знаю, насколько эффективно, но при мне сменил опустевший магазин на снаряженный. По-хорошему, ему бы позицию поменять, а тот шьет и шьет из одного и того же окна. Неудивительно, что откуда-то сверху в крышу прилетела реактивная граната. Взрывом дом разнесло в клочья, поднялся густой клуб дыма и пыли. Стрельба оттуда мгновенно прекратилась.
— Ай, хреново-то как… — подумал я, глядя, как еще одного нашего подстрелили и тот упал на землю. Далеко — метрах в тридцати от меня, да еще и на открытом месте.
Взглядом насчитал уже троих двухсотых. Вот твари.
Хорошо, что откуда-то с юга все заволокло едким белым дымом, который играл роль маскировки. Это был мой шанс сменить позицию и отойти дальше, ближе к краю кишлака. Возможно, встречу наших.
Прихрамывая, я бросился в противоположную сторону, добежал до какого-то сарая с хлипкой деревянной дверью, ворвался внутрь. С громким ревом испуганно ломанулся в сторону какой-то тощий осел. На нем висели светло-серые мешки, тюки… Наверняка, где-то здесь есть дукан, что на пушту означает базар или рынок. Обычно караваны ходят на верблюдах, но это в центральной и южной части Афганистана, а на севере в основном были ослы, реже лошади.
По мне тоже стреляли, но как-то вяло. Благо, укрытий было полно. Все строения жались друг к другу, что оставляло место для маневров.
Ветер слегка поменял направление, отчего часть кишлака заволокло дымом и пылью. Корпусом выбив дверь с другой стороны сарая, я вывалился на стог соломы. Рванул левее, оббежал забор. Почти сразу наткнулся на раненого разведчика. Тот лежал у стены, зажимая ладонями раны на обеих ногах. Видать, хорошо ему прилетело, раз самостоятельно не может отползти в более сносное укрытие.
— Эй… Помоги! — тяжко произнес он, морщась от боли.
— Держись, братишка! — я бросился к нему, ухватил за верхние лямки бронежилета и волоком потащил под стену ближайшего дувала. Затем вытащил из его разгрузки аптечку, торопливо оказал раненому первую помощь. На все ушло не более трех минут. Оказалось, что у него еще и правая кисть повреждена осколком. Вряд ли он сможет воспользоваться автоматом.
Стрельба все еще гремела, но слабо и хаотично. То тут, то там. И не поймешь, где враг, а где свои. Я с подобным уже сталкивался в Пальмире, когда не всегда понимаешь, где и чья территория. Единого фронта попросту нет, враг повсюду.
— Тебя как звать? — спросил я, плотно затягивая рану бинтом.
— Никита.
— Ты вот что, Никита, полежи здесь, — заканчивая, сказал я. Одновременно осмотрелся по сторонам. — Так лучше будет. А я позову кого-нибудь на помощь, одному мне тебя не вытащить. Не возражаешь, если я автомат твой возьму? Из тебя сейчас стрелок не очень.
— Бери! — кивнул тот, напряженно всматриваясь в мое лицо. — Только не бросай!
— Не брошу!
— Слушай, а это ж вроде ты тот самый Громов, который из плена сбежал?
— Ну! — кивнул я, проверяя магазин.
— Спасибо тебе… — тот протянул мне пару запасных магазинов. — И за помощь оказанную и вообще. Сашка Шарапов мой друг. Если б не ты, так бы и не нашли его. Без вести пропавшим был.
— Не вопрос! — отозвался я, проверяя магазин. — За такое спасибо не говорят. Сегодня я помог, завтра мне помогут. Война одна для всех.
Где-то рядом натужно взревел движок бронетранспортера. Послышался громкий треск, хруст и грохот. Мехвод одной из машин повел «броню» напролом через кишлак. Благо двенадцать тонн веса и столько же дури сносили хрупкую сухую глину на раз-два. Прорвавшись через пару домов, машина замерла на открытой площадке. Снова оглушительно заработал КПВТ. Краем глаза увидел, что чуть поодаль прорывается второй БТР, но тот уже дымился. Наверняка, его умудрились зацепить чем-то мощным.
Заметил как башня первого БТР крутанулась влево, пулеметчик навёл ствол орудия на цель. Раздалась длинная очередь. Из ствола вырвалась струя сизого дыма — очередь крупнокалиберных пуль разворотила целое гнездо на одном из склонов ближайшей гряды. Я осмотрелся — чисто. Одновременно из открытого люка показался кто-то из членов экипажа.
— Мужики, сюда! — заорал он, вертя головой по сторонам. — Нужно сваливать! Мы прикроем огнем!
Где-то севернее еще стреляли, но это были лишь одиночные.
Тут три варианта, либо всех врагов уже перебили, либо наших не осталось, либо душманы уже спускаются с ранее занятых позиций, чтобы зачистить кишлак от тех, кому повезло уцелеть.
Временное затишье. Справа, короткими перебежками, пригнувшись, показался разведчик в звании сержанта, сразу за ним бежал еще кто-то. Оба намеревались добраться под прикрытие «коробочки».
— Эй, сюда! — крикнул я, обращая внимание на себя. — Здесь трехсотый!
Сверху раздалась очередь, почти сразу еще одна — защелкали пули по глиняным стенам. Оба разведчика сменили направление, едва не сбив меня с ног.
— Ты чего тут торчишь? — спросил первый. — Отступаем! Броня ждет! Времени мало!
— Раненого прихватите! — рьяно возразил я, указывая на Никиту. — Сам он не дойдет. А я не донесу, у меня нога прострелена.
Без лишних вопросов, тот, что был покрупнее, взвалил Никиту на плечи.
— Прикройте! Я пошел!
— Стой! — крикнул я. — Рано!
Выхватил из кармана зажигалку, вернулся к соломе, что была у сарая и быстро поджег ее. Это даст дым, который лишним не будет. Солома разгоралась очень быстро.
— Вот теперь можно!
— Молодец, толково придумал! — похвалил разведчик, глядя, как клубы дыма направляются примерно по тому же маршруту, где и была наша цель.
— Справа, на три часа! — вскинув автомат с подствольным гранатометом, сержант жахнул куда-то вправо, за пределом моей видимости. Гулко грохнуло.
— Можно, пошел!
Очередным порывом ветра сдуло часть дымовой завесы. Стало понятно, что с запада уже приближаются духи — по свободным одеждам темного цвета их видно издалека. Мы открыли по ним огонь, быстро рассеяв их в стороны, благо, расстояние небольшое, всего метров сорок.
Раненого успешно дотащили до «семидесятки», погрузили внутрь.
— Все! Пошли! — крикнул мне второй разведчик и рванул к машине, а вот я не успел. Справа раздался мощный взрыв и глиняная стена дома, внезапно покрывшись огромными трещинами, начала заваливаться прямо на меня. Я даже толком не успел сгруппироваться, когда меня завалило кусками глины и пылью. По голове прилетело что-то тяжелое, отчего я вырубился…
Очнулся я тут же.
Даже не знаю, сколько прошло времени. Глаза открыть не получилось — все лицо было засыпано сухой глиняной крошкой и пылью. Резко вдохнув, я закашлялся. Почувствовал, что из-за сокращений, с меня что-то посыпалось.
Все тело засыпало обломками стены дома, но видимо не сильно.
Попытался вылезти. Удалось, хотя и с большим трудом — все тело болело, будто по мне слон прошелся. Ну
