Ознакомительная версия.
«А вот это уж слишком… Интересно, из какой пошлой книженции? — подумал Филя. — Или читать ей недосуг, а вот телевизор перед сном смотреть успевает? Если ей дают это делать…»
— Но ты должен твердо пообещать мне, что оставишь силы для… разговора. На очень важную для меня тему. Так?
— Ну, если ты хочешь, чтобы я ради тебя, в смысле — твоего спокойствия, убил кого-нибудь, то отчего же? — искренне засмеялся Филя, чем вверг ее в полное замешательство.
— Почему… убил? — Она вздрогнула.
— Ты так серьезно говоришь об этом, — отшутился Филя. — Ну хватит болтать! Поскольку кормить меня ты не желаешь, давай займемся другим делом!.. — И он одной рукой обнял ее так, что у нее что-то хрустнуло. Но охала она уже в постели…
Разница между обнаженной и одетой женщиной заключается не в том, какая из них выглядит в данный момент аппетитнее, заманчивее, эффектнее и, скажем так, желаннее, а совершенно в другом. Одетая женщина может предстать коварной ведьмой, крупным начальником, она не прочь приказывать, а вот обнаженная на такую роль не тянет по определению. И она никогда не приказывает, а просит. С ней не страшно. Если же от нее и исходит какая-то опасность, то это, чаще всего, россказни досужих любителей почесать языки. Обнаженная женщина, прежде всего, слаба. Но в этом отчасти и ее сила. Если она не может словом убедить любовника совершить ради нее смертельный номер, то пытается, и, как правило, не без успеха, компенсировать недостатки словесного убеждения своим любовным мастерством. Но если при этом мужчина твердо отдает себе отчет в происходящем, его с истинного пути не сбить, не увести в сторону и не заставить совершить трагическую глупость.
Впрочем, это — так, пустяки, пустая болтовня. Ею и занимался Филипп, предвосхищая готовящуюся для него новую роль. Нина Георгиевна отрешенно слушала его и никак не могла взять в толк: он что, разыгрывает ее, наперед зная о том, что ей нужно? Или это просто случайное совпадение мыслей — такое бывает у близких людей. Они ведь уже достаточно близкие, куда ближе, черт возьми…
— Но! — продолжал Филя свою незамысловатую философию. — Любая женщина, в каком бы она ни представала виде перед своим любовником, всегда может рассчитывать на конкретную помощь с его стороны в том случае, если ей угрожает опасность. Нам что-то угрожает? — Он с улыбкой повернулся к ней и посмотрел в упор.
— А если да?
— Странная постановка вопроса: а если да! Это значит — ни да, ни нет. Выбери для себя подходящий вариант.
— Угрожает, — совершенно обескураженная разговором, решилась наконец Нина. — Видит Бог, я не хотела тебя впутывать в свои проблемы, но у меня сейчас просто нет иного выбора. Со мной рядом нет близкого человека, которому я могла бы полностью довериться. Рассказать о своих заботах. Да, черт возьми, — почти истерически выкрикнула она, — просто пожаловаться на судьбу! Неужели непонятно?! Вот и ты такой же… Чужой!
— Интересное дело, — хмыкнул Филя, — отдаться можно, а довериться нельзя… Ну и жизнь у тебя, подруга, не позавидуешь… Я слушаю, слушаю, ты не обращай внимания на мои реплики.
И она сразу успокоилась. Словно ждала сигнала от него, ну артистка!..
— Я начну издалека, — деловым тоном заговорила она. — Можно?
— Начинай откуда хочешь. Но лучше сразу по делу.
И Нина рассказала, что в расследовании преступной деятельности Гусева, о котором он, Валера, прекрасно знает, присутствует множество улик, откровенно говоря, притянутых за уши. И не такой уж он преступник, как его пытаются изобразить в печати те, кому конкуренты Егора Савельевича платят большие бабки. Идет постоянное давление руководства на следователя, то есть на нее, Нину Георгиевну, противостоять которому она не в силах, как ни пыталась. Закономерен вопрос: а пыталась ли? Ответ: да! Но пока безрезультатно. Более того, куратор из Генеральной прокуратуры, о котором она однажды обмолвилась Валере, предложил сделку. За двести тысяч баксов он обещал поспособствовать изменению меры пресечения для подследственного. Деньги были переданы, но теперь появился шантажист. Кто он? Адвокат Штамо, который принимал самое непосредственное участие в сделке. Он беседовал с Гусевым, он получал от его матери деньги и передавал их следователю. А она — наверх, согласно договоренности. Но позже обстоятельства несколько изменились. Неудовлетворенный тем, что освобождения из-под стражи до сих пор не произошло, Гусев решил, что его подло обманули. Он просто не понимает, что такие дела в одночасье не делаются, необходимо время. Тем не менее он решил сменить адвоката, отстранив от защиты Штамо, который немедленно счел себя кровно обиженным и теперь просто угрожает следователю. Шантажирует ее. Если бы у нее был какой-либо разумный выход, она бы с радостью и немедленно пошла на него. Но выхода нет, кроме…
— Кроме контрольного выстрела, — равнодушно подсказал Филипп. — А что, вполне логично. Но чтобы аккуратно убрать шантажиста, а не объяснять ему, не уговаривать, не обещать и прочее, нужен профессионал, не так ли, дорогая? — Он холодно посмотрел на нее.
