Все шло своим, размеренным чередом, и ничего не предвещало перемен в уже более или менее устоявшемся ритме жизни…
Но… Как это всегда бывает, в планы вмешался Господин Великий Случай… Который напрочь, раз и навсегда, перевернул с ног на голову всю Мишкину жизнь…
12 января
В этот день Миша пришел в госпиталь на свою обычную суточную смену и прямо в дверях отделения столкнулся с тем майором хирургом, который и помог ему с работой:
— О! Михаил! — сказал он и резко остановился. — Это хорошо, что именно ты сегодня пришел на смену! Очень хорошо!
Хирург казался каким-то всклокоченным, что ли, с сумасшедшинкой в глазах, и Миша решил узнать, что же здесь произошло за те прошедшие двое суток, во время которых его здесь не было:
— Что-то случилось, Петр Иванович?
— Случилось… К нам новые больные поступили…
— Оттуда?
— Оттуда, Михаил… Ты же, если мне не изменяет память, в «Лашкаргахском» отряде спецназа служил?
Ди-ли, ди-ли, ди-ли, бом-бом!!! — что-то мощно звякнуло в голове Миши. — Ди-ли-бом, ди-ли-бом, бом-бом-бом!!!
Он уже давно был знаком с этим своим внутренним набатом, еще оттуда, из Афгана. И он всегда предвещал опасность или, к сожалению, большие неприятности или горе…
Не часто, но этот предупреждающий набат иногда звучал в его голове, и Миша научился к нему прислушиваться и понимать…
— Что, Петр Иванович? Есть кто-то из отряда? Кто?
— Старлей один… Иди, он в восьмой палате лежит… Он, кажется, уже отошел от наркоза, так что ты сможешь с ним поговорить…
Мишка в несколько прыжков оказался около дверей палаты и ворвался туда, словно ураган…
На одной из коек, бледный как лист бумаги, лежал старший лейтенант Алексей Никитин…
— Леха… Ник… Как же это ты?
Офицер повернул голову и вымученно улыбнулся:
— Привет, Док… Не думал я тебя здесь встретить…
— Как же это тебя угораздило-то, командир?
— Да вот, случилось… — старлей посмотрел на Мишку и отвернулся к стене. — Мне еще повезло, сержант… Мы в тот день очень много пацанов потеряли…
— Как? Что случилось?
— Ротный наш вместе с третьим взводом был в «свободном поиске»… — начал свой рассказ офицер. — Сработали наши «караванщики» [27] тогда нормально — выхватили караван в десяток верблюдов, «духов» грамотно «зачистили»… Из отряда отправились две «вертушки», чтобы пацанов с добычей снять и вернуть в Лошкаревку…
— И что?
— Было обеденное и послеобеденное построение, когда все услышали в небе рокот винтов «вертушек» и посмотрели в небо… Они шли со стороны, откуда обычно в Лашкаргах приходили «почтовики»… И вот тут на глазах у всех у одной из «вертушек» отвалился хвост вместе с хвостовым винтом… «Дядя Миша» начал вращаться по своей оси, потом выровнялся на какое-то время… А потом начал падать… Вдруг снова вращение, и опять выравнивание… Штопор, и снова выравнивание… А мы стояли, раззявив рты, и просто смотрели, что будет дальше… Как помочь-то?.. И в этот момент из «вертушки» начали прыгать люди… А потом взрыв… — Алексей говорил, глотая скупые солдатские слезы. — «Вертушка» падает, и люди тоже… В этот момент раскрылся купол одного парашюта… Наш взвод, Док, к этому моменту уже весь был на броне и выдвигался к месту падения… Но тут парашют сложился, от него отделилась точка — пилот… Ты же знаешь, что нам в «вертушки» никогда парашюты не давали… Пилота нашли мужики из второго взвода и отвезли в медсанчасть… Привезли еще живого… Я его не видел, но со слов мужиков, он сам расстегнул лямку парашюта, когда с высоты полета увидел, как люди разбиваются о землю… Та «вертушка» была «33-м» бортом, а пилот — командир эскадрильи, майор…
— Еп… твою мать! — только и сказал Мишка, живо представив себе всю эту картину. — А пацаны?
