– Отлично! – Я и в самом деле обрадовался. – Через час буду.
– Все, давай, домывайся, – сказал Стилет и отключился.
Дальше все происходило быстро и четко, как в армии.
Я ополоснулся, закончив помывку своего бесценного тела, энергично вытерся, нацепил шмотки, причесался перед огромным зеркалом, надел штиблеты, щелкнул каблуками, положил в карман мобильник и вышел из номера. Через несколько минут я уже сидел за рулем «Нексии» и спускался по пандусу гостиницы.
Отъехав от гостиницы на пару кварталов и уперевшись в улицу Беринга, которая шла вдоль Смоленского кладбища, я посмотрел на часы и понял, что зря так спешил. До встречи оставалось еще сорок минут, а уж до «Метрополя» я всяко доберусь минут за пятнадцать. Так что у меня оставалось время для того, чтобы обдумать предстоящий разговор.
Я принял вправо и остановился у поребрика.
Выйдя из машины, я увидел, что в ограде кладбища полно дырок.
Говорят, что прогулки по кладбищу способствуют размышлениям, особенно о бренности бытия, так почему бы мне не прогуляться тут, подумал я и, посмотрев направо и налево, решительно перешел через дорогу.
На кладбище было тихо, как на всех кладбищах мира.
Покойнички, понятное дело, лежали смирно и ни гу-гу, народу не было никого, и, похоже, только я один в этот летний вечер удостоил своим присутствием эту последнюю пристань, которая ждет любого из нас, если только ему не светят в соответствии с его верованием погребальный костер или мутные воды Нила.
Иногда я, как и все люди, думаю о том, что настанет неизвестный заранее день, и я исчезну из этого мира. Всякие там христиане уверенно толкуют, что после этого человек попадает в другой мир, где совсем другие порядки, но я не верю им.
Все они врут.
Причем врут неумело, противоречиво и, ко всему прочему, именно эту противоречивость преподносят как особый признак достоверности той ахинеи, которую несут доверчивым слушателям.
Они говорят, что в том, другом мире, люди тоже имеют тело.
А тело, как известно, имеет разные органы, которые, судя по всему, в загробной жизни ни к чему. Ни желудок, ни зубы, ни то, что между ног…
А еще там все в каких-то одеждах ходят, и кто только эти одежды шьет?
И из чего? И как шьет – вручную или на швейных машинках?
Множество таких простых детских вопросов появляется при размышлении о загробной жизни. И, когда задаешь эти вопросы человеку, говорящему тебе о том свете, он или снисходительно усмехается, или начинает беситься. Это – в зависимости от темперамента и общего состояния нервной системы. Но ответить не может ни один из них.
Я огляделся и неторопливо пошел по одной из дорожек.
На покривившейся могильной ограде сидела здоровенная, черная, как антрацит, ворона и, склонив голову набок, внимательно следила за мной.
– Здравствуй, птичка, – сказал я ей.
– Карр! – ответила она и, тяжело снявшись, улетела. Наверное, она сказала мне что-нибудь вроде – «а пошел ты!»
А может быть, и на самом деле поздоровалась. Кто знает…
* * *
Мы снова сидели за тем же столиком, и так же через два стола от нас четверо стилетовских бойцов бдительно охраняли подступы к нам. На столе, как и в прошлый раз, стоял пузатый графинчик с водкой, несколько маленьких бутылочек «Грольша» для меня лично, селедочка, огурчики…
Стилет крякнул, приняв рюмаху, хрустнул огурцом и сказал:
– В общем, стоит там один кораблик, «Карлос Костанеда» называется. Большой такой контейнеровоз. Приписан, естественно, к Либерии, пришел с грузом кофе, сахара и еще какой-то мутоты. Его уже разгрузили, но шестнадцать двадцатипятитонных контейнеров остались в трюме. Порт назначения – Мурманск. Все опечатано, никаких проблем, и погранцам на это дело наплевать. Они знают, что в Мурманске эти контейнеры другие погранцы встречать будут. И вот тут самое интересное начинается. Капитан этой посудины вроде нервничает и чего-то ждет. Значит, ждет он своего этого, как его…
– Дона Хуана Гарсиа он ждет, вот кого, – сказал я.
– Вот именно. Но только он его, как я понимаю, не дождется, потому что дон Хуан этот с твоей помощью благополучно споткнулся в открытом океане. Я правильно понял?
– Правильно, Володя, правильно, – подтвердил я и налил себе пива.
– Во-от… О чем это я? Да! А тебя капитан этот знать не знает. Поэтому получается пат. Знаешь такой шахматный термин?
– Знаю, а как же, – снова подтвердил я неоспоримую правоту Стилета.