— Это твои слова, — немедленно откликнулась она, испытующе глядя на него.
— Но мысли-то твои, — парировал он. — И я с большой долей вероятности могу предположить, что эту роль ты уготовила для меня, не так ли?
— Я только хотела попросить тебя помочь мне. Ты же видишь, я пыталась объяснить, что моей страшной вины здесь нет. Хотела помочь, пока не вышло, но обязательно выйдет. Позже. А если эта история получит гласность, меня немедленно выпрут с работы. В лучшем случае. В худшем — отдадут под суд. Но этого я уже не выдержу. Не переживу…
Она отвернулась и заплакала в подушку. Впрочем, может быть, и ловко изображала слезы, он же не видел сейчас ее лица. Интересное дело, подумал он, это же не первый уже случай, когда женщина, побывавшая в его объятиях, почему-то считает, что из него получится отличный киллер, и тут же готова нанять его. Якобы защитить ее честь, попранную справедливость… А на самом-то деле все гораздо проще. И во главе угла у них, прежде всего, деньги.
Но у данного дела может быть и другой аспект. Вот год назад был близкий случай. Одна бизнес-вумен таким же примерно образом приглашала его убить супруга. Там были замешаны очень крупные финансы. Филя отказался, а она тут же, не сходя с места, нашла другого исполнителя, который и выполнил задание. Правда, тот же мужик, в буквальном смысле, раздел ее догола — и в натуре, и в бизнесе, а рисковую дамочку после пришлось спасать всеми силами агентства «Глория».[5] Так что все не так просто. Или вот, нате вам, — аналогичный случай. Только убрать теперь надо не мужа или любовника, а постороннего шантажиста. Но почему же она в таком случае не желает обратиться к своим партнерам-любовникам? К тому же Брусу? Боится? Значит, есть причины. Опять же братец у нее в ментовке далеко не в нижних чинах, мог бы и поспособствовать. Тоже не хочет. Это уже подозрительно. И если, например, сейчас он, Филя, то есть Валера, категорически откажется, она несомненно найдет другого убийцу. И Штамо, кем бы он ни был — шантажистом или просто дураком, не понимающим, с кем он связался, — превратится в труп. Возможно, не позже завтрашнего дня.
Филипп Агеев не был бездушным живодером. Это Багру ничего не стоило вмазать человеку железной трубой или выкинуть водителя на встречную полосу, под смертельный удар, за что теперь и ответит. Но Багор — не единственный такой, вот в чем беда, а следователь Ершова из практики должна знать, где отыскать подходящего исполнителя. И он, Филя, просто удачная, с ее точки зрения, карта. Возможно даже, она действительно надеется, что он согласится, а потом постарается отблагодарить. Как — другое дело. Но она настроена решительно, и, значит, Штамо уже, в сущности, труп.
Но ведь можно убрать его и без помощи пули. Можно спрятать, а заодно и расколоть, чтоб ему же в дальнейшем и неповадно было заниматься шантажом.
Так что, соглашаться? Или поломаться еще какое-то время, но не перегибать палки? Чтоб правдивее выглядело. Не зря же он обмолвился о некоторых своих дополнительных «функциях» в «Светоче». Ведь поверила настолько, что сделала ему предложение, не сомневаясь в его согласии.
И последний вопрос: как она хочет оплатить работу? Деньгами или дальнейшим собственным расположением плюс обилием глубоких чувств? Тоже серьезный момент. Киллер, кем бы он ни был, не должен руководствоваться эмоциями, никто ему не поверит. Поэтому финансовую сторону дела еще придется обсудить. Может, и поторговаться. Иначе какой же он после этого киллер?
Интуитивно почувствовав, что мысли партнера, кажется, склоняются в ее сторону, Нина Георгиевна повернулась к нему, и Филипп увидел, что глаза у нее сухие.
«Совсем забыла наша стервочка хотя бы грамотно доиграть свою роль, — с неудовольствием подумал Филя. И ему стали понятными оскорбительные интонации Бруса в ее адрес. — Ну да… ладно, чего теперь рассуждать? Подписался, — значит, к делу!» Тем более что рассвет уже близок, и операцию, во избежание любых нелепых случайностей, надо было проконтролировать.
Ознакомительная версия.
