— Сначала из мосинской трехлинейки, потом из австрийской винтовки «SSG 69» и из винтореза.
— О! — уважительно протянул старик. — Он неплохо разбирается в оружии. Австрияки и немцы всегда славились хорошими стволами. Но такой снайпер и из карабина может стрелять, все равно не промахнется! Да-а, снайпер хорош! Вот смотри, сколько всего нужно, чтобы угодить в цель… Рассчитать правильно расстояние, — принялся старик загибать пальцы. — Еще учесть силу ветра. Это два! А в городе ты знаешь, каково стрелять? Сначала ветер дует в одну сторону, потом может повернуть в противоположную. — Тысяча метров дистанция серьезная, — щелкнул языком старик. — Поднялась температура воздуха на пару градусов, сопротивление воздуха уменьшилось, и пуля уже имеет совершенно другую траекторию. Три, — вновь загнул палец старик. — Облака затянули небо, влажность увеличилась, а вместе с этим возросло сопротивление. — Старик опять загнул палец. — Четыре! Пуля всегда вращается слева направо и склоняется только в правую сторону. Об этом тоже не следует забывать. Пять! — загнул он большой палец на левой руке. — Опять нужно сделать поправочку. Значит, ты говоришь, что он стрелял с такого расстояния четырежды и ни разу не промахнулся?
— Мы знаем только о четырех выстрелах, — уточнил Чертанов. — Но наверняка их было значительно больше.
— Силен! — еще раз уважительно протянул дед Афанасий, покачав головой. — И значит, все время точно в голову?
— Да. Точнее, в переносицу. Между глаз.
— Хм… Если бы один такой выстрел, то можно было бы списать его на случайность. Но когда их четыре, то о случайности говорить не приходится. Ты мне не откажешь в просьбе? — елейным голоском вдруг протянул старик.
— Постараюсь, — пожал плечами Чертанов. — А в чем дело?
— Как только ты его сцапаешь, позови меня. Уж очень хотелось бы на него взглянуть.
Михаил невольно улыбнулся. Неизвестный стрелок вызвал у деда профессиональную зависть. Не каждому дано попасть в цель с расстояния почти в километр.
— Покажу, — пообещал Чертанов.
— Я вот что подумал. На своем веку я достаточно повидал снайперов, — махнул дед рукой. — Самые лучшие среди них всегда были финские «кукушки». Почти никогда не промахивались. Но стреляли они в основном с расстояния метров триста-четыреста. А с расстояния в триста метров и поправок-то не нужно делать. Знай только нажимай себе на курок. Главный козырь финских снайперов — это внезапность! Никогда не знаешь, с какой именно стороны они объявятся. Окружат, к примеру, обоз и, пока всех не перестреляют, не уйдут. Среди них особенно один отличался. Его называли Филин.
— Почему?
— Потому что умел кричать, как филин. Если услышишь его уханье, значит, жди беды! А потом, видел он ночью отлично, как сова! Охотился он чаще всего на командиров и генералитет. Просто так не часто рисковал. Уж и не знаю, откуда он получал о них информацию, но только едва успеет появиться в расположении части какой-нибудь генерал, а он уже об этом знает. Подстережет его где-нибудь и обязательно пристрелит. До сих пор не знаю, как это ему удавалось. А ведь знаков различия никто из них не носил. И вот передо мной поставили задачу снять этого снайпера…
— Как же ты его нашел?
— А ты не перебивай, послушай. Он всегда стрелял вот сюда, — старик ткнул себя в переносицу. — Если хочешь, такой выстрел был его визитной карточкой. Вот я и смотрел, где встречалось такое попадание. Перебирался за ним с одного места на другое. А он пальнет и снова по-быстрому уходит.
— Так ты его все-таки подстрелил?
— Сумел.
— Как же тебе это удалось?
— Ты слушай дальше! Была разработана целая операция по его обезвреживанию. Через наших людей на финскую сторону был заброшен слушок, что скоро к нам должен прибыть командарм. И действительно, тут же этот снайпер объявился на нашем участке. Да еще как объявился! Полевая кухня прибыла к расположению, и, как только бойцы стали к ней подтягиваться, он их всех и перестрелял.
— А сколько же было бойцов?
— Человек тридцать, — уверенно сказал старик.
— Чего же это они не убежали, когда он начал стрелять? — удивился Чертанов.
