Ознакомительная версия.
— А это сколько угодно… Только и передо мной смирись. В Москву нас отвезешь.
— Мне собраться надо.
— Ничего, в дороге все купишь. Деньги есть?
Я чуть не захлебнулся слюной, представив, как официант в придорожном кафе ставит передо мной на стол тарелку с пельменями. Да и холодной водички я бы еще попил.
— Ну, есть немного.
— До Москвы хватит?
— Должно хватить.
— Ну, тогда поехали.
— Прямо сейчас?
— Настя, не тяни резину!
— Я так понимаю, в покое вы меня не оставите! — настраиваясь на решительные действия, выдохнула она.
— Не оставим.
— Ладно!
Она с места рванула в карьер. Так разогнала машину, что едва не сбила корову, вальяжно переходившую дорогу. Бабка с прутиком, что перегоняла свою рогатую кормилицу, грозно помахала Насте вслед.
— Ты бы сбавила скорость, — сказал я.
Возможно, Настя нарочно так разогналась, чтобы привлечь к себе внимание. Или просто нервишки расшатались. А может, и то и другое.
Мы беспрепятственно покинули Некрасов, но выезд на шоссе перекрыл выездной пост ДПС.
— Настя, мы тебя убивать не собираемся. Но живыми им не дадимся, — загодя предупредил я.
И для большей убедительности спросил у Ивана, снял ли он предохранительную чеку с гранаты.
Настя поняла все правильно, проехала мимо гаишников, не пытаясь привлечь к себе внимание. А они ее не останавливали, хотя, по идее, должны были. Ведь они знали ее машину. Но если не остановили, значит, здесь нас никто не ищет.
— Ты, Костя, не переживай, сдавать я тебя не собираюсь, — сказала она. — Я же все понимаю. И вину свою перед тобой чувствую.
— Так никто и не сомневается, — сказал я, хотя подумал о противоположном.
Мы свернули на шоссе и очень скоро проехали мимо места, где бросили милицейский «уазик». Хорошая у Насти машина — мощная, быстрая. Если ничего не случится, то к ночи будем уже в Москве…
— Костя, только без обиды, запах от вас не очень, — подала голос Настя.
— Ничего, мы привыкли, и ты привыкнешь.
— Тут кемпинг неподалеку, там номер снять можно, душ там, постель. И кафе.
И душ меня прельщал, и в чистой постели я не прочь был вздремнуть часок-другой. Но без этого я мог бы обойтись. А вот искушения плотным обедом в кафе я не выдержал.
— Ну, если ты заплатишь, — пожал я плечами.
— Конечно, заплачу!.. Ты так много для меня сделал…
Да, я действительно много для нее сделал. И от Жмыхова ее спас, и кров ей предоставил, на рисковое дело ради нее пошел. Я действительно мог надеяться на ее доброе ко мне отношение Но не надеялся. И не верил ей. Да и не мог верить, потому что чувствовал фальшь в ее словах. Похоже, что-то задумала…
Не отказался бы я от стейка из ягненка, но сейчас и обычные столовские котлеты казались мне царским блюдом. Борщ со сметаной, гречка с котлетами, компот… Все это хотелось слопать одним махом, но я и без того выглядел подозрительно, чтобы лишний раз привлекать к себе внимание. К тому же челюсть моя не совсем зажила, чтобы ее перегружать. Я сдерживал себя, старался есть аккуратно, зато Ваня трескал за обе щеки, беззастенчиво чавкал, хрипел от удовольствия, с подбородка у него стекало… Настя смотрела на него с плохо скрытым пренебрежением, но он этого не замечал. Да и ко мне она симпатий не испытывала. И выглядел я неважно, и воняло от меня..
Нам бы сначала душ принять, перышки почистить, а потом уже в кафе, но я боялся, что Настя выкинет какой-нибудь фортель, пока я буду купаться. Нельзя было оставлять ее без присмотра. Потому и сидит она с нами сейчас за одним столом. Меня она побаивается и недовольство свое выражает не очень смело, зато над Иваном зло насмехается. Да и на дальнобойщиков, что хлебали борщ за соседним столом, посматривала с тем же пренебрежением. И наша компания ей = неприятна, и всякий сброд раздражает-только так я и мог расшифровать ее поведение.
В конце концов мы справились с обедом, вышли из кафе. Кемпинг огорожен забором из профлиста и представлял собой не очень длинный ряд блок-контейнеров, в каждом из которых размещался гостиничный номер. В таком же модуле находилась и администрация кемпинга, именно туда и направилась Настя.
— Ты со мной не ходи, — предостерегающе сказала она. — А то вдруг у них там на тебя ориентировка из милиции.
