— Ты чего морщишься? — заметил Акулов.
Денис промолчал. Расстегнул пальто и пиджак, из поясной кобуры достал газовый пистолет:
— Держи. Издалека сойдёт за настоящий. Все лучше, чем ничего.
— Обойдусь. В одну воронку два раза не падает.
— Ну, смотри сам…
Доехали быстро. Андрей — впереди, Ермаков на своём «рено» следовал сзади. Все было спокойно. Когда остановились, Денис поторопился выскочить из машины:
— Проверю подъезд. Если через пять минут не выйду — сваливайте и поднимайте тревогу. Может быть, меня наградят…
Акулову показалось, что он чуть рисуется перед Ольгой.
Неприятностей не случилось. Девушку и ребёнка завели в квартиру, проинструктировали о мерах безопасности и ушли, чтобы перегнать «восьмёрку» во двор расположенного на соседней улице отдела милиции. Потом Денис отвёз Андрея в продуктовый магазин:
— На выпивку можешь не тратиться, в баре все есть.
— Мог бы и холодильник заполнить.
Распрощались перед подъездом.
— Завтра твоего родственника возьмут под наблюдение. Я уже договорился.
— Он мне пока что не родственник. И, надеюсь, никогда им не будет.
— Знаешь, я днём не спросил… Он связан с делом, которым ты сейчас занимаешься?
— У него должны быть выходы на людей, которые меня интересуют в связи с этим делом. Прежде, чем с ним откровенно поговорить, хочу удостовериться, что это совпадение, а не подстава.
Денис уехал. Акулов постоял, куря папиросу и наблюдая, как растворяются в темноте огни его машины. Хотелось почему-то оттянуть встречу с важным свидетелем…
За сорок минут, которые Акулов отсутствовал, Ольга успела многое. Уложила спать Дашу, прибралась в квартире и переоделась. Теперь на ней были поношенные серые джинсы и мужская рубашка в красно-чёрную полоску, застёгнутая на средние пуговицы, а внизу завязанная узлом.
Акулов снял куртку, и она сразу заметила нож, висевший у него поверх свитера. После всего, что было вечером, это её не удивило. Больший интерес она уделила пакету с продуктами:
— Хотите поужинать или ограничимся чаем?
— Я бы что-нибудь съел.
Она кивнула и скрылась на кухне. Андрей зашёл в ванную помыть руки. Намыливая ладони, он хмурился до тех пор, пока не сообразил, что же привлекло его внимание в коридоре. Оказывается, запах, который мягко ощутился сразу, как только он вошёл. Аромат женской туалетной воды. Ольга воспользовалась ею, пока он отсутствовал. Андрей усмехнулся и посмотрел в зеркало над раковиной. Мокрой рукой потёр щетину на подбородке. Когда последний раз брился? Сразу и не сообразить…
Планировка квартиры была странноватой. Все помещения располагались по правую сторону коридора, который заканчивался пустой кладовой. Проходная комната была очень большой и прямоугольной, дальняя — совсем крошечной, с дурацким выступом из задней стены, который на четверть уменьшал полезную площадь. Из-за этого в комнате помещались только подростковая кровать, два жёстких стула, коробка из-под телевизора и пылесос.
Ребёнок спал, отбросив одеяло. Дыхание было спокойным. Черепашки Андрей не заметил. Долго смотрел под ноги, чтобы не раздавить её в темноте, потом осторожно шагнул, наклонился и укрыл девочку одеялом до подбородка. Даша шевельнулась, что-то пробормотала, но не проснулась. Когда Акулов закрывал дверь, она перевернулась на другой бок.
В большой комнате центральным предметом являлся диван. Можно было предположить, что Ермаков снял эту квартиру только из-за его исполинских размеров. Ничего подобного Акулов прежде не видел. Не диван, а какое-то лежбище морских котиков. Потрогал рукой: да, его и слон не раздавит. На подушках было разложено чистое бельё. Кажется, из натурально шелка. Ослепительно белое. На нем и спать-то надо в такой же скользкой белой пижаме.
Кроме дивана, имелись тумбочка с телевизором, кресло, журнальный столик и глобус высотой почти в человеческий рост — под стать великану, использующему диванное лежбище. Он, наверное, такой глобус одной рукой поднимает. Акулов попробовал его повернуть — получилось не с первой попытки. Поискал знакомые страны. Закрыл глаза и ткнул наугад пальцем. Посмотрел: Мексика, Акапулько. К чему бы это?
— Там большой бар, — сказала вошедшая в комнату Ольга.
— В Мексике?
— В глобусе.
Акулов открыл. Бутылок оказалось не много. Все с водкой, от лучшей отечественной до незнакомых зарубежных сортов, в том числе с иероглифами на этикетках.
— Ты будешь? Только здесь все очень крепкое.
— Можно.
— Не знаю, что выбрать.