— Убежать от него было невозможно, — покачал головой дед. — Бойцов он всех расстрелял чуть ли не за одну минуту. Это сколько же тогда получается? Между выстрелами у него было всего лишь две секунды. Причем дело было вечером, в лесу, там ночь быстро садится, ни зги не видать. А он всех заметил. За эти две секунды он должен был сделать поправку, прицелиться и выстрелить! Добавь к тому, что некоторые из бойцов метались по полю как сумасшедшие. Парни-то необстрелянные были… Многие вообще едва ли не впервые оружие в руках держали. Так что палил он по движущимся мишеням. И ни одной пули в молоко! Потом мы обнаружили место, откуда он стрелял. Нашли гильзы, сосчитали их… Ни одного промаха. Все в яблочко и точно в переносицу. Только у пятерых пуля попала в затылок. Но те, видно, уже убегали, а упускать их он не хотел. — Дед на некоторое время задумался. — Не должен был он стрелять. Я так думаю. Ведь за командармом охотился, таиться ему надо было. Но, видно, просто не удержался. Такова у него охотничья порода.
— Где же он прятался?
— На сопке, в яме под пнем. Пень этот приподняли, а у него там нора, как у барсука. По нужде уползал подальше от своего логова, чтобы по запаху не обнаружили. Сходит по большому, а потом кучу дерьма дерном завалит.
— Как же ты его вычислил?
Дед раскуривал уже третью козью ножку, пуская дымок к облакам.
— А вот ты послушай дальше. Стало ясно, что Филин находится здесь. Тогда мы определили место, где как бы расположится у нас командарм. Оборудовали все как положено. Вокруг порученцы без конца снуют, приказы носят. А снайпер все не объявляется. Думали, догадался о нашем плане. Хотели уже сворачиваться, только как-то раз я слышу, раздается уханье совы. Я-то сам деревенский и сразу смекнул, что здесь что-то не так. Сов в этих местах немного, а тут за ночь аж три раза прокричала. А потом филин — птица пугливая и очень осторожная, просто так к ней не подойдешь, а тут едва ли не над самым ухом кричит. В общем, понял я, что он здесь. Доложил командованию, а они мне отдали приказ — действуй! Кругом болота, до ближайшего леска метров семьсот. Посмотрел я, где он мог залечь, и не ошибся! Дуб с дуплом выбрал. Сразу и не заметишь. А только когда сорока над деревом затрещала, я сразу понял, что он там!
— А почему сорока-то? — не понял Чертанов.
— Хе-хе-хе, — довольно рассмеялся дед. — Сорока птица осторожная и всегда стрекочет над тем местом, где человек укрылся, — почти обрадованно сообщил он. Приятно было поделиться с внуком наблюдениями. — Два дня я его у дерева караулил, а он не высовывался. Знаю, что он там, а достать его никак не могу. И силы у меня кончаются — не ел, не спал ведь. И вот на третий день вижу, что стекляшка блеснула, ну я и выстрелил! — довольно заключил старик. — Больше он нас не тревожил.
— Завалил, значит? — задумчиво переспросил Михаил.
Старик разочарованно махнул рукой:
— Ранил только… Правда, в голову. Повезло ему. Но более он нас не тревожил. Пока он в госпитале лежал, финская кампания уже закончилась.
Михаил обратил внимание на то, что старик избегал слова «война», всякий раз произносил именно «финская кампания». Мол, не особо какое важное дело.
— Откуда же ты знаешь, что ранил его в голову? — удивился Чертанов.
— Хе-хе! Это я уже потом узнал, после войны, а тогда и вправду думал, что положил его, — с жаром продолжил старик. — Даже звезду на приклад наколол. Тут как-то Общество ветеранов встречу с финнами организовало. Дескать, чего же нам сейчас делить? Прекрасные соседи, есть о чем поговорить, вспомнить. А когда здорово набрались, подходит ко мне один старичок и спрашивает на хорошем русском языке, кем же я был в финскую кампанию? Я не стал вдаваться в детали, сказал, что был снайпером. Тут у меня в желудке холодок прошел. Я ни разу не видел этого человека, но почувствовал, что мы уже где-то с ним встречались. Глянул я на его голову, а у него на правом виске шрам давний. Я его спросил, а не был ли он случайно ранен в самом конце финской кампании в районе Кусамо? Он удивился и говорит, что действительно был ранен в голову снайпером, чудом остался в живых. И тут я ему говорю, мол, я и был тот самый снайпер, который его ранил.
— Вот даже как… И что же он тебе ответил?
Старик мелко захохотал, показав желтоватые, но все еще крепкие зубы:
— Хе-хе-хе! Сказал, что сначала хотел поскорее вернуться на фронт, чтобы разыскать того снайпера, который ранил его. Да вот только окончание кампании ему помешало.
— И как ты думаешь, нашел бы он тебя?
Дед Афанасий на секунду задумался, после чего уверенно ответил:
— Я думаю, что разыскал бы. Он рассказал, что два года воевал на стороне немцев с единственной целью, наказать того снайпера, что ранил его. Но ведь я-то был на другом фронте! Но он мужик упорный, искал бы.