— А зачем тебе туда идти? — спросил я, глядя на дальний блок-контейнер, на котором красовался фанерный щит с надписью «Душ». И цена прилагалась — пятьдесят рублей без ничего и сто — с полотенцем.
— Не нужен нам номер. Душ примем, и все. Сто рублей у тебя найдется?
— Да, конечно!
Она полезла в сумочку за деньгами, но я взял ее за руку и увлек за собой.
На территории кемпинга стояло несколько грузовых фур, но людей почти не видно. Видно, спят водители — кто в кабине, кто в домике за определенную плату.
В душе убиралась женщина в синем халате, она и взяла у нас плату за водные процедуры.
— Мне что, с вами идти? — спросила Настя.
— А что, слабо?
— Ну, я бы не хотела.
— Тогда здесь стой, — сказал я, кивком головы показав на ближайшую от нас фуру. — Пусть мужики думают, что ты плечевая. Кстати, есть возможность плату за душ отбить.
— Всего двести рублей?
— А здесь больше не дают. Даже таким красоткам, как ты.
— Да? Тогда лучше с тобой. Забесплатно.
Чужие мы люди, почти враги, но все-таки общие интересы у нас были. Мне нужна была женщина, ей — мужчина. И совпадение этих интересов обычно вызывало у Насти бурный оргазм. Да и у меня, разумеется, тоже. А интерес у меня присутствовал, да и она перетомилась, как молоко в духовке.
— Мирись, мирись, мирись и больше не дерись? — весело спросил я.
И усталость вдруг куда-то делась, и сон прошел.
— Я думала, мы уже помирились. Но если ты предлагаешь оформить наше перемирие официально, то почему бы нет? — зарумянилась она.
Я понимал, что мира между нами никогда не будет, но ведь у меня было право на притворство. Да и у нее тоже.
Ваню мы оставили во дворе, а сами заперлись в душе. Я не торопился. Сначала постирал футболку, затем джинсы, только затем намылился сам. Первый раз мыльную пену я смыл с себя сам, а во второй — подключилась Настя. И еще долго лилась на нас вода из душа… Это был секс. Ничего личного.
В блоке было жарковато, но, разумеется, футболка моя и джинсы высохнуть не могли. Но на улице солнце, и одежда быстро просохнет на теле.
— Слушай, а может, ты спортивный костюм наденешь? — ликующе спросила Настя.
— Спортивный костюм?
— Легкий такой костюм, хлопчатобумажный, как раз для лета. Я Эдику покупала, для больницы, забыла отдать. Новый костюм, еще в упаковке. Он в багажнике лежит. Я сейчас принесу!
Даже самая злая женщина становится доброй после такого жаркого душа, какой приняла Настя. Именно поэтому в ее желании угодить мне я не должен был заметить никакого подвоха. Раздобрилась баба под мужиком, захотела ему угодить — что здесь подозрительного?.. Но Настя сама по себе подозрительная, и я должен был держать с ней ухо востро.
— Было бы неплохо, — разморенно кивнул я.
И даже стал стаскивать с себя мокрые джинсы. Но стоило Насте выскочить за дверь, как я тут же натянул их.
Настя направилась к машине, но по пути свернула в административный блок. К этому времени я уже готов был следовать за ней и в несколько прыжков преодолел расстояние до этого модуля.
Дверь осталась открытой, поэтому я успел услышать, что говорила Настя администраторше. А просила она позвонить некоему Игорю и сказать, что Костя Плотников, то есть я, силой увозит ее в Москву. И еще просила не звонить в милицию…
Сама она Жмыхову позвонить не могла, потому что мобильник я у нее забрал и выбросил. И все-таки она смогла связаться с ним… Что ж, на то я и кобель, чтобы иметь сук.
Пока она диктовала номер телефона и расплачивалась наличностью за услугу, я успел спрятаться в проходе между блоками. Настя вышла из модуля, направилась к своей машине. Я дождался, когда она выйдет за ворота, последовал за ней.
Настя открыла машину, достала из перчаточного ящика пачку сигарет, закурила.
— Что, не нашла костюм? — беспечно спросил я.
— Представляешь, нету! — изобразила она чувство вины, что сделать было нетрудно.
Ведь она действительно виновата передо мной.
— Жаль.
— Ничего, на солнце высохнешь, пока Ваня искупается.
— Боишься, что сиденья намочу? — язвительно усмехнулся я.
— Чего бояться? Сиденья кожаные, высохнут.
— Да и мы с Ваней до Москвы высохнем… Кстати, тебе в Москве задержаться надо будет, — нарочно сказал я.
— Надолго? — ничуть не встревожилась она.
— Ну, на недельку.
— Зачем? — В ее взгляде было только удивление, ничего больше.
— Так показания надо будет дать, потом подтвердить их…
Ознакомительная версия.
