подчиненные сидели на железных кроватях, при появлении командира поднялись.
В углу стоял раскладной стол.
Майор взглянул на Дорохина и сказал:
– Коля, давай-ка эту мебель ближе к кроватям.
Лейтенант выполнил распоряжение.
Майор положил на стол карту и ознакомил бойцов с информацией, полученной из ФРГ. Она вызвала всеобщее бурное негодование.
– Вот ведь суки! – воскликнул Дубко. – Надо же, чего придумали, лишь бы обострить ситуацию. Зачем тысячи мирных людей убивать? Тем более что ничего особенного такое злодейство им не даст. Попытаются они свалить вину на нас. Не выйдет! Москва все опровергнет, представит доказательства, что отравление устроили сами западные спецслужбы, а потом они же и закатили истерику. Зачем губить людей-то? И место-то какое выбрали! На этой площади наверняка соберутся тысячи мужиков и баб. Они приведут с собой детишек. А ведь сам этот пес Глаубер наверняка планирует подорвать заряды откуда-то издалека, из безопасной зоны. Мразь эсэсовская!
– Спокойней, – сказал Богданов. – Ничего Глаубер уже не сделает. Нам известно, где его база. Кстати, а вы ведь не знаете, куда он свалил вместе с химиками, чехами и восемью контейнерами. – Богданов прикурил папиросу и продолжил: – Ну так я вам скажу. В Бегрице. Это то самое местечко, которое расположено рядом с Красиной. А прежняя база команды «Траб» была устроена в одном из помещений последнего, восьмого сектора укрепрайона. Черт побери, как же мы не просчитали этот вариант?
– Да, они умеют работать, – сказал Дубко.
– Умеют. Тем более что в Бегрице действовала агентура ЦРУ. Эти люди помогли Глауберу уйти в безопасное место после извлечения контейнеров и доставить их к Оломоуцу. У них была техника. Эти машины и чехи и сейчас с командой.
– Сколько их? – спросил старший лейтенант Хоменко.
– Кого? Всех этих мерзавцев или чехов?
– Чехов.
– Трое. Начальник пожарной команды в Бегрице, он же старший группы ЦРУ, Павел Вронек, бармен кафе Матус Грана, бригадир тамошнего сельхозкооператива Петр Миц. У них две машины, одна из них – пикап, принадлежащий кафе. На нем Глаубер и вывез восемь контейнеров. Грузоподъемность не позволяла взять больше. На этом же пикапе была доставлена отрава и в Штернберк. У Мица есть собственная «шкода».
– Да, эти сволочи подготовились как надо, – сказал Дубко. – Ладно американцы и немцы, но чехи-то? Неужели они не знали, на что идут?
– Хватит об этом, – оборвал его Богданов. – Сейчас подполковник Иванчук в главной штабной палатке пытается связаться с Москвой, с полковником Старцевым, а то и с кем-то повыше. Он хочет согласовать план нейтрализации банды и снятия угрозы отравления людей, предложенный мной.
Дубко взглянул на командира и заявил:
– Ты ничего мне не говорил о плане.
– Он возник после ознакомления с информацией, полученной из Мюнхена.
– Ясно. Что за план?
– А теперь, товарищи, внимание на карту.
Все склонились над столом.
Майор взял карандаш, оставленный на столе подполковником Иванчуком, и начал водить им над картой.
– Вот Либава, здесь мы, вот Оломоуц, а вот Штернберк. Как видите, расстояние отсюда до Оломоуца составляет двадцать четыре километра, от Штернберка – шестнадцать. Разница для автомобиля ничтожная. А между полигоном и Штернберком примерно восемь километров. Для того чтобы заложить заряды на Верхней площади и привести их в боевую готовность, то есть вставить радиодетонаторы, Глауберу надо что?
– Очевидно, провести разведку, наметить места закладки, определиться с возможностью быстрого отхода в Штернберк, – ответил Дубко.
– Да, верно. А когда он должен это сделать?
– Непосредственно перед акцией.
– Правильно. Сегодня двадцать второе августа, еще рано, а вот завтра будет самое время. Согласны?
Дорохин взглянул на командира и проговорил:
– Я бы не был столь категоричен. Разведку можно провести и сегодня. Времени вполне хватит.
– Глаубер не идиот. Он понимает, что за сутки в городе может измениться многое, – возразил Дубко. – Только завтра вечером станет окончательно ясно, что митинг на Верхней площади все-таки состоится. Это будет видно по приготовлениям. Немец пойдет в Оломоуц завтра.
Однако Дорохин не сдавался.
– Глаубер может отправиться в город и сегодня, а для уточнения обстановки оставить в Оломоуце одного чеха либо использовать кого-нибудь из местных жителей, неизвестных нам, – проговорил он.
Богданов взглянул на лейтенанта и проговорил:
– Ты считаешь, что наши специалисты в Мюнхене не вытряхнули из куратора операции всю информацию? Да они жилы бы из него вытянули, но узнали бы все. Если в данных, переданных ими, нет ни слова об агентах в Оломоуце, то это значит, что таковых просто не существует. Выставлять же наблюдателя глупо. Сообщит он каким-то образом Глауберу об изменении обстановки, и что тогда? Ночью в Оломоуц будет въехать сложно, высок риск засветиться, а поменять место закладки практически невозможно. Да, он считает, что сможет подорвать заряды. Да, от них погибнут люди, но не то количество, на которое рассчитывают этот изверг и его начальники в БНД. Им надо как можно больше жертв. А митинг или манифестацию оппозиция может перенести в другое место. Нет, командир прав. Немцы с чехами, агентами ЦРУ поедут в Оломоуц на разведку завтра с утра, а закладку проведут ближе к вечеру, когда окончательно прояснится обстановка. Я полностью поддерживаю командира. До вечера делать это бесполезно. Риска засветиться меньше, а вот сорвать акцию в плане получения результатов – больше.
– Ладно. Видимо, вы правы, – сказал Дорохин и осведомился: – Но что делаем мы?
– А мы делаем следующее… – Богданов довел до членов группы предварительный план действий.
Они выслушали его и задумались.
– Нормальный план, – заявил Дубко, повернулся к химикам и полюбопытствовал: – Вы, мужики, обезвредить заряды сможете?
– Сможем, – ответил Хоменко. – Иначе зачем же нас к вам прислали?
– Как же вы их обезвредите? Отвезете куда-нибудь в лес и потихоньку стравите газ из зарядов?
– Нет. Полная нейтрализация возможна в лаборатории, расположенной в Москве. Мы обеспечим защиту оболочки зарядов от любого внешнего воздействия, а радиотехники выставят помехи. Впрочем, в Штернберке можно обойтись и без них. Да и в Оломоуце тоже. Они нужны в том случае, если Глаубер, или как там зовут этого майора германской разведки, все же решится установить заряды днем. Я тоже согласен с тем, что это очень и очень маловероятно.
– А защита, это как?
Богданов взглянул на Дубко и заявил:
– Саша, не лезь в дела специалистов. Они знают задачу, в отличие от нас подготовлены к подобным ситуациям. Если тебе так хочется знать, как обезвреживаются химические заряды, то по возвращении в Москву я попрошу Старцева устроить для тебя лекцию по данному вопросу.
– Все, командир, молчу. Теперь что, ждем Иванчука?
– Да.
– А как насчет обеда? – спросил Дорохин.
Богданов улыбнулся и сказал:
– Вот