— Весь третий взвод вместе с ротным лег… Двадцать семь «двухсотых»… А тут по связи передали, что «33-й» не просто так рванул, а его подстрелили… Вот я тогда с нашими и рванул тремя бээмпэшками прямо к горам… Там, короче, меня и пометили…
…Двое суток после этой встречи и этого рассказа Мишка не мог прийти в себя… Закрывался в ванной и молча переживал…
А потом… Марина нашла измятый тетрадный листок, на котором каллиграфическим Мишкиным почерком были написаны стихи:
«…Борт 33-й! Прыгайте!
Прыгайте, вам говорю!»
«…Нет, не могу, помилуйте
Здесь люди, да и сам я горю!..»
«…Борт 33-й! Прыгайте!
Иначе вам не успеть!»
«…Нет, не могу, помилуйте!
Уж лучше буду гореть!!!»
Молчанье глухое эфира
Секунды бегут — велики…
Прощание страшное миру
Прощайте, мои мужики!
В наушниках треск и хаос,
Глаза у всех полные горя,
Лишь только мгновенье осталось,
Мгновенье до смерти, не боле…
И видел я, как небо синело,
Качаясь то там, то тут…
И спускался один, без тела,
«Наполненный» парашют…
— Мишенька, что это? У тебя неприятности?
— Я возвращаюсь в армию, Мариша…
— Почему? Что-то случилось?
Мишка обнял жену и проговорил ей в самое ухо:
— Случилось, родная… Случилось… У меня друзья погибли… Они меня на дембель провожали! Я всех их знал! И вдруг… Все, одним махом!.. Двадцать шесть пацанов и ротный!.. Понимаешь?!.
— Как?
— Вертолет… «Духи» вертолет сбили… За несколько минут до приземления… С-суки!
И тут Док сорвался…
Он саданул кулаком в кухонную дверь так, что та лопнула прямо посредине, а на пол посыпались филенки:
— Шакалы! Шакалы, бля!!! Я же их теперь за пацанов погибших зубами рвать буду, эту падаль!!!
Благо, что малышка Верочка в тот день опять была дома у Тадеуша, который считал ее своей родной внучкой, иначе этот грохот наверняка испугал бы малолетнюю девчушку, как напугал ее мать… Но… Марина была все же взрослой женщиной, которая умела справляться со своими страхами… Она обняла Мишку за широкие плечи и посмотрела в глаза:
— Но ведь ты всю жизнь мечтал быть врачом, Мишенька…
— Мечтал… Только… Тогда я еще войны не видел… А теперь я знаю, что это такое… Я там нужен, Мариша… Я в спецназе служил… И теперь, наверное, навсегда останусь спецназовцем… Знаешь… Есть у афганцев такая поговорка: «Старую собаку невозможно научить новым командам!»
— И что теперь будет?
— Поговорю с Тадеушем… Мы с ним несколько раз в Балашиху ездили… Там есть часть одна, мы ее бойцов тренировали… Я еще толком не понял, но знаю точно, что это часть какого-то спецназа…
— А дальше-то что?
— Напишу рапорт, пусть меня на сверхсрочную службу возьмут… И будет у тебя, Маринка, муж — армейский «сверчок»…
— И уговаривать тебя, я так понимаю, нет смысла?
— Мне надо в Афган вернуться, Марина… Не смогу я жить спокойно, если за пацанов не отомщу!..
— И это надолго?
— Пока война не закончится… А потом уж и в академию вернусь… Доучусь, как положено, и буду дипломированным хирургом… А сейчас… Пойми! Я просто не могу иначе!..
Маринка тогда только всхлипнула тихонько, но ответила без укора:
— Ну что ж, Миша… Значит, наверное, так и в самом деле надо… Иди… Служи… Учи других выживать… И обязательно выживи сам!.. А мы… Мы тебя будем ждать… Ждать и надеяться, что все пули пролетят мимо тебя, родной… Иди… — Она обняла его и прошептала: — Спасибо тебе, Господи, что подарил мне настоящего мужчину… Служи, родной, и помни, что у тебя есть дом и семья…
