— Здорово ты это прокрутил. Но хорошего понемножку. А теперь тебе лучше всего сказать: шеф, мы едем обратно в аэропорт. У меня скоро рейс.
— Ага, — кивнул Фрост, — а там ты меня арестуешь.
— Да нет же…
Фрост наклонился ближе к водителю и отчетливо произнес, глядя ему в глаза:
— Шеф, мы едем в больницу. У меня там встреча.
— Ты туда все равно не попадешь.
Фрост откинулся на спинку сидения и произнес усталым голосом, чуть прикрыв глаз.
— Для тебя было бы лучше, если бы я все-таки попал.
А также вышел обратно. Мы пойдем туда вместе, в больницу и в палату Дикона. И запомни: одно неверное движение и ты труп. Так что не пытайся поднять тревогу или оповестить охрану. В этом случае не избежать перестрелки, и я знаю, кто станет первой жертвой.
— Ты не посмеешь убить фэбээровца. Если у тебя есть хоть капля мозгов, ты не посмеешь…
— Да? Вспомни-ка мое досье, которое уже устарело. После смерти моей подруги мне уже плевать на последствия. Можешь считать меня сумасшедшим, но я обещаю: при первой же попытке сдать меня ты получишь пулю. Все понятно или повторить?
Водитель посмотрел на него и в глазах мужчины Фрост увидел то, чего там раньше не было. Страх.
“А что же, — подумал он, — тот увидел в его глазу, если так перепугался. Неужели ему и правда сейчас плевать на последствия и — по большому счету — на собственную жизнь?”
Капитан вспомнил, как проснулся на следующий день после гибели Бесс и пожалел, что проснулся вообще. Что ж, возможно, именно поэтому он и принял предложение Дикона — чтобы забыть о Лондоне. Ведь иначе ему пришлось бы оставаться в бездействии наедине со своими мыслями. А так, хоть какое-то дело. Но умирать он еще не собирался — не ранее, чем найдет виновных в смерти Бесс и рассчитается с ними. Бесс…
Фрост спрятал браунинг обратно в кобуру, но вместо этого достал обоюдоострый нож — такие входили в экипировку морских пехотинцев — и зажал его в левой руке, направив лезвие в сторону водителя.
— Если что, — сказал он, — ты и опомниться не успеешь, как эта штука уже будет торчать в твоей печени.
Фрост знал, что это был бы последний поступок, на который он бы решился, но, к счастью, этого не знал фэбээровец.
Водитель остановил такси перед зданием больницы, и они вошли через центральный вход и направились к лестнице. Фрост убедил мужчину раскрыть секрет и признаться, что палата Дикона находилась на третьем этаже.
Эскалаторам капитан уже давно не доверял — ведь в случае чего там было гораздо легче заблокировать человека, нежели на ступеньках лестницы.
Но никто не собирался его блокировать — по крайней мере, пока. Они поднялись на третий этаж и свернули в коридор. Тут Фрост сразу заметил молодого парня в форме лос-анжелесской полиции, который сидел у двери одной из палат. На поясе стража порядка висела кобура со служебным кольтом тридцать восьмого калибра.
Капитан легонько подтолкнул фэбээровца, чье оружие — “Смит и Вессон” — уже давно перекочевало в карман Фроста.
— Давай, не задерживайся.
— Ты с ума сошел. Этот полицейский вышибет тебе мозги.
— Лучше помолись Богу, чтобы этого не случилось, — одними губами улыбнулся Фрост.
Они прошли мимо комнаты медсестер. Фрост вежливо раскланялся с полной женщиной в белом халате.
— Помни: я не промахнусь, — шепнул он своему спутнику.
— А если я не подчинюсь? — с вызовом спросил сотрудник ФБР.
Фрост продолжал улыбаться.
— У меня есть мой браунинг и твоя пушка, есть нож. Может быть, я и не уйду далеко, но и ты, и этот легавый умрете раньше. А возможно, и кто-нибудь еще, если захочет мне помешать.
— Поцелуй меня в задницу, — в бессильной ярости прошептал фэбээровец и закусил губу.
— Ты не в моем вкусе, — ответил Фрост. — Вперед. Они остановились в трех шагах от чернокожего полицейского, который охранял вход в палату. Фрост прочел его фамилию на пластиковой карточке, прикрепленной к кителю, и не поверил своему глазу.
Там было написано: “Рядовой Френдли”.
— Рядовой Френдли?
— Да, сор, — ответил молодой полицейский, поднимаясь на ноги и внимательно глядя на Фроста и его спутника.
— Моя фамилия Каллэм, а со мной — специальный агент Бойд, — не моргнув глазом, соврал Фрост.
— Да, это так, — сказал фэбээровец напряженным голосом. — Вот мое удостоверение. Нам нужно поговорить с мистером Диконом. Надеюсь, он не спит?
— По-моему, нет, сэр, — ответил полицейский. Он взял протянутое удостоверение, изучил его, вернул и отступил в сторону.
— Проходите, пожалуйста. Все в порядке. Фрост — продолжая сжимать в ладони скрытый от посторонних глаз нож — правой рукой почти втолкнул Бойда в палату и с добродушной улыбкой обернулся к рядовому Френдли.
— Благодарю вас. И, пожалуйста, предупредите, чтобы нам не мешали. Дело очень важное.
— Да, сэр, — исполнительно ответил полицейский, улыбнулся и закрыл за ними дверь.
Фрост сразу увидел Дикона, который сидел на кровати с полузакрытыми глазами. Над ним стояла капельница, а левая рука владельца сыскного бюро была забинтована.
Капитан быстро огляделся и отметил, что видеокамер в палате не было. По крайней мере, на виду.
— Ну, и что теперь? — спросил сотрудник ФБР, поворачиваясь к Фросту с гримасой неудовольствия на лице.
Тот уже держал в руке “Смит и Вессон”.
— Он что, спит?
— Откуда мне знать?
Бойд повернул голову, чтобы посмотреть на Дикона. Фрост взмахнул рукой и нанес короткий точный удар рукояткой револьвера по затылку фэбээровца.
— Прости, приятель, — пробормотал он, бросая оружие в карман и подхватывая ставшее безвольным тело.
Он оттащил Бойда к стене и опустил на стул. Все это время он продолжал говорить так, словно агент ФБР все еще являлся его собеседником.
— Похоже, Дикон спит, коллега. Значит, мы зря приехали, Ладно, подождем немного, вдруг еще проснется.
Разговаривая сам с собой, Фрост тем временем более тщательно осмотрел комнату, чтобы убедиться в отсутствии средств видеосъемки. Одновременно он понял, что если бы кто-то действительно задал себе труд спрятать аппаратуру в палате, то обнаружить ее без специальной техники было, практически, невозможно.
Тогда он принялся искать микрофоны, продолжая воображаемый разговор с Бойдом.
Дикон начал приходить в себя; его глаза открылись, веки быстро двигались. А потом он в изумлении уставился на Фроста. Тот приложил палец к губам, призывая к молчанию, а сам продолжал молоть языком.
— Давай выждем еще пару минут, Бойд. Мне кажется, он уже должен проснуться. А пока почитай журнал, вот, возьми.
Он зашелестел страницами журнала, который схватил с тумбочки Дикона. Затем пробурчал что-то неразборчивое, имитируя голос сотрудника Федерального Бюро Расследований.
И тут он нашел микрофон. На панели с кнопками для вызова медсестер, возле подушки Дикона. Он даже не пытался прикоснуться к приспособлению, просто осторожно приподнял голову раненого, вытащил подушку и аккуратно накрыл ею микрофон.
Затем Фрост посмотрел на Дикона и улыбнулся.
— Я бы сказал, что рад видеть тебя, Энди, — прошептал он, — но это было бы ложью.
— Ты пришел, Хэнк, — выдохнул Дикон. — Слава Богу.
— Ты правильно делаешь, что не благодаришь ФБР, — улыбнулся Фрост, делая жест в сторону Бойда. Потом он протянул Дикону “Смит и Вессон”. — Возьми. Если этот парень очнется слишком рано, подержи его на мушке, Ну, а теперь исповедуйся — во что это ты влип?
— Я заплачу тебе тридцать тысяч долларов, Хэнк. Это в три раза больше, чем я обычно…
— Ладно, оставь. Деньги — хорошая штука, но пока я не умру с голода даже без твоих тридцати тысяч. Говори, в чем дело? Почему такой ажиотаж вокруг тебя? Тут и ФБР, и — возможно — ЦРУ, и другие люди. Кто ранил тебя? И кто стрелял в меня сегодня в аэропорту?
— Значит, они и тебя вычислили, — покачал головой Дикон.
Фрост отметил, что его зрачки неестественно расширены. Наверное, от лекарств.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он мягко. — Надеюсь, помирать не собираешься?
— Нет, не хотелось бы. Думаю, через три-четыре недели уже смогу встать.
— Что произошло?
— Трое парней вылезли из машины. Я знал, что им нужно — сунуть меня в мешок, а потом прижать, чтобы я рассказал, где она находится. Поэтому принял вызов и достал пушку. Одного все же подстрелил и думаю, что он сейчас чувствует себя не лучше, чем я. Правда, дружки успели его увезти. У одного из них был автомат и вот что из этого вышло.
Он показал на свои перевязанные руку и ногу.
— Но почему, Энди? И какое отношение к этому имеет ФБР?
— Ты когда-нибудь слышал о Кэлвине Пламмере? Фрост на секунду задумался.
— Это какая-то шишка из ЦРУ, правильно?
— Он возглавляет особый отдел в управлении, практически независимый от остальной организации. Пламмер занимается внедрением глубоко законспирированных агентов и отвечает за свои действия только перед Президентом. Последнее время его преследовали неудачи, но пять лет назад ему удалось внедрить в КГБ одну девушку, ее зовут Джессика Пейс. Он сумел подсунуть ее вместо сотрудника советской разведки Ирины Поваровой. Обе женщины похожи друг на друга, как близнецы, и Пламмер этим воспользовался.
