Оно и к лучшему. Фильтры маскируют блеск стекол объектива. Не исключено, что за домом кто-то ведет наблюдение, поэтому следует исключить всякую случайность.
Сержант снял квартиру на месяц у милой интеллигентной старушки, рассказав ей о том, что приехал по брачному объявлению знакомиться с русской женщиной, что, мол, влюбился, как только увидел ее фотографию. Паспорт подданного Великобритании и пять тысяч долларов произвели на старушку самое благоприятное впечатление. Значит, это действительно любовь, если мужчина способен тратить такие сумасшедшие деньги, чтобы увидеть свою подругу.
Степан рассчитывал пробыть в квартире всего три дня. После чего следовало отправиться на курорт, поправлять пошатнувшееся здоровье.
Сержант вновь приник к окуляру прицела. Объект возвращается с работы в одно и то же время. Он очень опасался фугасов, которые могут быть выставлены по маршруту движения его автомобиля, но почему-то полагал, что совершенно неуязвим для снайпера.
Отчасти он был прав. Охрана настолько плотно опекала объект, что постоянно всецело закрывала его от всякого постороннего взгляда. Его лицо появлялось в просвете на какую-то долю секунды, чего явно недостаточно для того, чтобы произвести прицельный выстрел.
На бордюре тротуара, вцепившись в полиэтиленовый пакет, сидел бомж Елизар. Он тоже дожидался выхода объекта и, очевидно, уже грезил о предстоящей выпивке. Тысяча рублей и две бутылки водки в придачу — дело нешуточное!
Через пару минут должен выйти один из охранников, чтобы проверить, не поджидает ли босса за дверями офиса какой-нибудь неприятный сюрприз.
Так оно и произошло. Сжимая рацию в руке, появился высокий шатен в черном строгом костюме. Осмотрев прилегающую к офису территорию, он направился прямиком к бомжу, сидящему на краю тротуара. Чем-то бродяга его насторожил. А может, все дело в пресловутой интуиции?
Сержант направил объектив в лицо телохранителю, тот что-то яростно говорил. В какой-то момент Юрьеву даже показалось, что охранник пинком опрокинет Елизара на асфальт. Обошлось. Бродяга вяло реагировал на его крики и, похоже, не собирался уходить.
«Молодец, — одобрительно подумал Степан, — проявил характер». Теперь он понимал, что не ошибся в своем выборе. Вот как полезно быть хорошим физиономистом.
Решив, что не стоит связываться с бродягой, телохранитель отошел в сторону и что-то быстро сказал по рации. Сержант плотнее прижал приклад к плечу, все ясно, дает «добро» на выход шефа.
Еще через несколько минут из центрального входа офиса вышло несколько человек, одетых в одинаковые костюмы. Они выглядели однояйцевыми близнецами. В центре, ростом чуть пониже остальных, двигался объект. Сержант попытался прицелиться, но объект всякий раз оказывался за плечами охраны, будто за плотным частоколом.
«Не достать! — подумал Сержант разочарованно. — Чего же ты сидишь?» — перевел он прицел в сторону бродяги.
Тот, будто бы услышав его, поднялся с бордюра и, пошатываясь, направился в сторону охраны. Сержант видел, как бродяга, размахивая руками, что-то пытался сказать охраннику, шедшему впереди, но тот бесцеремонно оттолкнул его в сторону и шагнул к машине.
Бомж что-то кричал вслед, размахивал руками. Выглядел он очень рассерженным. Плечи охраны на мгновение разомкнулись, и Сержант увидел удивленное лицо объекта. Тот что-то негромко и явно раздраженно произнес, и от группы сопровождения тотчас отделился еще один охранник и, что-то сказав бродяге, тюкнул ему кулаком в лицо. С расстояния в шестьсот метров удар выглядел не особенно сильным, почти тычком, но бродяга отлетел в сторону с такой силой, будто столкнулся с грузовиком. Обычно после таких ударов не поднимаются. Но бродяга, встряхнув головой, словно побитый пес, уверенно встал на ноги. Отчаянно крикнув что-то вслед обидчику, он сунул руку в пакет и вытащил из него «лимонку». Выдернув кольцо, он уверенно швырнул ее в группу охранников. Прокатившись между ног замерших от изумления охранников, она волчком закрутилась в непосредственной близости от объекта.
На секунду время остановилось. Сержант приблизил объект и увидел перекошенное от страха лицо. Но уже в следующее мгновение стоявший рядом телохранитель опрокинул объект и навалился на него всем телом, а другой, пнув «гранату», проворно прыгнул за дерево, прикрыв руками голову.
