Ознакомительная версия.
— Самыми неблагоприятными по качеству жизни городами России официально признаны Новосибирск и Казань.
— Каковы же критерии? — заинтересовался Валентин.
— Социально-экономические факторы, климат, уровень преступности, качество образования и медобслуживания, экология, общественный транспорт, жилищная инфраструктура, степень личной свободы населения, межэтнические отношения.
— А где живется лучше всего?
— В России явных фаворитов, увы, нет.
— А в мире?
— В Ванкувере, например. В Цюрихе, Вене, Берне, Сиднее, Женеве, Копенгагене, Хельсинки.
— Надо же, сразу три города находятся в маленькой Швейцарии. А как же европейские столицы?
— Париж занял двадцать третье место. Лондон — только тридцать четвертое: в основном подвели климат и вечные пробки на дорогах. Правда, в Нью-Йорке жить еще хуже: «столица мира» получила незавидное пятидесятое место. Москва и Питер в списке пятидесяти лучших не оказались. Как не оказались, впрочем, и среди пятидесяти худших.
— Что тоже приятно, — усмехнулся Валентин.
— Да. Зато среди этих худших шесть городов находятся на территории бывшего СССР.
— А самый худший?
— Браззавиль, столица Конго. Там уже которой год идет гражданская война.
— Это еще больше успокаивает, — покивал Валентин.
— А что совсем не успокаивает, — оскалился Шкуро, — так это то, что тип, который заказал исследование, между прочим, начальник службы безопасности в одной из парламентских фракций, отдал богу душу. Причем не сам, а ему помогли. Расстреляли в машине. Причем где бы ты думал? У нас за городом, совсем недавно. Вот так и живем.
— Ваши местные менты не очень-то суетятся, а? — как бы легкомысленно заметил Валентин.
— Наши менты… — Шкуро сокрушенно махнул рукой.
— Что так? — поинтересовался Валентин.
— Был тут толковый парень, да и тот разбился недавно…
А еще ты слышал, что одной из самых дурацких шуток является звонок по телефону с ложным вызовом пожарных или объявлением о бомбе? У нас в городке часто так развлекаются. И никто не чешется.
— Кажется, эта шалость распространена по всему миру, — кивнул Валентин. — Но я думаю, с этим бороться совершенно невозможно. Подростки в основном, что с них взять…
— А вот и нет. Я придумал как.
— И как же?
— Нужно модернизировать телефонную будку. Если человек, находящийся в будке, набирает номер пожарной команды, то дверь автоматически захлопывается и открывается только через пять минут — вполне достаточно, чтобы приехала милиция и наказала «шутника».
— А если в самом деле пожар?
— Тогда пусть награждают честного гражданина.
— Хм, логично. Ну и что же из этого вышло? — заинтересовался Валентин.
— Ничего не вышло. Они отказались.
— Почему? Чэм мативировали? — спросил Валентин с кавказским акцентом.
— А ничем. Это нам не нужно, сказали, и все… А почему вы говорили с акцентом?
— Это анекдот, не знаешь? Один грузин рассказывает другому, как он девушку соблазнял: «Цвет дарил. Театр водил. Дискотека танцевал. Ресторан кушал…» Второй все время переспрашивает с интересом: «Ну?» Наконец первый говорит: «Что — ну? Не дала!» Второй: «Вах! Слюшай, чэм мативировала?»
— Остроумно, — серьезно сказал Шкуро. — Надо запомнить. Ладно, ты готов?
