– У меня пленник находится в коматозном состоянии. Врачи стараются, но положение тяжелое, нужна срочная операция, – сказал Клим, теперь полностью уверенный, что постоянно находится под контролем.
– Ты сейчас находишься в зоне учений Тихоокеанского флота. У Гарика пленника будет ждать вертушка, – секунд через десять отозвался Антей.
– Гарик на свою полосу самолеты не принимает. Он дал мне другой остров, где будет ждать твой подарок, «Бэшка», – доложил Ворох, понимая, что сейчас говорит по защищенной линии.
– Ты не по чину догадливый, Скат… Нормальный ход! Я подстрахую, – пообещал Антей и отключился.
К чему относилась последняя фраза, Клим не мог понять, да и не старался. Забивать себе голову адмиральскими заморочками не стоило. Старый контрразведчик весьма неприязненно относился к любопытным людям, а уж к любопытным до собственных секретов – даже сурово. Интересующиеся секретами антеевского ведомства запросто могли отправиться исследовать структуру обороны к ласковым волнам южного берега Северного Ледовитого океана, и это в лучшем случае… В худшем человек просто исчезал.
«Все-таки Антей великий человек! Так подгадать время и место, ввести пассажирские самолеты в зону учений Тихоокеанского флота, закрытую для всех судов… Такое в сказке не придумаешь!» – прикинул повеселевший Клим, провожая глазами стремительный «МиГ», промелькнувший в иллюминаторе.
– Кэп, доверни свою лайбу на три градуса к осту, – вальяжно сказал молодой басок с явным волжским оканьем.
– Легко! – отозвался Клим.
Тут прикатился Колобок:
– У меня бунт на борту! Не хотят летуны и пассажиры дальше лететь, имеют желание возвращаться…
– Сейчас исправим! – пообещал волжанин, явно слушавший климовские разговоры.
Буквально через пару минут Колобок доложил:
– Ну у тебя и поддержка, чиф! Стоило двум «МиГам» встать по бортам «Фалькона», как бунт сразу прекратился… Одна пулеметная очередь – и пилот с лысым стали ручными, как деревенские коровки! Хэнк со своей доченькой сейчас даже кофе нам принесли…
– Лучше не пей. Объясни этим козлам, что, кроме тебя, разминировать самолет никто не сможет, – ласково произнес Клим, знаком подзывая к себе Джера.
Скорчив недовольную физиономию, тот уселся рядом.
– Не забудьте, как приземлимся, дать мне все записи переговоров в воздухе! – попросил Ворох.
– Это невозможно! Все записи хранятся в черном ящике самолета, – отрицательно покачал головой Джер.
– Одной проблемой больше – одной меньше, – беззаботно махнул рукой Клим и, не давая Джеру возможности вставить слово, спросил: – Ваш самолет застрахован?
– Конечно. Сумма страховки в два раза превышает стоимость самолета, – сообщил собеседник, заинтересованно посмотрев на Клима.
– Значит, если самолет взорвется, то вы не потерпите никакого убытка, а будете только в выигрыше?.. – Дождавшись утвердительного кивка, Ворох продолжил: – Вам придется долго объяснять полиции, что с вами случилось. Как террористы попали на борт самолета? Почему вы их повезли на своем борту? Куда делись самолеты?
– Вы хотите сказать, что самолет Хэнка тоже взорвется? – схватившись за голову, спросил Джер.
– Почему вас это так взволновало? – удивился каперанг, внимательно посмотрев на акулу капитализма, который со стоном вырвал клок волос из головы. – Хэнк только сегодня застраховал свой самолет как ретро на сумму, в пять раз превышающую стоимость его старого корыта. Под эти деньги он взял кредит в банке и скупил половину инфраструктуры базы, которую сегодня взорвали. Если все пройдет как надо, а я в этом полностью уверен, Хэнк станет если не миллиардером, то миллионов восемьсот в свой карман положит.
– Вот эта афера! – восхитился Джер.
– Я скажу Хэнку, что свое молчание об афере вы оцениваете в десять процентов от чистой прибыли, – предложил Клим.
– Я думаю, свое участие в операции вам необходимо оценить в тридцать процентов, – глядя на Клима влюбленными глазами, произнес Джер.
– Такую сумму очень сложно перегнать со счета на счет, – усомнился Ворох.
– Дадите мне номер счета на Багамских или Каймановых островах, и все будет сделано в течение суток! – пообещал собеседник, открывая лежащую на коленях папку.
Клим внимательно смотрел на действия маклера.
– Вам надо расписаться вот здесь и здесь, – предложил Джер, закрывая верхнюю часть листа ладонью.