– Естественно, ни в какой Мурманск капитан идти и не собирался, потому что контейнеры должны были снять с корабля вы с дон Жуаном, и собирается этот капитан отчаливать восвояси не далее как завтра. Уже заявку подал. Сечешь?
– Секу.
– Ну и как, есть мнение?
Я подумал и, не лукавя, ответил:
– Пока что нет. А у тебя, Володя?
– А у меня есть, – улыбнулся Стилет, и в его улыбке не было ничего хорошего для капитана «Карлоса Костанеды».
Я изобразил повышенное внимание и приложился к пиву.
– Мои люди уже договорились с двумя рыбаками.
– С рыбаками? – я удивился. – А зачем с рыбаками? Стилет поморщился и пояснил:
– Ну, не с рыбаками, конечно, а с капитанами двух рыболовецких сейнеров. Нормальные сейнеры, по пятьсот тонн.
– А-а-а…
– Короче, когда этот контейнеровоз выходит в залив, подальше от Города, мы натурально берем его на абордаж и забираем груз. На самом контейнеровозе и на лайбах этих имеются стрелы, то есть – краны. Перегружаем товар, и все дела. А капитан может после этого обращаться в милицию – дескать, отняли у меня груз колумбийского кокаина. Нормальный ход?
Я восхищенно покачал головой, при этом совсем не притворяясь:
– Да уж, ход нормальный, ничего не скажешь. Ты, Володя, действительно серьезный парень. Только как ты его на абордаж брать будешь, если у него без груза борт в шесть этажей над водой?
– А вот тут и для тебя, Миша, работка найдется. Ты, я вижу, парень спортивный, и к тому же еще и жалуешься, что нет у тебя в Америках приключений… Так я тебе здесь такие приключения устрою, что закачаешься. В этом деле будет участвовать вертолет. Ты с несколькими моими ребятами с этого вертолета на палубу контейнеровоза сойдешь и с капитаном разберешься. А потом уже, как говорится, без шума и пыли займемся перемещением груза. А? Что скажешь?
– Да, это будет приключение хоть куда.
Я представил себе завтрашние кувыркания и… И почувствовал, что во мне приятной холодной волной поднимается адреналин.
– Да, это – то, что надо, – твердо сказал я и посмотрел на Стилета.
Он был доволен своим планом и не скрывал этого. Я тоже был доволен.
Пока что.
– А потом что? – спросил я на всякий случай.
– Потом, – Стилет небрежно махнул рукой, – «Карлос» этот двигает дальше, ему ведь деваться некуда, а мы спокойно отваливаем в тихое место. А дальше – как мы с тобой и договорились. Занимаемся торговлей.
И вот тут, сам не знаю, что во мне проснулось, какое-такое семнадцатое чувство, в общем – глянул я на Стилета и увидел в его лице тот самый двадцать пятый кадр, который обычно не виден.
И прочел я в нем, в кадре этом, свою судьбу, как на картинке нарисованную.
А была она проста – пулю в башку, и на дно с привязанным к ногам колосником.
Горелым и ржавым, как в песне поется.
Вообще-то колосников на современных судах днем с огнем не сыщешь, значит, привяжут какую-нибудь другую железяку. Неважно.
Главное, что Стилет в моей судьбе уже поставил жирную точку.
С кровавой кляксой.
Ладно, разберемся.
– Все понятно, – сказал я. – Когда и где?
– Вот это я понимаю, – одобрительно кивнул Стилет, – никаких лишних разговоров и полное взаимопонимание. Говорю – когда и где.
Он посмотрел на часы, прикинул что-то, пошевелил губами и объявил:
– Завтра в пятнадцать ноль-ноль на Кировских островах у Яхт-клуба. Там будет ждать вертолет. Сейчас, знаешь, прогулочных вертолетов до черта, так что никто даже внимания не обратит. До тех пор, пока какой-нибудь из них не рухнет на головы прохожих, всем это до лампочки. Ведь эти вертолеты давно уже свой срок отходили.
– А наш? – с подозрением спросил я.
– Наш в полном порядке. Я себе не враг, будь уверен, – Стилет уверенно поджал губы. – Теперь о «Карлосе». Он отваливает в двенадцать, пока из порта выползет, пока что, а наши ребята на «рыбаках» уже будут ждать его в заливе. А тут и ты на вертолете подтянешься.
– Но ты понимаешь, что капитана «Карлоса» гасить нельзя ни в коем случае?
– А как же! И очень хорошо, что ты это тоже понимаешь. Команда – хрен с ними. Из территориальных вод они как-нибудь выберутся. А капитан только о том будет думать, как бы ему ноги из России унести. И нам это на руку. Все просчитано, чувствуешь?