Эфир свой Валентин начал так:
— Только что позвонили несколько зеленогорцев и буквально потребовали поставить композицию ДДТ «Дождь». В связи с чем не могу не спросить: что это вы, дамы и господа, все на жару жалуетесь? Вот в Арабских Эмиратах дождь идет только два раза в год, а как замечательно там живут люди! Впрочем, не во всем. Вот, например, что касается алкоголя, то он, конечно, чужд арабскому образу жизни. Если уж совсем невмоготу — извольте приобрести баночку-другую безалкогольного пива. А для развращенных западных туристов имеются специальные магазины, предлагающие широкий ассортимент «огненной воды». Но даже купив заветную бутылку, не стоит распивать ее на общественном пляже или в городской лавочке — увезут в кутузку, невзирая на иностранный паспорт и карьерные достижения. Ходят слухи, что для слабовольных любителей крепкого градуса в эмиратских тюрьмах созданы практически райские условия. Один мой знакомый попал таким образом за решетку и вернулся оттуда спустя десять дней в полном восторге. Он божился, что жил как минимум в четырехзвездной тюрьме, гулял, смотрел телевизор, спал вволю и ел от пуза и даже купался в теплых водах Персидского залива! Его компаньоны, коротавшие досуг в тесных номерах сомнительного отеля, завидуют узнику до сих пор… Зато совершенно по-другому обстоят дела с наркотиками. За них можно сесть надолго. Часто местные предлагают разомлевшим от солнца и моря гостям марихуану или чего позабористей. Купившие зелье почти наверняка попадают за решетку: на них доносят сами продавцы. Эмиратское законодательство приветствует активную гражданскую позицию и выплачивает всем настучавшим премию, эквивалентную трем тысячам американских долларов. При этом никого не интересует, откуда у свежеприбывшего туриста пакетик с гашишем. Впрочем, россиянам в основной массе наркотики ни к чему. У них есть дела поважнее. Они крепят арабскую экономику, покупая товары в буквальном смысле вагонами. Стоит нашей шоп-делегации появиться на рынке, как торговцы забывают о немцах, англичанах и прочих иноземцах. Русская речь действует на коробейников как дудочка заклинателя на змею. От себя добавлю, что зрелище торгующихся соотечественников угнетает людей с тонкой душевной организацией, и таковым лучше поскорее покинуть арену купли-продажи. И отправиться хотя бы в пустыню. И там поправить здоровье баночкой-другой пива… А сейчас по заявке бригады из мыльного цеха химической фабрики Зеленогорска группа «Сплин» и их «Мое сердце»…
15
Пока Валентин вел свой эфир, Шкуро вышел перекурить. В коридоре его остановил крепко сбитый моложавый мужчина.
— Моя фамилия Гордеев. Я адвокат.
— И что? — сказал несколько растерявшийся Шкуро.
— Вы Матвей Григорьевич Шкуро?
— Верно.
— Где мы можем побеседовать?
— А о чем?
— Я не займу у вас много времени, — уклонился от прямого ответа Гордеев. — Я вот что хотел сказать… Фамилия у вас знаменитая, — заметил он осторожно, не зная, как Матвей Григорьевич относится к своему однофамильцу, белогвардейскому генералу, воевавшему, между прочим, во Вторую мировую на стороне немцев, затем попавшему в плен к союзникам и повешенному советскими властями.
— Да уж, — заметил Матвей Григорьевич, — мой дедушка был выдающимся изобретателем. К сожалению, при жизни неоцененным.
— Вот как?
— Можете мне поверить. Видно, я тоже пошел по его стопам.
— Мы можем где-нибудь сесть?
Шкуро пришлось пригласить его в свой рабочий закуток. Валентин бросил на них равнодушный взгляд и снова наклонился к микрофону…
Каждое слово Шкуро Гордеев записывал в крошечный ноутбук.
— Американский? — сказал Шкуро. — «Хьюлит Паккард»?
— Что?
— Я говорю, компьютер — американский?
— А… в некотором роде.
— Американцы — потрясающие ребята, — серьезно сказал Матвей Шкуро. — Они изобрели водоотталкивающее полотенце.
— Что? — удивился Гордеев.
— Водоотталкивающее полотенце, — повторил Шкуро. — Оно заняло первое место!
— Где?
— Среди самых бесполезных изобретений.
Гордеев почесал затылок.
— Да-да! А еще звуконепроницаемый микрофон и форточку для подводной лодки.
Гордеев подумал, что не так давно слышал что-то подобное.
— Потом — книгу о том, как научиться читать самостоятельно, здорово, правда? А еще надувную мишень для игры в дартс, оглавление для словаря…
И тут Гордеев вспомнил, где и когда он это слышал. Это список самых ненужных изобретений, а слышал он его по радио, в собственной машине.
— Подводный парашют, — добавил Юрий Петрович. — Стул на колесиках с педальным приводом.
— Потрясающе, — восхитился Шкуро. — Вы знаете?
— Ну конечно. Я без ума от этих вещей.
— Потрясающе! Наконец-то я встретил человека, который разделяет мои увлечения. — Он, кажется, готов был расцеловать Гордеева.
— Я вот только не помню, — уклончиво сказал адвокат, — что там заняло последнее место? — И это, между прочим, была истинная правда, потому что в тот момент, когда он слышал по радио про эти ненормальные изобретения, в него въехал «мерседес».
— Водонепроницаемый чайный пакетик.
— А…
— Вам не нравится? — расстроился Шкуро.
— Ну, даже не знаю… Все-таки после подводного парашюта и растворимой воды это как-то вторично.
— Ну, может быть… Подобных изобретений в мире наберется достаточно для того, чтобы заполнить их описанием не один десяток томов. В Америке, например, такие сборники давно уже существуют и их регулярно переиздают, так сказать, «исправленные и дополненные». Вот смотрите, — он протянул Гордееву толстый том под названием «Totally Absurd Inventions: America’s Goofiest Patents». — Это можно перевести как «Самые идиотские американские патенты», — подсказал Шкуро.
Ознакомительная версия.
