Яна совсем уже начала сходить с ума от волнения, когда из подъезда вышел наконец Север. На плече он нес спортивную сумку, которой раньше у него не было.
Забыв об опасности, Яна выскочила из-за кустов.
— Все в порядке?! — почти закричала она.
— Тихо, тихо! — предостерег ее Север. — Сумку не трожь, «пальчики» останутся! — добавил он, когда девушка протянула к нему руку. — Славка где? Уходим!
Север опасался, что из-за Славки уходить придется медленно — сюда тот тащился, едва шевеля ногами. Однако Север ошибся: предвкушая долгожданную «вмазку», домой Славка летел впереди всех.
Север и Яна шли чуть позади. Девушка держала спутника под руку, стараясь не касаться сумки, висевшей у него через плечо.
— Ты цел? — тихо, но с явной тревогой спросила Яна. — Я так боялась, что Азиз тебя убьет!
— Он меня действительно чуть не задушил, — признался Север. — Здоровый кабан… я даже не ожидал. Но ничего, прорвался…
Яна осторожно погладила красные, чуть воспаленные полоски на шее Белова, оставленные пальцами бандита.
— Больно?
— Ерунда, через пять минут следа не останется, — отмахнулся Север. — Ты бы лучше спросила, что в сумке.
— Спрашиваю: что в сумке? — улыбнулась Яна.
— А в сумке полно героина. Я всю квартиру обшмонал, но нашел-таки Азизовы захоронки! — похвастался Север. — Впрочем, вру… — тотчас смутился он. — Найти тайник с «дурью» оказалось легко, он был простенький… Но квартиру обшмонать все же пришлось: я искал деньги.
— Нашел? — спокойствие Яны граничило с безразличием.
— Увы, только пятьсот баксов… — вздохнул Север. — И нашими рублей четыреста… Как думаешь, простят тебе халдеи долг, если ты отдашь им пятьсот баксов?
— Счетчик нащелкал тысячу… — опустила голову Яна. — Не простят. И так бы не простили, а тут я еще сбежала от них… Ты набил им морды… Они предъявят за моральный ущерб, то есть долг увеличится вдвое-втрое…
— Скоты! — Север гадливо сплюнул. — Сколько повидал на своем веку бандитов и никак не привыкну, что они такие скоты! Тьфу, мерзость, «братва» долбаная!
— Ничего, они не найдут нас! — подпустила Яна нотку оптимизма в разговор.
— Думаешь? — засомневался Север.
— Уверена! — весело заявила девушка. — Ты помнишь, как была накрашена в «Джанге»?
— Я не видел тебя в «Джанге»…
— Ну возле «Джанга», какая разница?.. Помнишь? — настаивала Яна.
— Не помню.
— Ну вот! — обиделась девушка. — Эх вы, мужики! Стараешься для вас, стараешься, марафет наводишь, а вы и не замечаете!
— Прости, но у тебя лицо было разбито, в крови… — оправдывался Север. — Ты платком вытирала кровь и вместе с ней косметику… А дома сразу умылась. Как я мог разглядеть твой макияж? Не сердись…
— Ты что, всерьез решил, будто я сержусь? — рассмеялась Яна. — Брось, я же шучу! Но красилась я в «Джанг» нарочно очень густо, кричаще. И одевалась соответственно, причем всегда одинаково. Без той раскраски и в другом наряде халдеям и узнать-то меня будет трудно!
— Блажен, кто верует… — пробормотал Белов скептически.
— Север, не будь таким мрачным! — Яна явно испытывала душевный подъем. — Главное, акция наша удалась! Сработал твой план!
План ограбления Азиза Север составил за минуту. Собственно, изобретать-то особо ничего не пришлось, Белов только придумал трюк с пятидесятидолларовой бумажкой. Она, конечно, была фальшивая. Север на остаток своих денег лично купил ее в ночном ларьке, где подобные штучки продавались в качестве сувениров. Откровенно говоря, жалкой наживкой являлась эта «купюра», жалкой и ненадежной. До последнего момента Север боялся, что не клюнет Азиз. Но жадный чеченец клюнул…
— Наша акция еще не закончена, — возразил Север Яне. — Мы должны избавиться от улики, от сумки этой. Вот сейчас придем домой…
— Мы уже пришли, — перебила Яна.
Они действительно подходили к ее подъезду.
Дома Север сразу прошел вслед за Славкой в его комнату. Парнишка торопливо готовил свой шприц к инъекции. Руки подростка дрожали.
Белов высыпал из сумки прямо на диван кучу пакетиков с героином.
— Ого! — обрадовался Славка. — Да этого мне на год хватит! Спасибо вам.
— Травись на здоровье, — буркнул Север и вышел.
На кухне его ждала Яна.
— У Славки сегодня праздник, не будем ему мешать! — объявила девушка. — А давай и мы себе устроим праздник! Деньги есть в кои-то веки… Давай выпьем!