Все пять телохранителей неподвижно лежали на асфальте, терпеливо дожидаясь взрыва. Только бродяга, проявляя недюжинный героизм, продолжал грозно размахивать руками.
«Все, батенька, теперь ты мне не нужен!» — подумал Юрьев и плавно потянул спусковой крючок. Голова бомжа тотчас брызнула во все стороны мельчайшими осколками, и он, будто подкошенный, рухнул на асфальт.
Следующим был объект. Степан отметил, что охранник закрывал его очень профессионально, накрывая в первую очередь голову. Казалось, весь город замер в ожидании взрыва.
Сержант довольно улыбнулся — вот они, сто пятьдесят тысяч! Незащищенным оставался всего лишь крохотный участок на затылке объекта, величиной с небольшую пятикопеечную монету. Затаив дыхание, Сержант вновь потянул спусковой крючок. Объект резко дернулся и тут же расслабленно вытянулся. У охранника, прикрывавшего его своим телом, не оставалось времени на осмысление, уже в следующую секунду пуля вошла ему под левую лопатку. Он тоже резко дернулся всем телом, будто от сильного удара, и тоже расслабленно вытянулся.
Сержант поймал себя на том, что никогда не получал такого удовольствия от проделанной работы. Второй выстрел был лишним, но он не мог отказать себе в удовольствии. И в следующее мгновение винтовка как бы сама собой переместилась на очередную цель. Легкий толчок в плечо, и пуля, получив ускорение, полетела на волю отыскивать жертву.
Еще один готов!
Следовало бы остановиться, разобрать винтовку и как можно быстрее уйти отсюда. Но какая-то сила не позволяла ему сделать этого. Все происходило вопреки его желанию, он отыскивал в перекрестье оптического прицела очередную цель и стрелял. Прозвучало еще несколько выстрелов. На асфальте остались лежать неподвижными еще шесть человек. Сержант удовлетворенно улыбнулся. Весьма приятное чувство!
Сержант отошел от окна. Все! Здесь делать больше было нечего. Пора собираться в дорогу!
Уже больше года как родной дед Чертанова перебрался из Приморья в Подмосковье, чтобы быть поближе к внуку. Он купил себе дом в небольшой полуразрушенной деревушке, которую со всех сторон обступали шикарные коттеджи, будто брали ее в плен. Домик деда, в сравнении с воздвигнутым великолепием, выглядел обыкновенной собачьей конурой, в которой доживал свой век дремучий пес.
Впрочем, дед и не думал тужить и жил с таким азартом, словно впереди у него было еще, по крайней мере, целое столетие.
В последний раз Михаил был у деда Афанасия прошлым летом. Появился неожиданно, как всегда. Но застать деда врасплох так и не сумел. Хитро сощурившись, тот сказал, что ждет внучка уже второй час, уже любимые им пироги с капустой чуть поостыли. Но он решил не садиться за стол до тех пор, пока наконец Михаил не окажется у крыльца.
От подобного дедова предвидения всегда немного попахивало мистикой. Но следовало знать деда, чтобы уяснить — в этом не было ничего сверхъестественного. В финскую кампанию и Великую Отечественную войну тот был снайпером. Дед сумел не только уцелеть в разных переделках, но даже ни разу не был ранен. В нем от природы было заложено сверхчувствительное восприятие окружающего.
Михаил заскочил в супермаркет, накупил полный пакет всякой снеди, не позабыл взять и бутылку водки и покатил к деду. Настроение было не ахти. Очередное убийство, опять оптическая винтовка, и опять никаких следов. Неизвестный снайпер продолжал методично отстреливать крупных бизнесменов, как мишени в тире. Те, в свою очередь, усиливали собственную безопасность, увеличивали число телохранителей, обзаводились бронированными автомобилями, наконец, объявили награду в миллион долларов за информацию о неведомом стрелке, однако результатов пока не было.
Уже подъезжая к дому деда, Михаил с удовлетворением отметил, что дед не ожидал дорогого внучка, — он неторопливо выкладывал высокую поленницу. Старик даже не обернулся, когда машина подкатила к калитке. Значит, знаменитая интуиция старика дала сбой, не предупредив о появлении внука. Все понятно, жизненные силы не беспредельны, и с каждым днем из него по каплям уходят наработанные рефлексы.
Михаилу вдруг захотелось похулиганить, подойти к деду, который даже не догадывался о его близком присутствии, и закрыть ему глаза ладонями. Пусть погадает, кто же это к нему заявился. Но, подумав, посчитал, что подобное поведение будет слишком жестоким по отношению к старику.
