Оранжево-синий Ми-2 плюхнулся на площадку, движки выключались; покрутившись по инерции, остановились лопасти. Правая дверца вертолета распахнулась, на противоскользящую сетку упала пачка газет, перехваченная крест-накрест веревкой. Сначала из кабины выпрыгнул Кукушкин, за ним появился штатный пилот с «Новороссийска».
— Привет, авиация! — пробасил Банник, подходя к «вертушке». — На запах прилетели?
Он обнялся с Кукушкиным, словно знал его долгие годы. Михаил открыл дверь грузовой кабины.
— Смотрю, не с пустыми руками прибыли, — кивнул второй помощник на ящик шампанского. — Откроем на пробу?
— Успеем. Вы лучше сначала газеты полистайте, — понизив голос, таинственно сказал авиатор. И протянул один экземпляр.
Опытный моряк пробежал взглядом по первой странице.
— Это шо?
— Новый генеральный секретарь ЦК КПСС.
— Та-а, удивил! Они кажний год мрут и меняются. У них там такой конвейер, что всех и не упомнишь.
— Поговаривают, в Кремле сейчас вообще все поменялось.
Присмотревшись к фотографии пожилого человека, Банник пощупал свой лоб.
— А это у него шо? Вот тут?
Кукушкин тоже взглянул на фото и пожал плечами:
— Не знаю… Да вы не тот материал смотрите! Я же не из-за Генсека приволок столько экземпляров!
— А за ради чего?
— Третью страницу откройте!..
* * *
Петров в это время руководил ремонтом помятого ограждения. К нему с газетой в руках подбежал улыбающийся во все 32 зуба Банник.
Театральным жестом он раскрыл перед капитаном газету. На третьей странице были помещены фотографии Манугарова, Петрова, Севченко и других моряков в парадной морской форме.
— «Известия». Статья вашей супруги! Гляньте, товарищ капитан: вся наша команда… и вы!
Петров взял газету, прищурившись, прочитал заголовок.
Склонившийся к нему помощник заговорщицки проговорил:
— Я от шо думаю… Нас же этот, из органов… целую неделю поодиночке и скопом допрашивал и все склонял к тому, шоб мы вину на себя взвалили.
— Ну и что?
— Ну а раз мы ее не признали, то они, видать, решали там, шо с нами делать. А эта статья для нас — сродни оправдательному приговору.
— Может, и так. Но я склоняюсь к другому, — задумчиво произнес Андрей Николаевич.
— Это к чему же?
— Судя по всему, не до нас сейчас тем, кто в Москве и Ленинграде. Власть в очередной раз сменилась, им бы в своих креслах удержаться. А мы что?.. Задачу худо-бедно выполнили. Не без потерь, к сожалению, но выполнили.
— Так и я о том же! — возбужденно поддержал Банник. — Но есть в этом одна интересная деталь.
— Какая?
Банник перешел на шепот:
— О бунте на судне в статье — ни слова! Выходит, Севченко не сдал?
— Ну, о бунте моей супруге в газету «Известия» вряд ли позволили бы написать. Другое дело, раз вышла такая оптимистичная статья, значит, и в органах о нем не знают. А это означает, что Севченко на допросах промолчал.
— Согласен. Умеете вы логически рассуждать.
Капитан с помощником посмотрели друг на друга и, не выдержав, рассмеялись.
Спустя мгновение они заметили вышедшего из надстройки на палубу Севченко. Петров повернулся, оправил форменный китель. Банник встал с ним рядом, оглянулся и шикнул на галдящих рядом матросов.
Руководивший приборкой Еремеев окликнул Тихонова, тот пихнул в бок Цимбалистого. Боцман, в свою очередь, предупредил коротким свистом свою многочисленную команду. Все подтянулись к Петрову и Баннику, встали в одну шеренгу вдоль леерного ограждения.
За импровизированным построением почти всей команды наблюдал с вертолетной площадки и Кукушкин. Поколебавшись, он подбежал к левому флангу и встал последним.
Севченко неторопливо подходил к строю, удивленно осматривая моряков.
— По какому поводу? — спросил он, дойдя до Петрова.
— Хотим вас поблагодарить, — признался тот.
«За что?» — красноречиво говорил удивленный вид капитана.
На вертолетной площадке маячил пилот с «Новороссийска», и Андрей, понизив голос, уточнил:
— Спасибо за то, что не сдали. От всех.
Морщины на лице Валентина Григорьевича слегка разгладились. После недолгой паузы он миролюбиво сказал:
— Сын у меня, слава богу, родился. Воспитывать надо, а не по судам таскаться.
При этом сам протянул руку, которую Петров с улыбкой пожал.
Банник вытащил из-за спины новенький рюкзак, форма и материал которого очень напоминали тот, с которым Валентин Григорьевич прибыл на «Михаила Громова». Даже картинку с изображением девушки удалось подобрать похожую. Передав рюкзак Петрову, второй помощник сбил воображаемую пылинку с груди улыбавшейся девушки.
Открывая рюкзак, Петров объяснил:
— Мой знакомый с сухогруза закупился в Сиднее. С Кукушкой передал. В общем, это для вас…
Севченко вынул из рюкзака несколько распашонок — очень похожих на те, что при аварийной посадке вертолета были испорчены вытекшим маслом. Рассмотрев их, спрятал обратно. Без малейших эмоций на лице, завязал веревку рюкзака. Повернулся и молча направился в сторону надстройки.
Ритуал примирения был исполнен. Хлопнув второго помощника по плечу, Андрей Николаевич пошел в другую сторону.
— Товарищи капитаны! — вдруг громогласно окликнул их Банник. — Еще секунду вашего внимания!
Остановившись, Севченко с Петровым обернулись, а команда вытянулась по стойке «смирно».
— Трепещу! — воскликнул второй помощник.
Петров уже знал это заветное словцо старого морского волка и сразу заулыбался. А спустя секунду команда впервые увидела улыбку и на лице Валентина Григорьевича.
