Ознакомительная версия.
Она налила себе водки и, не добавив ни джин-тоника, ни льда, выпила одним глотком, смешно поморщилась и тут же продолжила: – Дело в том, что неделю тому назад убили моего отца, Валерия Знаменского, одного из самых известных предпринимателей Нижнего. А убили отца, Володя, на похоронах его компаньона, Ивана Андреевича Кириллова. Они были совладельцами фирмы «Элизеум» и банка «Астрал». Очень мощной финансовой структуры. И вот теперь эта структура фактически обезглавлена. Если не считать того, что сейчас делами управляет мой брат, Роман Знаменский. Вам должно быть знакомо это имя, Володя...
– Извините, Полина... не припомню.
– А имя Шопен вам ничего не говорит? – немного помедлив, выговорила Полина и уставила тяжелый взгляд широко распахнутых глаз в лицо Свиридова.
Владимир вздрогнул: он понял, кого имела в виду Полина Знаменская...
Речь, разумеется, шла не о великом польском композиторе, чей «Траурный марш» совсем недавно так вольно переиначил Фокин, играя на кларнете.
Кодовое имя Шопен и позывные ИФ-18 принадлежали штатной единице спецотдела «Капелла» – одному из четырнадцати прекрасно обученных и практически неуязвимых элитных офицеров спецназа ГРУ.
Перед глазами Владимира, как на экране компьютера, возникло широкое лицо черноволосого некрасивого человека с широко расставленными небольшими глазами, высоким лбом и жесткой складкой узких, плотно сжатых губ. Так вот, значит, как звали тебя по паспорту, Шопен, – Роман Знаменский...
По секретному уставу «Капеллы» ее единицы не должны были знать настоящих имен друг друга. Им давалось определенное кодовое имя, и офицер работал в отделе исключительно под ним.
Все подчиненные полковника Платонова, завзятого меломана и поклонника классической музыки, знали его маленькую слабость – давать офицерам отдела кодовые обозначения, имеющие самое прямое отношение к музыке. Офицеры бывшей контрразведки, составлявшие элитное подразделение «Капелла», носили наименования «Бетховен», «Шопен», «Глинка», «Штраус» и тому подобные.
Они знали друг друга исключительно по этим прозвищам и не подозревали, как кого зовут на самом деле. Так, под именем агента Вагнера скрывалась персона лучшего друга Свиридова Афанасия Фокина.
Да и сама спецгруппа носила явно музыкальное название, а полковник Платонов проходил в соответствующих сферах под именами «Дирижер» или «Скрябин».
Кстати, единственный, кто имел не музыкальное кодовое имя, был лучший офицер отдела – Владимир Свиридов.
Он работал под этаким историческо-астрологическим именем «Стрелец».
Свиридов посмотрел на все еще не отрывающую от него пристального взгляда Полину и неожиданно произнес – совершенно безотносительно к разговору:
– У вас очень опасные глаза, Полина. Вам никто не говорил, что за такие глаза раньше сжигали на кострах?
– Что вы имеете в виду, Владимир? – холодно спросила она.
– Инквизиция точно приняла бы вас за ведьму. Вот что я имею в виду.
Она улыбнулась:
– Разве я такая страшная?
– Вы думаете, ведьмы были страшными, безобразными, всклокоченными старухами? О нет. Преимущественно они являлись красивыми молодыми женщинами. И очень часто – не в меру красивыми. Ну, хорошо. Мы отвлеклись от темы... Значит, ваш брат – бывший агент отдела ГРУ «Капелла»? – медленно спросил он и вопросительно посмотрел на Афанасия.
По своей форме вопрос был адресован Полине, но по сути предназначался Фокину. Он и ответил:
– Да, Роман – наш бывший коллега. До этого работал заместителем финдиректора «Астрал-банка». Теперь к нему перешел значительный пакет акций структур, возглавлявшихся его отцом, Валерием Ивановичем, и буквально вчера совет директоров концерна утвердил его своим главой.
– Я до сих пор не могу понять, как погибли Кириллов и папа, – сказала Полина. – Дело в том, что деятели из прокуратуры, ведущие расследование, только разводят руками: дескать, сделано настолько чисто, что ни к чему не придерешься. Работал профессионал. И еще... – Полина склонилась к столику, взяла апельсин и, качнув его на руке, проговорила: – Рома упорно твердит, что это не простые убийства. Что он чувствует за всем этим руку его старых боссов. Руку разведслужб...
– Но вам известно, что «Капеллу» расформировали много лет назад... в конце девяносто третьего года, вскоре после расстрела Белого дома? – строго спросил Владимир.