Пару минут обсуждали напитки. Сошлись на портвейне: не очень дорого и со вкусом.
Яна достала маленькое зеркальце, посмотрелась.
— Хорошо, нос и губы не распухли, — сообщила она. — И синяков нет. Хоть выгляжу прилично. Наверно, халдеи не хотели портить мне мордашку, думали, пригодится…
— Просто не успели, — пояснил Север. — Когда я подвалил, мужики о сексе явно уже не думали.
— И хорошо, что не успели, — легко согласилась Яна. — Пока ты сходишь, я подкрашусь, вернешься — не узнаешь! Ты в меня еще влюбишься, гарантирую!
— Уже влюбился, — пошутил Север, но вышло отчего-то невесело.
— Ладно врать-то! — Яна серебристо рассмеялась… — Иди уже. Выпить хочется — жуть, да и сумку эту сбросить пора…
Белов не поленился — сходил к дому Азиза и выкинул его сумку, предварительно слегка ее порвав, в помойку возле подъезда, где жил чеченец. Улики больше не существовало.
«Хорошо, что по ночам наши демократические улицы практически безлюдны, — думал Север. — Славку и Яну никто не видел. А те, кто видел меня, все одно описать не смогут… Похоже, акция действительно прошла удачно».
Минут через пятнадцать Север уже сидел за столом в Янкиной кухне и чокался с хозяйкой портвейном.
— За наш успех! — произнесла тост Яна.
Выпили.
— Скажи, Север, а что с Азизом? — спросила девушка. — Ты его убил?
— Кончил, — кивнул Север. — Лежит теперь наш боевичок в собственном коридорчике дохлей дохлого…
— И… тебе не страшно теперь?
— Страшно? — Север усмехнулся. — Мертвые не кусаются. А что касается совести… Мне пришибить наркодилера, тем более чеченца, — одно удовольствие! Ведь эта гадина не просто грела руки на чужой беде! Эта гадина навязывала беду десяткам людей! Сам-то Азиз не ширялся, только других втягивал! Я могу понять, если наркоман приторговывает зельем, чтобы заработать на очередную дозу, — такого «коммерсанта» я не простить, но понять могу!.. Но Азиз!.. С точки зрения высшей справедливости уничтожить подобного мерзавца — моральный долг любого нормального мужика! И плевал я в данном случае на неприкосновенность личности и прочие права человека! Совесть моя чиста, вот так!
Белов возбудился — портвейн как-то резко ударил ему в голову. День выдался все-таки тяжелый.
— Не кричи, Север, я же не спорю, — попросила его Яна. — Просто мне страшно… за тебя. Ты ведь, наверное, там, у Азиза, «пальчиков» насажал…
— Не, не бойся, — Север остыл сразу, едва услышал спокойный голос девушки. — Я не оставляю отпечатков пальцев…
— Вообще?!
— Ага.
— Как это?!
— После моих прикосновений остаются только микроскопические бесформенные сальные пятна, не подлежащие идентификации… Особое свойство организма, — пояснил Север.
— Ты не врешь? — произнесла Яна несколько потерянно.
— Нет… Незачем. Сейчас уже можно говорить правду — мы с тобой в одной упряжке.
— Это да… Но тебя точно не найдут менты?!
— Точно. Ну подумай сама: как им меня найти, если я не только следов пальцев — вообще никаких следов не оставляю? Даже собаки мой запах не чуют…
— Не может быть! У тебя же есть запах, как у каждого…
— Есть, только я умею при необходимости почти мгновенно менять его индивидуальные характеристики. Любой собаке враз башню снесет!
— Мне сейчас башню снесет… — Яна потерла виски. — Такую информацию переварить надо… Мистика прямо.
— Никакой мистики. Я умею управлять физиологическими процессами своего организма.
— Кто тебя научил? — девушка испытывала такое потрясение, что не нашлась, о чем еще спросить.
— Беда научила… — Север вздохнул. — Один мой друг, ученый, говорит, что я случайно эволюционировал в результате тяжелого морального стресса.
— Этот твой друг тебя изучает?
— Так, потихоньку, для себя… Он медик.
— Но послушай, ты же феномен! Тебя должны изучать на государственном уровне!
— Спасибо, я пешком постою! — Север хмыкнул. — Я не подопытный кролик. И не желаю, чтобы кто-то научился развивать в людях мои способности, а потом создавать расу господ. Лучше я уж сам как-нибудь…
— Что «как-нибудь»? Расу господ создашь?
— Вот еще, нужна она мне!.. Мой патриотизм ограничивается желанием, чтобы моему народу на своей земле никто не мешал жить — никакие политики, никакая инородь: американская, европейская, азиатская — по банану. А мечты о мировом господстве пусть макаки-америкаки обсасывают, как член дохлого гомосека. Не нужен нам берег турецкий! — хмельно усмехнулся Север.
