До этого Михаил целый месяц провел на суше. За все это время он ни разу не выходил в открытое море и тем более не погружался. Для профессионального аквалангиста, коим являлся старший лейтенант Павлов, страшнее пытки и не придумать. Ведь все боевые пловцы в каком-то смысле наркоманы – жить без глубины не могут. А на суше иногда чувствуют себя, как рыбы, выброшенные штормом на берег.
И вот Павлов, наконец, получил свой «наркотик». Облаченный в иссиня-черный гидрокостюм, он сидел на леере, ожидая команду на погружение. За его спиной блестели на солнце два желтых баллона акваланга. С пояса свисал ручной фонарь. А в ногах стоял маленький черный чемоданчик. Назначение последнего, а точнее, его содержимое, играло в предстоящем задании немаловажную роль. Без того, что находилось в нем, задание Полундры превращалось в обыкновенную морскую прогулку с созерцанием глубоководных красот.
Михаил уже натягивал на голову облегающий резиновый капюшон, как его вдруг кто-то окликнул:
– Сколько лет, сколько зим? Вот уж не думал, что мы здесь с тобою встретимся, – вдруг услышал знакомый голос старлей. – Откуда в нашу дыру занесло?
Полундра обернулся. Перед ним стоял высокий плечистый военный моряк в тельняшке. В морщинистом и обветренном лице мужчины Михаил Павлов разглядел знакомые черты. Вот только где он видел этого человека, припомнить, к сожалению, сразу не смог.
– Ванеев Дмитрий, – улыбаясь, напомнил ему великан, – девяносто девятый, Балтфлот...
В памяти старшего лейтенанта смутными фотокарточками всплывали лица тех людей, с которыми он когда-то вместе служил на Балтике.
– Погоди, – щурился на него Полундра, – это не ты, случайно, на свой день рождения догадался на борт грелку с водкой принести? А командира, после того как он твою грелку обнаружил, убедил, будто тебе больные суставы прогревать надо?
– Я, – обрадовался великан, – ну, наконец-то вспомнил. Как у тебя жизнь? Женился уже, небось?
– Женился. Мы теперь с женой и сыном здесь, меня перевели.
– За что такое наказание?
Полундра был бы не прочь поболтать с бывшим приятелем и вспомнить прошлое, но время поджимало.
– Ты меня извини, Димка, – торопливо бросил Полундра, – но давай поговорим после учений. Зайдем в какой-нибудь бар, возьмем бутылочку и хорошенько посидим.
Добродушный великан нисколько не обиделся, так как и сам спешил.
– Понимаю. Без проблем. Буду ждать. Успехов, – сказал он и тут же исчез за надстройкой.
– К черту.
Полундра взял чемоданчик в руку, пристегнул его к запястью серебристым браслетом. Изготовился оттолкнуться ластами от настила палубы. Но что-то его сдерживало. Возникло нехорошее предчувствие, что скоро произойдет что-то ужасное. Вспомнилось и предостережение Ольги.
Михаил посмотрел на горизонт. Но ничего схожего с тем, что ему довелось наблюдать вчера на набережной, он не увидел: синяя морская гладь, безоблачное небо, яркий диск солнца.
«Наверное, я сильно перенервничал. Может, и прав был командир...» – с этими мыслями Павлов ушел под воду.
А тем временем, когда за бортом гидрографического судна все еще расходились круги от погрузившегося в воду аквалангиста, с горизонтом стали происходить странные изменения. Сначала он стал красным, потом оранжевым, а через некоторое время и вовсе почернел. Небо над ним затянули серые тучи. Громыхнул гром, и горизонт заискрился высоковольтными разрядами молний.
Командир гидрографического судна, словно загипнотизированный, смотрел на темную полосу горизонта, освещаемую вспышками молний. Еще несколько минут назад он отдал бы голову на отсечение, что произойти такого сегодня ну никак не может. Ведь метеослужба Тихоокеанского флота обещала ясную, солнечную погоду.
– ... на связи командир гидрографического судна... На юго-востоке наблюдаю грозовой фронт. Не исключен шторм. Какие будет указания?
– Погодные аномалии имеют локальный характер. Опасность возникновения шторма минимальная. Продолжайте нахождение в заданном квадрате, – ответил спокойным голосом оператор центрального штаба учений.
– Вас понял. Остаюсь в квадрате... – командир опустил трубку и передернул плечами. – Черт знает что творится. Локальный характер! Будто я этого и своими глазами не вижу.
