Федеральные агенты категории «элита», которых имеется в наличии всего-то несколько «штучных экземпляров», имеют каждый индивидуальную страховку, равную в среднем двум миллионам долларов США.
Страховой полис Кондора за последние неполные два месяца переоформлялся дважды: перед поездкой в Чечню страховая сумма возросла до трех миллионов, а накануне вылета в Париж Бушмина спешно «перестраховали», повысив цену «смерти» до суммы, эквивалентной примерно пяти миллионам долларов США.
* * *
Их пятничное путешествие точнее всего можно было охарактеризовать выражением «галопом по европам».
В восемь утра они вылетели — уже знакомым «Гольфстримом» — из Гренобля в Париж. Из аэропорта прокатились в район Дефанс, где у Захаржевского состоялось не очень продолжительное по времени свидание с известным парижским адвокатом Мишоном, которого Бушмину несколькими днями ранее довелось видеть в ресторане «Тур д'Аржан». Вернулись обратно в аэропорт и вылетели во Франкфурт-на-Майне (прямо в аэропорту их ожидал местный дилер, которому загодя прозвонил Захаржевский. Он подогнал новенький «мерс», в дальнейшем с тачкой управлялась Ника, которая что на немецких банах, что на улочках картинных средневековых городков чувствовала себя очень уверенно). А уже из Франкфурта, когда Захаржевский сам прозвонил по одному из контактных телефонов, получив новые ЦУ, они выехали на колесах в Висбаден, до которого, как выяснилось, было рукой подать.
* * *
Бушмин еще со школьной скамьи, когда они в старших классах проходили географию, помнил, что в Германии до черта всяких «баденов» — это слово по-немецки означает «купальня», и есть даже дважды «баден», то есть знаменитый Баден-Баден.
В самом Висбадене ему еще не доводилось бывать, хотя, опять же, приходилось слышать, что именно здесь, в существовавшем и в ту пору аристократическом курорте, Федор Михайлович Достоевский продулся — вернее, продувался не раз и не два — в местном казино, о чем честно поведал в своем ставшем впоследствии знаменитом «Игроке». Доводилось здесь бывать прежде молодым Романовым, Николаю II и принцессе Аликс, урожденной, кстати, принцессе Гессенской. И еще многим и многим историческим, некогда широко известным, а ныне почти забытым личностям...
Высочайшую марку свою Висбаден держит и по нынешний день. Не зря же этот один из красивейших городов Европы — кстати, не очень большой, всего четверть миллиона населения — называют «северной Ниццей», пристанищем миллионеров, городом для тех, у кого денег «куры не клюют».
Поэтому, в принципе, нет ничего удивительного в том, что бывший шеф Серебрянского, вернее сказать, его предшественник на посту директора Федеральной комиссии по ценным бумагам господин Шафранов, переместившийся со своего поста — всего-то на несколько дней — в совет директоров компании «Ространснефть» и тут же отправившийся в Германию, на «воды», поправить пошатнувшееся здоровье, — а родственники его еще раньше перебрались в «европы» — человек, надо сказать прямо, далеко не бедный, забил «стрелку» выполняющему нынче особую доверительную миссию Георгию Захаржевскому не где-нибудь, а именно здесь, в этом красивом и уютном «городе миллионеров».
* * *
Ника, а вернее сказать, «мерс», управляемый Никой, доставил их небольшую компанию почти в самый центр Висбадена, к зданию Курхауза.
Ключи — служащему, сами — в казино.
«Так надо, Андрей, — коротко и не слишком внятно объяснил ему ситуацию Жорж. — Мы должны показаться... Да нам и самим полезно засветиться в таком вот местечке».
Прежде чем они вошли в роскошное казино, Бушмин успел заметить на стене рядом со входом памятную доску, свидетельствовавшую о том, что в этом заведении уже испытывал некогда судьбу один из самых знаменитых его соотечественников.
«Благословите, Федор Михалыч, — мысленно обратился он к великому писателю, чей мятежный дух, возможно, витает где-то здесь и по сию пору. — Не за легким выигрышем иду, так что обороните меня от бесов!»
Прикупили в кассе фишек на пять тысяч евро — здесь говорят «ойро» — и двинулись в зал, где стояли рулеточные столы.
Подыскали себе места за столом, сели играть. Обе ставки, сделанные Андреем, ушли в пользу казино, за вычетом налогов в пользу федеральной земли Гессен. Захаржевский поставил на «красное»... и удвоил свою наличность.
«Даже за игральным столом этим банкирам прет, — усмехнувшись про себя, подумал Бушмин. — И то верно: деньги идут к деньгам...»
— Андрей, держите руку с перстнем на виду, на столе, — повернув к нему лицо, полушепотом сказал Захаржевский, которому его выигрыш, похоже, был совершенно до лампочки. — Это важно...