Пожеланий не поступило, и Андрей вытащил бутылку со знакомым названием. В отличие от большинства других, она была непочатой. Ничего, Ермаков потом купит новую. Мог бы заранее предупредить, что у него такой скудный выбор.
Прошли на кухню. Пока Андрей сворачивал пробку, Ольга достала рюмки. «Пепси-кола» уже была налита в две большие кружки.
— Я люблю выдохшуюся, — пояснила она.
— Я тоже.
Выпили стоя. Вместо тоста Акулов криво усмехнулся, Ольга что-то пробормотала, он не разобрал слов.
— Кстати! Не надо мне «выкать», хорошо? Если честно, меня это раздражает.
— Хорошо, Андрей… Витальевич, — она развернулась к плите.
Андрей сел за стол:
— Хлеб надо порезать?
— Я уже все порезала. Сейчас и горячее будет готово.
Из полуфабрикатов, которые купил Андрей, Ольга приготовила котлеты и картофель-фри. Получилось вкусно. Впрочем, Акулов был таким голодным, что проглотил бы их и сырыми.
— Трудно жить одной? — спросил он неожиданно.
— Я привыкла. Сейчас лучше, чем когда я жила не одна.
— Оказался скотиной?
— До свадьбы выглядел ангелом.
— Врач?
— Мы с ним вместе учились. Сразу после диплома он устроился в агентство недвижимости. Сперва было трудно, потом стал хорошо зарабатывать. Деньги его и испортили.
— А родители?
— Не надо о них. Считай, что я инкубаторская.
Пила Ольга обдуманно. Первые три рюмки целиком, с четвёртой начала экономить, чуть пригубит — и ставит. Чувствовалось, что ей часто приходилось выпивать в ситуациях, когда надо себя контролировать досконально.
Обращение на «ты» требовало от Ольги усилий. В середине фразы оно проскакивало без труда, но вопрос потребовал усилий:
— Ты не женат?
— Как сказать…
— То есть девушка есть?
— Есть, — он посмотрел ей прямо в глаза. — У меня работа такая, не располагающая к семейной жизни. Редко у кого получается, чтобы там и там было одинаково хорошо. Обычно что-то одно перевешивает. По крайней мере, во время первой женитьбы. Второй раз выбирают внимательнее. Но все равно ошибаются.
— Как и все…
— Да, людям это свойственно.
— Хорошо моряку. Пришёл в порт — там ждёт девушка. Хорошо лётчику. Прилетел на аэродром — и его там ждёт девушка. Машинисту хорошо — его на вокзале ждёт девушка. Только девушке плохо: то в порт, то в аэропорт, то на вокзал.
Акулов тоже улыбнулся.
— Это квартира твоего друга?
— Он здесь не живёт.
— Просто меня удивляет… Машина ведь тоже твоя собственная? Я удивляюсь. Камень вместо пистолета, игра в прятки у знакомых… Рабочий день, как я понимаю, у тебя давно кончился. Зачем тебе все это?
— А что делать, если программа защиты свидетеля у нас только на бумаге записана, но ни фига не работает?
— Я не о том спрашиваю! Зачем лично тебе это нужно? Тебя бы что, наказали, если бы с нами что-то случилось?
— Нет. Но мне самому было бы неприятно. Я бы себе этого не простил. Понимаешь, я просто не могу по-другому.
— А когда ты найдёшь тех, кто убил Громова, — что будет дальше?
— Ничего. Займусь другим делом. На мой век их хватит с избытком.
— Я, кажется, понимаю… Не очень, но понимаю.
— Да, поначалу это здорово удивляет. Словами объяснить сложно. Надо почувствовать… Что-то давно я не наливал!
Ольга выпила до дна. Подняла кружку:
— Плесни, у меня кончилось.
Акулов налил девушке «пепси-колу». Себе тоже добавил. Есть продолжили молча.
— Чай будешь? — спросила Ольга, собирая грязные тарелки.
Акулов посмотрел на водку и отрицательно покачал головой.
— Я себе налью, если не возражаешь.
— Пей.
К чаю ничего не было — он как-то не подумал об этом, а в квартире, как и предупреждал Ермаков, все продовольственные припасы ограничивались спиртным.
— Заварка хорошая, — Ольга вернулась к столу. Села на табуретку, поджав под себя одну ногу. Спросила задумчиво: — По-твоему, это за нами охотились? Хотели убить?
— Охотились точно. Но убивать, может быть, не хотели.
— Сашку жалко. Как его?..
— Зарезали.
— Ужас! — она снова, как и у себя дома, намотала на палец локон. — Ты говоришь: он, потом ещё кто-то, а теперь, может быть, я… Но я не понимаю, за что?! Все время прокручиваю в голове, думаю — и не понимаю. Я же ничего такого не знаю!
— Они могут считать по-другому. А могут и ничего не считать, а просто хотеть подстраховаться. Ушлые ребята, ты же сама это видела. Мозг у них, правда, один на двоих. И тот — спинной.
