Валерий Рощин - Ледокол

В оформлении обложки использована иллюстрация, предоставленная ООО «Продюсерская фирма Игоря Толстунова»

Книга создана по сценарию Алексея Онищенко при участии Андрея Золотарева к фильму «Ледокол».

«Продюсерская фирма Игоря Толстунова» («ПРОФИТ») при содействии Фонда социальной и экономической поддержки отечественной кинематографии (Фонд кино) представляет художественный фильм

«ЛЕДОКОЛ»

(основано на реальных событиях)

Хронометраж: 120 минут

Жанр: фильм-катастрофа

Авторы сценария: Алексей Онищенко при участии Андрея Золотарева

Режиссер-постановщик: Николай Хомерики

Оператор-постановщик: Федор Лясс

Художник-постановщик: Денис Бауэр

Продюсер: Сергей Козлов

Со-продюсер: Анна Кагарлицкая

Исполнительные продюсеры: Александр Козлов, Василий Соловьев

Генеральный продюсер: Игорь Толстунов

В ролях:

Петр Федоров (Андрей Петров), Сергей Пускепалис (Валентин Севченко), Анна Михалкова (Галина), Ольга Филимонова (Люда), Александр Яценко (Виталик Цимбалистый), Александр Паль (Коля Кукушкин), Виталий Хаев (Банник), Алексей И. Барабаш (Еремеев), Дмитрий Муляр (Сафонов), Борис Каморзин (участник экспедиции)

Антарктида; море Росса; советская полярная станция «Русская» — борт ледокола «Михаил Громов» 7 марта 1985 года

Настроив приемо-передающую аппаратуру, радист Зорькин «настучал» радиограмму: «Залив», метеоусловия в районе полярной станции «Русская» сложные: обильный снегопад и сильный ветер с материка. Скорость ветра 10–12 метров в секунду; порывы до 15».

Спустя несколько минут из Балтийского морского пароходства пришел вопрос: «Эвакуация полярников закончена?»

«В процессе, — ответил Зорькин. — Как только примем на борт последнего полярника — сразу отвалим в сторону чистой воды…»

Северное полушарие готовилось к наступлению весны. А в Южном ожидалась холодная осень, и вахта на «Русской» подошла к долгожданной завершающей фазе. Советский дизель-электрический ледокол «Михаил Громов» приблизился к одному из берегов Антарктиды; сотрудникам полярной станции оставалось лишь собрать подготовленные вещички, преодолеть пару километров по льду и взобраться на его борт.

«Вахтой» старые полярники называли весь период экспедиции. Как правило, он был коротким — до трех месяцев. Но иногда по различным причинам затягивался до полугода и даже до девяти месяцев.

Станция «Русская» располагалась недалеко от берега — подошедший ледокол был виден с ее небольшой территории на фоне нескольких вмерзших в лед айсбергов, как на цветной фотографии. Лева с Беляевым покинули модуль станции последними. Последними преодолели тяжелый путь до судна и последними взобрались по опущенному боковому трапу.

Там, где летом гулял прижим[1], теперь белел сплошной лед. Основная группа полярников далеко впереди толкала установленный на санях небольшой контейнер с оборудованием. Здоровяк Беляев тащил два тяжелых ящика с инструментами, неуклюжий Лева нес за спиной рюкзак со своими личными вещами и вещами товарища, а руками удерживал непослушную Фросю — собаку средних размеров неопределенной породы.

Наконец, основная группа с санным грузом подошла к борту ледокола. Погрузка контейнера прошла быстро и без проблем. Полярники дружно устремились по трапу на палубу. Тепло поприветствовав прибывших за ними моряков, они в сопровождении матроса просочились с багажом в надстройку и в радостном возбуждении двинулись по узким коридорам к отведенному для них жилью.

Матрос привел гостей судна в закуток к свободным каютам, открыл ключами дверцы и предложил располагаться.

— Не хоромы! — поставив ящики слева от входа, весело оценил размеры жилища Беляев.

— Зато тепло, светло и почти как дома! — хохотнул один из его товарищей.

— А ты хотел апартаменты, как у капитана? — рассмеялся из коридора второй. — Чтоб и спаленка, и рабочий кабинет, и свой гальюн с ванной?..

Прибывшие на борт «Громова» полярники испытывали настоящую эйфорию. Еще бы не волноваться! Столько месяцев прожили в модульном строении по соседству с Южным полюсом. В их убогом жилище не было ни телевизора, ни приемника, ни нормального душа с теплым туалетом. Модуль был поделен на три небольшие зоны: столовая, рабочая и жилая.

С одной стороны — мечта, а не работа. Уйма времени для медитации, чистейший воздух, полное отсутствие автомобильных пробок, а также добрый, отзывчивый коллектив единомышленников. В хорошую погоду можно было прогуляться по окрестностям, правда желающих на такие прогулки не находилось, ибо ничего нового никто из полярников вокруг станции не узрел бы. Утром, в обед и вечером снимались показания с приборов метеорологического контроля, расположенных рядом с модулем, а вечером в жилой зоне мужики резались в настольные игры. Вот и все разнообразие. И это уже была другая сторона медали — серая, унылая и неизбежная, как пенсия.

Но с этого часа безрадостная жизнь полярников непременно окрасится в новые яркие цвета. Судно с благоустроенными каютами, с теплыми гальюнами и светлой кают-компанией, да еще двигающееся в сторону дома, — это совсем другое дело.

И только тридцатипятилетний Лева, нагруженный рюкзаком и собакой, отчего-то был невесел. Дабы избавиться от заплечной ноши, он опустил на пол двухместной каюты собаку и, тяжело дыша, скинул одну лямку, другую. Рюкзак мягко шлепнулся на пол.

Фрося тоже нервничала. Попав в незнакомое помещение, она настороженно принюхивалась к новым запахам и поскуливала. На станцию ее тоже доставляли ледоколом, но тогда она была несмышленым щенком и почти ничего не запомнила. Вильнув хвостом, она незаметно выскочила за приоткрытую дверь…

Как только полярники разместились в каютах, по корпусу судна прошла вибрация; усилился фоновый гул. Бывалый народ сразу понял: главные дизели увеличили мощность, и ледокол начал движение в сторону от берега.

Так оно и было.

Старший механик Черногорцев сидел на своем «троне» в машинном перед панелью контрольных приборов и жевал бутерброд, когда раздался звонок, а стрелка машинного телеграфа скакнула из сектора «Стоп» в сектор «Малый». Динамик трансляции при этом продублировал команду голосом второго помощника капитана Банника: