при первом задержании. И снова один из бойцов СОБРа сел туда же. Сквозь заднее стекло дверцы я увидел, как черный микроавтобус с тонированными стеклами, за которыми сидел спецназ ФСБ, поехал за нами.
До здания райотдела добрались быстро. Автомобили включили «проблесковые маячки» и сирены, чтобы не застревать в «пробках». Но на черном микроавтобусе мигалка не была включена, чтобы не выдать принадлежность автомобиля к силовым структурам. Меня начало преследовать ощущение «дежавю». Оно усилилось, когда вошли в здание и в «аквариуме» дежурного сидел все тот же капитан, что и в прошлый раз, а перед ним стоял, подавая стакан в подстаканнике, сутулый младший сержант-водитель.
Потом снова вошли все в тот же кабинет, где на вешалке недалеко от входной двери опять, как в момент первой встречи, висела шинель с погонами майора. Меня усадили на стул.
– Толик, – сказал майор, – пригласи дежурного врача. Пусть этого осмотрит…
– Минутку, товарищ майор, – сказал лейтенант с носом картошкой.
Лейтенант вернулся и привел с собой того же, что и в момент нашей первой встречи, медика в грязноватом медицинском халате. «Дежавю» продолжалось.
– Проверь его руки! – требовательно сказал майор. Он уже не старался говорить тем басом, от которого эхо гуляло по кабинету. То ли я ему связки своим ударом и последующим пинком в район сонной артерии повредил, то ли он уже понял, что на испуг меня брать бесполезно. Может, даже справки навел, как меня пытали настоящие бандиты в Сирии. Но тогда вся моя «сдача» полицейским не имеет смысла. Тогда меня и пытать ни к чему, ни к чему добиваться от меня каких-то признаний. И даже «захватывать» меня необходимости не было. Но, если все же захватили, значит, пытать намерены.
– Снимай бушлат, – предложил мне майор.
– Зачем? – задал я встречный вопрос. – По размеру он мне как раз подходит.
– Привыкнуть успел, – усмехнулся он, взялся за воротник бушлата и сильно дернул. Воротник затрещал по шву. – Снимай, говорю, я его законному владельцу верну.
Я встал со стула и снял с себя бушлат. То, что я останусь без бушлата, было предусмотрено планом. Три микрофона были установлены у меня ниже пояса, а последний вообще на берцах.
В этот раз медик начал осмотр с прослушивания моего сердца, а вовсе не с рук, как в первую встречу. Должно быть, решил проявить самостоятельность в своих действиях.
– Всем бы нам такое сердце иметь… Я бы лично от такого мотора не отказался, – заявил он. – Но я же его уже осматривал, – он только сейчас, кажется, узнал меня. – Ну-ка, покажи руки. – Я молча протянул ему обе руки, правую он сразу отбросил в сторону, а над левой склонился, сильно прищуриваясь, показывая этим свое отвратительное зрение. – Так… – Медик усиленно мял мою кисть своими слабыми пальцами. – Значит, у него эта кисть уже была «раздолбана» в прошлый раз. А сейчас появились свежие повреждения. Именно на левой руке. На правой ничего нет.
– Ничего удивительного, – сказал майор-дознаватель. – Он же врезал водителю «Мерседеса» «по первое число». За Сергеевым издалека наблюдали. А за такую езду водилу «мерса» следовало еще и как следует попинать. И ни у кого язык бы не повернулся его за это осудить.
– А пока мы его попинаем… – заметил лейтенантик.
– Что, ноги тоже осматривать? – спросил медик и поморщился. Ему, видимо, не по душе был осмотр вонючих мужских ног. Особенно если эти ноги грязные.
– В следующий раз. Сегодня он ногами не бил, – решил майор. – Свободен!
– Я, что ли? – спросил я, ухмыляясь.
– С тобой мы еще поговорить должны, – потирая ладонь о ладонь в каком-то нетерпении, сказал лейтенантик и почесал свой нос-картошку. – А следующего раза мы тебе постараемся не предоставить… Будь готов к тому, что тебя из этого кабинета вынесут. И может быть, вперед ногами.
Медик ушел, а лейтенантик вытащил из ящика стола противогаз и целлофановый пакет с завязками и погладил их ладонью. Положил отдельно на столешницу, словно предлагал мне полюбоваться предметами, от которых мне предстояло, по его замыслу, плакать.
– И что ты этим хочешь сказать? – спросил я. – Клапан в противогазе не забудь закрыть, – дал я в дополнение совет.
– Смейся-смейся, – ответил лейтенантик. – Руки перед собой. Сейчас я уже наручники на тебя загодя нацеплю… – Он явно берегся от повторения удара, который я нанес ему в прошлый раз, может быть, даже «ракушку» [21] надел.
Скрепил мне запястья наручниками и положил передо мной, как и в прошлый раз, стопку бланков протокола допроса.
– Пиши! – Он сунул мне в руку шариковую ручку. – С моих слов записано верно, и расписывайся.
– А ты не боишься, что я эту ручку тебе в глаз воткну. Или брошу майору в глаз, как меня обучали, а уж с тобой-то я справлюсь и в наручниках. Желаешь проверить?
Ответом мне стал чувствительный удар тяжелым кулаком майора по моему затылку. Майор бить умел и знал, куда следует бить. Я не потерял ориентацию, но успел дать команду:
– Спецназ! Ко мне!
Увидеть, как врывается в кабинет дознавателя спецназ ФСБ, мне не довелось. Видимо, на эти секунды я потерял сознание. Не удалось мне увидеть и вытянувшихся в этот момент лиц дознавателя и обладателя носа-«картошки». Но оба лица еще долго оставались вытянутыми, особенно когда с меня сняли наручники, а майора и лейтенантика, наоборот, «окольцевали». Видимо, по вызову дежурного явился заместитель начальника райотдела, полковник полиции. Подполковник Захаров предъявил ему ордер на задержание двух офицеров и постановление суда на обыск в кабинете дознавателя. Полковник не знал, что возразить, но в конце концов только развел руками.
– Но лучше бы вам дождаться нашего начальника. Он сейчас на совещании в городском отделе МВД.
– Не переживайте, товарищ полковник! – ответил ему подполковник Захаров. – Вашему начальнику прямо на совещании объявят об отставке, и хорошо будет, если он отправится на пенсию, а не под суд… Вы же, как я предполагаю, станете начальником райотдела.
Такой вариант полковника устраивал, и он промолчал.
МСЛ – малая саперная лопатка. Традиционное оружие спецназа, сочетающее в себе и топор, и нож, и штык одновременно. В спецназе военной разведки даже изучают отдельную дисциплину – «фехтование на саперных лопатках». Обычно лопатка носится в специальном чехле за спиной бойца и в случае необходимости легко достается одним движением руки.
Дальнобойная крупнокалиберная винтовка «Корд» считается антиматериальной, потому что в состоянии уничтожать материальные средства противника – легкую бронетехнику, стоящие на земле вертолеты и самолеты, РЛС разного уровня и предназначения.
