Ознакомительная версия.
Рогожин подумал, что перебрал с психологическим прессингом, но его пленник на удивление быстро справился с истерикой.
Скорчившись, обхватив колени руками, не поднимая головы, он заговорил тонким, как у кастрата, голосом с жалобным подвыванием:
– Я отстранен от дел! Бизнесом заправляет подполковник Ветров. Вашего брата содержат в следственном изоляторе, в одиночной камере. Его дело состряпал старший следователь Баранов. Он же подбросил ствол в квартиру. Ваш брат признался в убийстве Хрунцалова. Баранов пытал Сергея. Бил палкой по пяткам, надевал противогаз и перекрывал доступ воздуха, подвешивал за руки к крюку, оставляя часами висеть под потолком. Грозил посадить в камеру к уголовникам, которые его обязательно изнасилуют. Взамен признания он обещал вписать в протокол допросов слова о содействии следствию. Внушал вашему брату, что суд будет снисходительным и примет статью об убийстве, совершенном в состоянии аффекта. Ни о какой смертной казни будто и речи быть не может!.. Это же нелюди! – выкрикнул Сапрыкин. – За бабки они мать родную на кресте распнут! – Он плакал навзрыд. – Ветров меня за горло держит! Он настоящий преемник Хрунцалова. У него в руках все нити этого бизнеса. Московские связи, контакты с покупателями… Я – никто! Подставка для ментов и уголовной сволочи! Меня же первым сдадут! – визжал Сапрыкин. – Живьем зароют в землю! Послушайте! Я выдам вам все планы поставок, финансовые аферы, номера банковских счетов… Все, что мне известно! Только не оставляйте меня одного, – в истерическом порыве он принялся лобызать руку Рогожину. – Вы сильный, смелый человек, вы найдете, как уничтожить эту мразь… – захлебывался мэр. – Убейте их, как взбесившихся псов… Пах… пах… – он выставил вперед большой палец, будто расстреливая невидимых врагов.
– Хватит дурочку ломать! – пресек шоу Рогожин. – Быстро и по существу. Когда ближайшая крупная поставка?
– Через три дня! – обмякший Сапрыкин отвечал, не разжимая губ.
– Куда?
– В Карелию. Этиловый спирт с бывшего асфальтового завода отправят под видом технического для целлюлозного комбината.
– Сколько машин?
– Два «КамАЗа». Груз будет в двухсотпятидесятилитровых бочках. Ветров выделяет патрульную машину для сопровождения.
– В чем фокус этой операции? – пытался вникнуть в хитросплетение мафиозных махинаций Рогожин.
– У представителей комбината будет фальшивый договор о поставке. По нему они заплатят государству шестьдесят процентов акцизного сбора, а не девяносто, как за пищевой спирт. У директора останется контракт, что с его завода вывезли вообще неочищенный спирт-сырец для переработки, и налоги обязаны заплатить покупатели. А уж зачем его приобрели – для производства лакокрасочных изделий, парфюмерии или водки, – директора абсолютно не волнует. Каждый остается при своем интересе, – захлебываясь словами, растолковывал механику бизнеса на спирте Сапрыкин. – Дельцы из Карелии получают качественное сырье. У них там отлажен выпуск «левого» коньяка, и спирт – необходимый компонент производства… Качественный спирт, без фуффурола и сивушных масел. Они добавляют сахарный купер…
Термины для Рогожина были малопонятными, но он не перебивал своего пленника.
– …или куркуму, чтобы придать напитку соответствующий цвет и вкус. Фальшак продается под маркой армянского трехзвездочного коньяка. Двадцать процентов от сэкономленных денег ребята выплачивают Ветрову и компании. Плюс проплачивается неограниченный отпуск питьевого спирта без государственной лицензии, в обход установленных квот. – Сапрыкин успокоился и задышал ровнее. – Клянусь Пречистой Богородицей, я не причастен к мерзкой провокации против вашего брата! – Он достал нагрудный серебряный образок, висевший на шее, и обмусолил лик губами.
– Кто на самом деле убрал Хрунцалова и Рогожину? – спросил Дмитрий.
– Я так полагаю, – зашептал мэр, словно боялся, что в лесу их могут подслушать. – Это комбинация Ветрова. Ухлопал Петра Васильевича и Марину, вашего брата «стрелочником» сделал, и все шито-крыто!
У Рогожина было чувство, что рядом с ним сидит не человек, а студенистая медуза, воняющая потом и испражнениями. Он подавил в себе желание выбросить этого слизняка из машины, запрещающе поднял руку, когда Сапрыкин попытался что-то сказать.
