Свернув еще раз за угол, Логинов действительно обнаружил еще одну дверь, на этот раз приоткрытую. Шагнув на невысокое крылечко, он нырнул в темный предбанник, осмотрелся и повернул влево, в узкий коридорчик. Из-за двери, расположенной в его конце, доносились звуки радио, ребята из группы «Корни» пели о какой-то Вике, смывшейся в Лондон.
Логинов подумал, что в поп-культуре в последнее время явно обозначился какой-то странный географический тупик. Куда ни плюнь, все пели про Лондон. То ли авторы текстов были заядлыми англоманами, то ли им было просто лень напрягать изможденные стихоплетством мозги, чтобы вспомнить название какого-нибудь другого европейского города. Хотя и их можно было понять. Если написать, что любимая девушка, к примеру, укатила к бабке в Ижору, тут дураку понятно, что она оттуда скоро сбежит обратно. А в Лондон – это с концами, пипл это понимает и плачет навзрыд…
Осторожно ступая в полутемном коридоре мимо каких-то стеллажей, заставленных подозрительными склянками, Логинов не успел одолеть и половину пути, как та самая музыкальная дверь распахнулась. На пороге появилась давешняя недовольная физиономия, на этот раз в комплекте с медвежьей тушей, облаченной в несвежий халат.
– На стеллаж ставь банку! Куда прешь? – хриплым голосом скомандовал успевший порядком набраться прозектор.
– Какую банку? – на всякий случай спросил Логинов.
– Какую-какую? С образцом на гистологию! Ты ж из стоматологии?
– Да нет, я вообще-то из ФСБ, – сказал Логинов, «засветив» свое служебное удостоверение.
– Гм-м… Извиняюсь, ошибка вышла, – неловко отвел взгляд в сторону прозектор. – Мне просто тут позвонили недавно, сказали, что принесут материал, я и решил…
– Ладно, проехали, – вздохнул Логинов, невольно махнув пару раз у себя перед носом рукой. – Что это вы такое употребляете, жидкость для ногтей?
– Да нет, – еще больше стушевался прозектор, по-медвежьи переступив с ноги на ногу. – Это настойка такая, для дезинфекции, без этого у нас нельзя. Может, и вас того…
– Чего того?
– Ну продезинфицировать по малой?
– Да нет, спасибо. Я лучше дышать буду через раз. Где у вас Ломацкий? Мне его нужно осмотреть.
– В рефкамере, – засуетился прозектор, – сейчас возьму ключи и свет включу. Машину за ним обещали прислать только завтра, бензина нет…
Морг в Неженске был, а свой судмедэксперт не имелся. Поэтому по постановлению следователя труп должны были отправить на экспертизу в Челябинск. Пока же неудачливый сотрудник ФСБ лежал в промозглой морозильной камере в компании других покойников.
Порядком набравшийся прозектор по дороге ударился обо все стены, потом долго не мог попасть ключом в щель. Наконец ему удалось справиться с замком.
– Вона он лежит. Как привезли, так и лежит. Мне до него дела нет. Его в Челябинске потрошить будут. Помочь?
– Да нет, я как-нибудь сам.
Отстранив пьяного суетливого прозектора, Логинов прошел к каталке и окинул труп быстрым взглядом. Ломацкий был одет в не очень свежую сорочку и более-менее отутюженные брюки. Порядком стоптанные туфли были начищенными. Узел галстука на груди распущен, ворот расстегнут.
Странгуляционная полоса на шее была отчетливой, не смазанной. «Поза боксера» красноречиво свидетельствовала, что смерть наступила именно от асфиксии. Следы борьбы на одежде отсутствовали. На всякий случай Логинов все же наклонился и поочередно проверил руки покойного. Под ногтями у Ломацкого было чисто – никаких подозрительных ниток, лоскутов ткани и кожи.
Собственно, на этом можно было и заканчивать. Как сказал бы Комаров, все было «в елочку». Стопроцентный суицид, криминалом тут и не пахло. Логинов какой-то миг колебался. Ему очень хотелось как можно скорее покинуть эту промозглую мертвецкую и хмельного прозектора, начавшего от холода икать тошнотворным запахом сивушной настойки. И выйти на воздух, чтобы полной грудью вдохнуть непередаваемый таежный коктейль.
Но вместо этого Виктор вздохнул и сказал:
– Помогите, пожалуйста.
– Ик! Что?
– Помогите! – раздраженно оглянулся Виктор. – Мне нужно его раздеть!
– А-а… Ик! Зачем? Его же в Челябинске потрошить будут…
– Затем, что надо.
– Ну раз надо, так надо, – легко согласился прозектор.