Слева от него, через одно, освободилось место за игральным столом. Его на короткое время занял горбоносый мужчина лет тридцати с небольшим, статный, в дорогом, хорошо сшитом костюме, с не очень характерной для здешних мест внешностью (впрочем, в Германии сейчас с избытком турок, албанцев и прочих южан с довольно отличной от местных бюргеров внешностью).
Он сидел почти спиной к Бушмину, глядя куда-то в другой конец зала, так что Андрею был виден в основном его аккуратно, по-европейски окантованный стрижкой затылок и лишь отчасти — его профиль.
«А ну-ка повернись ко мне, мужик, — покосившись на него, мысленно приказал Бушмин. — Дай-ка я тебя получше разгляжу...»
В ту же секунду субъект, привлекший к себе его внимание, то ли передумав делать ставки, то ли поняв, что к нему проявляет нездоровый интерес один из игроков в рулетку, поднялся из-за стола и неспешно направился к выходу из зала. Андрей едва удержался от соблазна последовать за ним, вовремя вспомнив, что на нем лежит ответственность за безопасность молодого банкира, да и в целом за конечный результат.
Чем-то этот хорошо одетый мужчина, у которого была явно кавказская внешность, напомнил ему Горца, который, как и Султыбеков, чье лицо по ходу «гоп-стопа» он так и не смог разглядеть из-за маски, в последнее время не шел у него из головы.
«Кажется, Андрюша, у тебя исподволь чердак едет, — мрачно подумал он. — Мало ли здесь бродит разного народа?..»
Где-то через пару минут к их столу подошел незнакомый с виду мужчина лет тридцати пяти. Худощавый, чуть выше среднего роста, одет в темно-синий костюм с «искрой», взгляд цепкий, настороженный. Ника, уловив кивок своего шефа, сместилась чуть в сторону, чтобы не препятствовать доверительному общению подошедшего к ним незнакомца с банкиром Захаржевским.
Захаржевский, выслушав его, слегка кивнул, потом произнес вслух: «Хорошо, я понял», — после чего подошедший к их столу молодой человек круто развернулся и проследовал на выход из игрового зала.
Минут примерно через пять встали из-за стола и двое компаньонов — проигравшийся до нитки Бушмин и оставшийся в небольшом выигрыше Жорж Захаржевский.
— Терпеть не могу проигрывать, — с улыбкой сказал банкир. — Даже вот так, по маленькой.
Служащий подогнал их «мерс». Уселись: Ника за рулем, Бушмин в кресле пассажира, банкир, как и положено по чину, — на заднем сиденье. Ника открыла своим ключом мини-сейф — в некоторых машинах подобного класса специально оборудуют «нычки», — достала кобуру, прицепила к поддерживающим ремням, пододетым под пиджак, поверх блузки, после чего вновь запахнула плащ и замерла, ожидая указаний от своего шефа.
— Едем пока прямо, — сказал тот, сверившись с наручными часами. Сначала в направлении отеля «Нассау Гоф», потом я скажу, где нужно будет свернуть.
Бушмин старался запоминать, куда они едут, на всякий, так сказать, пожарный. Они вернулись из центра в пригород; начинало смеркаться, но были хорошо видны и пологие горы Таунус, и показавшийся чуть правее от них шпиль замка Бибрих, являющего собой образец стиля «барокко» (да и вообще электричество здесь жгут немерено). По дороге он думал о разных разностях. Например, о том, что у него в отличие от Ники, которая является дипломированным сотрудником МАТ[14] и имеет при себе вполне легальный ствол, с которым, правда, в казино все равно бы не пропустили, потому что таков «орнунг», то бишь «порядок», так вот, у него вообще нет ни фига! Не то что огнестрельного нарезного ствола, но даже жалкого перочинного ножа и то не было! Вот и крутись тут, следи в оба, чтобы какая-нибудь проплывающая мимо щука не сожрала тебя на манер глупого карасика, а заодно и твоего нового дружка Жоржа Захаржевского.
Подъехали, следуя ЦУ банкира, к одному из местных пригородных ресторанов, где, кроме собственно самого ресторана, который здесь, правда, называют «винным залом», имеются также две открытые террасы, функционирующие даже в это время года.
Припарковались, вышли из машины, двинулись в «винный зал»: Андрей мельком успел увидеть явно высматривавшего их на паркинге «яппи», подходившего к ним ранее в казино. — Я думаю, Андрей, Шафранов уже занял отдельный кабинет, — негромко произнес Захаржевский, не обращая, казалось, внимания на подлетевшего к ним официанта. — Мы займем пока столик в зале, а там будет видно. Они уже двинулись вслед за официантом к своему столику, как вдруг — эти звуки доносились, кажется, с открытой террасы — послышалось: «хлоп!» «хлоп! хлоп!» И тут же, практически одновременно, но чуть в другой тональности: «та-тах! тах-х! тах! та-тах-х!!»