– Мы возвращаемся в город! – Сталь звенела в голосе Дмитрия. – Держи рот на замке. Иначе…
Ствол «глока» вонзился под ребро Валика-Фарша.
Пушистый белый бобтейл, похожий на сугроб, лежал у ног Сапрыкина, охраняя покой хозяина. Валерий Александрович приобрел псину редкой породы на Птичьем рынке в Москве, вычитав, что бобтейлы настоящие аристократы и обладают способностью благотворно влиять на нервную систему человека.
Беар преданно заглядывал в глаза хозяину, не понимая, почему они превратились в зияющие черные дыры и отчего человек трясется, как полузадушенная кошка с выпущенными кишками.
Сапрыкин, лязгая зубами о край стакана, отпил глоток минералки. Таблетка валиума застряла в глотке.
– Господи, все против меня! – сдавленно прошептал Валерий Александрович.
Он добрался до журнального столика, подтянул к себе за провод блок радиотелефона и набрал номер.
– Алле-е… Солодник?! – голосом умирающего спросил Сапрыкин. – Беар, не грызи…
Собака играла с выдвинутой телескопической антенной телефона.
– Это я не тебе! – простонал мэр голосом примадонны оперного театра. – Он достал меня! – Сапрыкин замолчал, давая собеседнику время ощутить весь трагизм пережитого.
– Обделался! – насмешливо отозвался тот. – Смени подгузники и приготовься! Скоро будем подводить общий знаменатель под этой бодягой…
Серая пластиковая коробка от «глока» лежала на дне спортивной сумки, завернутая в рубашку.
Старший следователь Баранов проводил несанкционированный обыск в номере гостиницы. Проводил один, без понятых, без ордера в кармане, действуя на свой страх и риск.
Хотя рисковал он не особенно, зная, что постоялец гостиницы Дмитрий Рогожин в данный момент вдыхает ароматы городской свалки или гоняет чай со старым отставником-майором.
Спившийся сторож Егор стучал Баранову о каждом шаге незваного пришельца, запутавшего и без того дьявольский расклад…
Марк Игнатьевич удивился беспечности Ветрова, сосредоточившегося после зверского убийства мэра на коммерческих сделках, попойках в сауне и разборках с торгашами, утаивающими, по мнению подполковника, доходы.
Сам Баранов пытался докопаться до истинных заказчиков, не без основания полагая, что и им могут посворачивать шеи. Больно уж лакомым куском была империя Хрунцалова.
Кое-что матерому следаку удалось нащупать…
Пообтиравшись по блатхатам в Москве, где гужевались старинные приятели, не забывшие мента с хваткой бультерьера и со сговорчивым нравом, Марк Игнатьевич раздобыл интересную информацию, дававшую пищу для ума.
Блатняки в один голос утверждали, что в уголовном мире бродят слухи о таинственной организации, сплоченной жесткой дисциплиной, со своим уставом и кодексом чести. Чужаков туда принимают после тщательной проверки, просвечивая чуть ли не рентгеном, и обратной дороги оттуда нет.
От карточного шулера по прозвищу Фикус, потрошившего пассажиров в аэропорту Шереметьево-1, Марк Игнатьевич услышал версию финала деятельности авторитета из подмосковного Пушкино.
Фикус доверял следователю, отпустившему его брата-наркомана, попавшегося с «дурью» в кармане. Шулер презентовал Баранову колечко с рубином. Марк Игнатьевич был для Фикуса в замазке, то есть, говоря человеческим языком, купленным.
В разговоре шулер невзначай заметил:
– А мусора на Попика за солидные башли озлобились!
Азербайджанец Артур Гареев через «челноков», мотавшихся в Польшу за товаром, установил связь с тамошними компаньонами.
Поляки по заказу Попика купили разливочную линию итальянского производства. Как раз благодаря телевидению россияне предпочитали косеть от водки «Распутин», подмигивающей голографическими наклейками.
Расторопные поляки для комплекта пригнали две фуры с пустой тарой. На западные бутылки ни одна русская пробка не накручивалась.
Но Попик не растерялся. Отпечатал в типографии этикетки «Столичной» и приступил к розливу.
– Водка, надо признаться, была нехилой! – заверил Фикус. – Тройной очистки через угольные фильтры. Попик марку берег! Базарят, полмиллиона «зелени» сорвал! Мировецкий куш!
Далее, по версии карточного шулера, у Артура Гареева начались неприятности. Команда спецназовцев ворвалась в дом, когда он праздновал свой день рождения. Уложили гостей, пересчитали им ребра прикладами автоматов.
Во время обыска нашли винтовку со снайперским прицелом, бронежилеты, радиостанции. Попику удалось сбежать.
Линию демонтировали и передали какой-то фирме.
Ознакомительная версия.
