Федерико был по делам в Америке, дедушка на обследовании в Швейцарии. Я осталась одна с люцифером в божественном саду Эдема, который теперь превратится в самый настоящий Ад.
— Вот увидишь Летти увидит наш вариант промо, и сама приползет ко мне мириться на Пасху, — внезапно попытался подбодрить он меня. — Поверь мне, я двадцать лет жил с этой змеей под одной крышей, я знаю о чем говорю. Мы все быстро снимем, и я докажу, что я прав.
Я не выдержала и нервно рассмеялась. Где-то я это уже слышала.
— Чтож… — вздохнула я. — Значит так тому и быть.
Повернувшись к нему лицом, я попыталась скрыть в своем голосе глубочайшее отчаяние.
— Ну, синьор-режиссер, поделишься, что мы будем снимать?
Внезапно ударила оглушительная молния и я испуганно вздрогнула. А Сандро задумчиво посмотрел на небо и произнес слова, которые меня, как копирайтера, еще две недели назад заставили бы бежать от такого заказчика как от огня:
— Я еще точно не решил, но это должно быть что-то фееричное…
13 апреля.
Красивая люстра сверкала над головой, а я смотрела на нее и прикидывала какой высоты нужна стремянка. Мыло я уже нашла, шарф или простынь у меня есть в шкафу, осталось найти только стремянку.
Вздрогнув от резкого звука, я бросила взгляд на часы. Как же медленно течет время. Только два часа дня.
Прошло всего три часа после отъезда Летиции, а я уже всерьез подумывала о том, чтобы писать предсмертную записку. Сандро с видом художника в поисках вдохновения лежал на диване и не прекращая ни на секунду хомячил сладости, пока я сидела рядом с ним в кресле и печатала все его «гениальные» идеи на ноуте.
Правда я не знаю о чем он думал на самом деле. Временами у меня складывалось ощущение, что Сандро думает вообще не о работе и не о рекламном ролике, а фантазирует над списком для свиданий и я выполняю роль писаря в царски богатых покоях люцифера.
— Нет, все-таки удали идею прогулки на яхте… — поморщился Сандро. — Слишком банально.
— Слушай, а может быть проще нанять профессионалов? — не выдержала я. — К чему эти мучения…
— Цыц… Не мешай моим мыслям, — шикнул на меня Сандро. — Я почти уловил чего нам не хватает.
Закатив глаза к потолку, я снова с надеждой подумала о поиске стремянки и бездушно внесла сотую правку в список идей.
— Сандро… Позови гениев креатива, чтобы они придумали все за час… За день-два снимем и все будет готово, — взмолилась я. — Поверь, я работала в рекламном агентстве и на твои хотелки целая команда нужна…
— Хватит ныть, — отмахнулся он, будто это бредовая идея. — Знаю я эти команды, у меня их уже штук двадцать было…
Однако видя, как Сандро поджал губы, я с ужасом осознала, что, если бы он мог это сделать он бы это уже сделал.
— Только не говори, что все отказались с тобой работать… — вырвалось у меня.
— Наоборот — это я отказался с ними работать.
Сандро закинул в рот шоколадную конфетку и как последний свинтус бросил фантик прямо на пол.
— А кем ты работала с рекламщиками? — вдруг заинтересованно спросил он, с шелестом распаковывая очередную шоколадную вкусняшку.
— Копирайтером я работала, — раздраженно буркнула я, с отвращением замечая краем глаза как он бросает новый фантик на пол.
— А конкретнее?
— Вела социальные сети компаний, блоги… Писала слоганы, тексты для пиарщиков, сценарии рекламных ро…
Глаза Сандро загорелись недобрым огнем, а я тут же с отчаянием замотала головой. Язык мой — враг мой. Громко, цокая языком, я незамедлительно начала звонить на ресепшн.
— Пусть придет уборщица и наведет порядок в гостиной, синьора Лукрезе, — тоном, не терпящим возражений, потребовала я. — И вино принесите, пожалуйста.
На той стороне телефона любезно поинтересовались:
— Какое вино желаете, синьорина Виктория?
По глазам читалось, что Сандро, мягко говоря, офигел от моей наглости, а я, скорчив гримасу отвращения на весь этот бардак, злилась еще больше от мыслей, что ничего грузинского явно нет. Не выдержав, я сорвалась на бедного сотрудника отеля:
— Принеси вкусное! — рявкнула я и положила трубку.
Тяжело вздохнув, Сандро позвонил кому-то сам и быстро отдал свои распоряжения на итальянском.
— Я видел вчера кое-что похлеще жестокого фильма ужасов… — трагично начал Сандро, начиная распаковывать сумку с каким-то своим личным оборудованием.
— Ты про мои круги под глазами из-за недосыпа и усталости? — с ложной надеждой спросила я, понимая, что вина и кина не будет.
— Хуже… — с глубочайшим страданием произнес Сандро. — Как ты безбожно и невыносимо беспощадно разбавила водой… Да, еще и положила целых три ложки сахара! В самый лучший эспрессо на свете.
Приложив руку к сердцу, он решительно покачал головой:
— Смотреть на то, как ты пьешь еще и мое лучшее вино таким же образом — выше моих сил. Больше я ничего тебе заказывать самой не дам.
Покачав головой из-за того какой, он все-таки… «гурман» до мозга костей, я разочарованно вернулась к работе гения креатива. Как вдруг полчаса спустя двери номера открылись и, к моему удивлению, нам начали накрывать на стол, не хуже нашего первого ужина на Сицилии.
— Однако… Я не могу не согласиться с практичностью и разумностью такого утверждения… — по достоинству оценила я его подход, мгновенно перемещаясь с ноутбуком поближе к еде и винному топливу моего рекламного креатива. — В какой бутылке самое сладенькое?
С трудом подавив стон отчаяния, Сандро кивнул, и сотрудники отеля мне мгновенно протянули бокал белого вина.
— Тогда за наши творческие успехи, — произнесла я тост, делая первый глоток.
— За успехи, — поддержал меня Сандро, делая глоток из своего бокала.
И понеслась.
Что сказать… Под хороший алкоголь мир быстро начинает играть новыми красками.
А в нашем случае уже к пяти часам вечера творческий процесс кипел и бурлил на винном градусе. А уж к восьми наши идеи стали по-настоящему гениальными.
Покачиваясь на ногах посреди гостиной Сандро, держал в одной руке бокал вина, другой снимал на телефон, а временами фотографировал меня на здоровенный фотоаппарат, который сейчас просто висел у него на шее.
После второго бокала вина, я быстро привыкла к тому, как люцифер вдохновленно снимал меня на все, что только есть. Так что не знаю сколько вина и времени спустя, я с жаром рассказывала ему просто бомбезную идею рекламы его отеля для супербогатых мафиози.
Мир очаровательно кружился, почти черные глаза напротив меня влюбленно блестели и определенность была только в нескольких фактах моей жизни: за окном