В отличие от реальных боевых действий, в военных учениях главное не только выполнить задание, но и уложиться в отведенный временной норматив. Не уложился – значит, проиграл. Даже если и с заданием справился. Вот такие суровые правила. Но на то они и учения, чтобы оттачивать навыки и умения, доводя их до совершенства. Ведь быстрота и чувство времени в настоящем бою играют очень важную – решающую роль.
На задание, которое предстояло выполнить старшему лейтенанту Михаилу Павлову, командованием штаба учений было отведено три часа. За это время он должен был погрузиться к топливопроводу условного противника и подключиться к оптоволоконному кабелю, протянутому параллельно трубе.
Для опытного аквалангиста Павлова, несколько раз участвовавшего в подобных реальных операциях, задача была решаемая. Если бы не одно «но». Помимо всего этого, Полундре предстояло самостоятельно добраться до берега после выполнения задания. А это целых две морских мили. Чтобы преодолеть такое расстояние под водой, нужно затратить как минимум час. Так что, по большому счету, на само задание отводилось всего сто двадцать минут.
Оказавшись глубоко под водой, Полундра включил фонарь. Плотный луч света прорезал полумрак, затрепыхался в нем, словно мотылек вокруг лампочки. Через какое-то время на глаза старшему лейтенанту стали попадаться обитатели морских глубин. Изящно покачивая остроконечным хвостом, всего в пару метрах от аквалангиста проплыл плоский, как блин, скат. Пронесся, сверкая серебристой чешуей, длинный косяк мелкой рыбешки. Что-то небольшое и стремительное скользнуло по правой ноге старшего лейтенанта.
Вскоре показалось и само дно – песчаное и волнистое, как городской пляж. Оно возникло внезапно, сперва лишь контурами, а затем уже и деталями, словно фотографическое изображение, проявившееся в кювете с реактивом. По песку лениво ползали большие дальневосточные крабы в гладких хитиновых доспехах. Но стоило Павлову к ним приблизиться, как они тотчас же бросились врассыпную. Одни прятались под камнями. Другие заползали в густые заросли водорослей. Третьи окапывались в песке, выставляя перед собой клешни с растопыренными половинками.
Пятно света еще некоторое время скользило по подводным дюнам и камням, пока не уперлось в металлическую трубу, чуть поросшую темно-зелеными водорослями и местами уже облепленную моллюсками. Стальные подставки-опоры с полукруглыми выемками поднимали топливопровод на полметра над дном. Местами попадались и впадины. Поднырнув в одну такую впадину между двумя опорами, Полундра выплыл с обратной стороны трубы, по которой тянулся тонкий оптоволоконный кабель. В руке аквалангиста блеснуло мелкозубчатое лезвие короткого ножа.
Михаил Павлов плыл вдоль топливопровода, время от времени останавливаясь и срезая лезвием присосавшиеся к металлу раковины. Сейчас для него было важным найти не сам оптоволоконный кабель, а соединительную муфту на нем – небольшой цилиндр с соединением волокон. Поэтому Полундра выбирал на трубе лишь те места, где нарост моллюсков был больше, выше и мог под собой скрывать муфту.
Время шло, а под срезанными мидиями, как назло, или белел сам кабель, или чернел фрагмент трубы. Но старший лейтенант не сдавался, упорно продолжая поиски. Настойчивость и настырность вскоре принесли свои плоды. Под очередным срезанным наростом показался черный цилиндр с двумя герметически напрессованными крышечками по бокам.
Перед учениями на берегу Полундра уже много раз проводил подобную операцию, оттачивая движения до автоматизма. Наиболее сложным было подсоединиться так, чтобы не выдать себя всплеском в информационном потоке, проносящемся по кабелю.
Не прилагая особых усилий, старлей сдвинул одну из крышечек. Словно тонкие змейки, в муфте переплетались мерцающие волокна, залитые эпоксидной смолой: они отливали красным, синим, желтым, зеленым светом...
Михаил Павлов открыл черный чемоданчик и извлек оттуда необходимые для работы инструменты: маленькие кусачки, плоскогубцы, считывающее устройство размером со спичечный коробок. Откусанные боковины жестяной муфты блеснули в свете фонаря медью и опустились на дно. Подключение считывающего устройства к вскрытой муфте оптоволоконного кабеля заняло у Михаила не больше пяти минут. Завершив работу, он закрыл крышечку новой, большей по размерам муфтой и включил подсветку на наручных часах. С момента погружения прошло ровно полтора часа. Теперь у него была приличная фора, чтобы, не сильно спеша, добраться до берега и доложить об успешно завершенном задании.