Несмотря на нетрезвое состояние, он довольно ловко помог Виктору выпутать несчастного Ломацкого из одежек. Логинов немало удивился. Сказать, что Ломацкий одевался модно, у него бы язык не повернулся. Да и зарплата к этому явно не располагала. Тем удивительнее было то, что обнаружилось под брюками сотрудника ФСБ.
А обнаружились там гриндерсы, если Логинов правильно помнил название. То есть такие мужские плавки с тонкой полоской сзади, в которых обычно вихляют мускулистыми задницами у шестов в ночных клубах стриптизеры. Самое главное, что в сравнении с обычными трусами эти самые гриндерсы стоили бешеных денег.
Тут что-то было не так. Логинов осознал это сразу и отчетливо. И тут же забыл о тяжелом духе мертвецкой и поминутно икающем прозекторе. Велев ему включить дополнительный свет, Логинов приступил к тщательному осмотру тела погибшего. К концу этой процедуры прозектор промерз окончательно, икал почти безостановочно и даже начал заметно трезветь.
Логинов же всего этого просто-напросто не замечал. Каких-либо серьезных улик осмотр не дал. Но пищу для размышлений подкинул. На груди Ломацкого, рядом с правым соском, а также на животе в паховой области Виктор высмотрел два продольных кровоподтека. Почти сошедших. Судя по состоянию кожи и местам расположения, это были банальные засосы.
Конечно, ни один судмедэксперт такого смелого заключения не сделал бы. Судмедэксперты – ребята тертые, поэтому пишут только то, в чем абсолютно уверены. А подобные подкожные гематомы могут вызвать десятки причин. Так что профессиональные судмедэксперты, узнай они о выводах Логинова, подняли бы его на смех.
Но Виктору на это было наплевать. Кроме засосов, у него были еще гриндерсы. А также предсмертная записка, на которую Виктор теперь смотрел несколько по-другому. На отрывном листе для записей Ломацкий перед смертью нервным почерком написал: «Бабы суки! Будь они прокляты! Не хочу жить!»
Теперь Логинову ничего не оставалось, как в обязательном порядке навестить жену покойного и попытаться понять, сука она или нет. Но, даже если дело обстояло именно так, Логинов вовсе не был уверен, что в предсмертной записке Ломацкий имел в виду только свою жену.
Возможно, подполковник Комаров формально был прав. Криминала в смерти Ломацкого не было никакого. Зато в его смерти было что-то другое, до чего Логинов решил во что бы то ни стало докопаться…
Если сотрудник ФСБ ходит на работу в трусах стриптизера, это его личное дело. Но если он при этом имеет в интимных местах засосы и сводит счеты с жизнью, оставляя душераздирающую записку, Логинов просто обязан был выяснить, что же такое произошло с его коллегой…
Темно-синий «Форд-Скорпио» миновал больницу Неженска, проехал еще немного и припарковался у обочины. За рулем автомобиля сидел ничем не примечательный мужчина, которому с равным успехом можно было дать и тридцать, и сорок лет. Точно так же неброско выглядела и его машина. Сейчас в моде были «нулевые» иномарки из автосалона – блестящие, с тюнинговыми наворотами. Одним словом, такие, на которые невольно обращают внимание женщины и которые провожают завистливыми взглядами владельцы отечественных «Жигулей». На их фоне порядком потрепанный жизнью «Форд» выглядел чуть ли не раритетом и совершенно не бросался в глаза.
Сидевший за его рулем мужчина был одет аккуратно, но без особого вкуса. Так, как одеваются мелкие предприниматели, замученные бюрократами и без особого успеха тянущие лямку своего бизнеса на бескрайних просторах России от Калининграда до Владивостока.
Припарковавшись, мужчина быстро огляделся по сторонам и вытащил из чехла на поясе телефон. В общем-то, несмотря на новый закон, запрещающий разговоры по мобильным телефонам на ходу, мужчина без особого риска мог позвонить, и не останавливаясь. Так делали почти все, и местные гаишники на это пока смотрели сквозь пальцы.
Но мужчина в «Форде» не хотел рисковать. Дело в том, что пользовался он вовсе не обычным мобильным телефоном, а спутниковым. А тот стоил столько, что за эти деньги вполне можно было купить несколько «Фордов-Скорпио». А гаишники – ребята хоть и простые, но глазастые до ужаса. Этого у них не отнимешь. И всякие вот такие несоответствия они, как правило, подмечают влет…
Поэтому водитель «Форда» и остановился. Набрав номер, он дождался ответа и, не здороваясь, сказал:
– Босс, это я!
Босс ответил безжизненным синтезированным голосом:
– Ну что у тебя?
– Гость, похоже, заинтересовался нашим другом…
– Да? – без особого удивления спросил босс. – И что?