– Могу и расписаться для хорошего человека, – великодушно согласился каперанг, ставя подпись австралийского моряка.
– Теперь вы стали собственником симпатичного четырехэтажного бунгало на Рублевском шоссе, стоящего на скромном участке всего в три гектара. Я хотел впарить вам этот домик, но, учитывая размеры дивидендов, которые я получу только от страховки своего самолета, берите бесплатно и пользуйтесь! Считайте это первым бонусом в нашей работе. – Джер протянул всю папку с документами Климу, предварительно выдернув из нее один экземпляр последнего договора.
– Королевский подарок! – восхитился Клим и предложил: – Мне самому как-то не с руки выбивать из Хэнка свои тридцать процентов. А мудро ли я поступлю, если перепоручу эту деликатную операцию вам – за пять процентов? Думаю, недельку-другую вам придется отдохнуть не в самых комфортных условиях, но зато награда будет королевская.
– Я согласен! Тем более что, выбивая из Хэнка деньги, я становлюсь хоть и опасным, но нужным фигурантом сделки, которого просто невыгодно убивать…
– До острова десять минут лета. Доверните на ост шесть градусов, и точно выйдете на посадочную полосу, – сказала серьга голосом волжанина.
– Беру командование на себя, – сказал Клим.
– Слушаюсь, чиф! – моментально отозвался Колобок.
– Доверни шесть градусов на ост и притормози. Первым сажусь я, вторым – твой «Фалькон», – скомандовал Клим, снова поворачиваясь к Джеру. – Минут через десять мы должны сесть. Нас уже ждут!
– Через тридцать минут стемнеет. Я не смогу сесть на неприспособленный аэродром в темноте, – заявил первый пилот.
– По моим данным, через пять минут должен показаться остров. Полоса строго по курсу двести восемьдесят три градуса, – выдал Клим, сверившись с экраном навигатора.
– Вижу остров, – негромко сказал второй пилот.
– Вижу полосу! – откликнулся первый пилот.
Ворох не стал испытывать судьбу и, пристегнув привязные ремни, уперся ногами в пол кабины. «Челленджер» классически приземлился на три точки и быстро побежал по бетонной полосе.
Перекинув красный тумблер, первый пилот включил торможение, и самолет остановился в ста метрах от конца полосы.
– Что прикажете делать дальше? – спросил первый пилот, поворачиваясь в сторону Клима.
– Сворачивай направо и быстрее освобождай полосу, «Фалькон» на подлете! – услышал в наушнике кавторанг.
– Сворачивай направо, – передал Клим.
На голом острове, в десяти метрах от носа «Челленджера», появилась металлическая полоса шириной метров пять, уходящая прямо в воду. Первый пилот хмыкнул и, осторожно работая двигателями и тормозами, свернул направо. В пяти метрах от кромки воды самолет остановился, и тотчас в наушнике у Клима прозвучало:
– Выключить двигатели!
– Пожалуйста, выключите двигатели, – попросил Клим, отстегивая привязные ремни.
– Всем выйти из самолета! – раздалась новая команда.
– Попросите по громкоговорящей связи всех выйти из самолета, – предложил, вставая со своего места, Клим.
Первый пилот вскинулся, но Клим извиняюще развел руками. Включив микрофон, пилот объявил:
– Всем выйти с вещами из самолета!
Встав с кресла, он оказался на голову ниже Клима, потянулся и спросил, брезгливо оттопырив нижнюю губу:
– Куда нам теперь идти, господин террорист?
– Я сам в таком же положении, как и вы, и пока у меня нет никакой информации о наших дальнейших действиях. Я выполнил свою часть работы – доставил самолеты с людьми в указанное место. На этом моя миссия заканчивается. Дальше в игру вступают другие люди, – извиняющимся тоном сказал Клим.
Штурман, выхватив пистолет, бросился на каперанга сзади. Скат сделал шаг в сторону, прижал руку с пистолетом локтем и несильным ударом ребром ладони в основание черепа разом пресек ненужные поползновения члена экипажа. Штурман кулем упал на пол.
– Еще одна попытка нападения – и буду убивать на месте. У меня тоже есть нервы, – спокойно сказал Клим и, увидев набычившегося второго пилота, рявкнул: – Оружие и телефоны на пол!
Для наглядности он продемонстрировал «глок» с глушителем. Вид серьезного оружия всегда действует на людей отрезвляюще. Пистолеты и сотовые телефоны полетели на пол.
Резкий гул садящегося «Фалькона» заставил всех в кабине вздрогнуть.