Он не любил говорить о «Капелле» и о своем прошлом. И потому, когда его вынуждали затрагивать эти табуированные темы, держался сдержанно и сухо.
Полина почувствовала это. Ответ ее был максимально краток:
– Да, известно.
– Значит, Роман подозревает в причастности к убийству вашего отца и его компаньона нынешние спецслужбы?
– Возможно.
– Выслушай ее, Володя, – быстро проговорил Фокин.
Свиридов посмотрел на Афанасия, потом на Илью.
– Я слушаю... Полина, – тяжело вздохнув, произнес он.
И братья Свиридовы выслушали историю Полины Знаменской, тем более что, если судить по взволнованному лицу Фокина, это касалось его очень близко.
Глава 3
Нижегородский апокалипсис
Валерий Иванович Знаменский, по утверждению его дочери Полины, являлся одним из наиболее влиятельных бизнесменов Нижнего Новгорода и области. В самом деле, фирма с пышным претенциозным названием «Элизеум» являлась крупным холдингом, контролировавшим ряд промышленных и торговых предприятий.
Фирма «Элизеум» представляла собой мощную экономическую структуру, включающую в себя торговый дом, банк, ряд крупных риэлторских контор, весьма значительную разветвленную сеть магазинов, а также достаточно существенное число более мелких из крупных предприятий, так или иначе контролируемых возглавляемым Знаменским и Кирилловым концерном, то есть подотчетных или самим боссам лично, или номинальным главам этих фирм, являвшихся подставными лицами и в конечном итоге марионетками в руках вышеупомянутых воротил нижегородского бизнеса.
Так что их богатство, влияние и политическо-финансовый вес (оба были членами областной Думы и крупными акционерами ряда нефтяных компаний) могли стать предметом зависти и неприязни, что в конечном итоге и сослужило дурную службу Валерию Ивановичу и Ивану Андреевичу.
Кириллов был убит прямо в ночном клубе, где он и его люди любили отдыхать, расслабляясь после утомительных трудов. Клуб был либерального толка – культивировалось стрип-шоу и оказание интимных услуг, а так как клуб «Хамелеон» и принадлежал «Элизеуму», то Иван Андреевич, никогда не стеснявший себя строгой моралью, редко упускал возможность посетить его.
Где, как говорят, устраивал оргии, на которых употреблял кокаин и занимался групповым сексом.
А убили его прямо в объятиях его любимой дамы легкого поведения. Убийца проник в номер и отработал Кириллова выстрелом в затылок.
Выстрел прозвучал в тот самый момент, когда усиленно ублаготворявший девушку прямо на столе совладелец «Элизеума» испытывал оргазм.
И проститутку вовсе не удивило то, что любовник внезапно задрожал, а потом, на секунду застыв в воздухе, рухнул на нее всем телом.
Иногда он вел себя так и раньше.
То, что произошло на самом деле, дошло до нее гораздо позже: после того, как несколько минут он не шевелился и не говорил.
Самый термоядерный оргазм способен лишить мужчину способности передвижения и дара речи максимум на минуту-полторы.
Но он при этом дышит.
После того как на место приехали компетентные органы, эксперты заявили, что проникнуть в номер киллер мог только по абсолютно вертикальной стене совершенно без выступов, без карнизов и уж тем более без банальной лестницы на случай пожара.
Впрочем, окно было открыто, но никаких следов или отпечатков пальцев на нем не оказалось.
Зато прямо под окном нашли убитого охранника автостоянки. Ему сломали шею. Судя по тому, что никаких других повреждений или следов борьбы на его теле не оказалось, сделали вывод, что схватка была мгновенной: охранник сразу оказался в роли жертвы.
Похороны Кириллова, как то водится, состоялись на третий день. На них было очень много народу – несколько сотен. Отпевание происходило в одном из самых величественных храмов города и было очень пышным.
Как вспоминает Полина, некоторые из сидящих на паперти нищих огребли по целому состоянию: коллеги и родственники покойного не скупились.
И тут же, в храме, произошло страшное: компаньон Ивана Кириллова, второй из отцов-основателей и владельцев «Элизеума», Валерий Знаменский упал замертво прямо на ступенях алтаря.
Все присутствующие онемели: шок был опустошающим и жутким. На фоне последних событий все восприняли это как нечто мистическое.
Ближайшие родственники и личный врач Знаменского знали его как очень здорового, спокойного и уравновешенного человека, сохранившего свое тело, нервы и мозг от разрушающего воздействия жизни, всегда выдерживавшего режим и не позволявшего себе – в отличие от компаньона – злоупотреблять алкоголем, табаком и общением с женщинами. Особенно – легкого поведения.
Ознакомительная версия.
