Я боялся, что он начнет каяться, объяснять, почему назвал неправильный домашний адрес, и поэтому последнюю реплику произнес максимально жестко.
Милиционер начал говорить. Я еле успел нажать кнопку записи. К жене он обратился ласково: «Томчик мой родной» – всхлипнул и попросил принять «блондина среднего роста и нашего возраста» по первому разряду и «сделать все, что он попросит».
– А если я попрошу ее сделать минет? – спросил я, пряча диктофон в карман брюк. – Сделает?
Мент молчал. Он ожидал смерти, он не верил, что я вот так просто сяду в машину и уеду.
Когда я устроился в шоферском кресле и завел мотор, капитана затрясло. Чего он боится? Того, что я раздавлю его колесами? Я дал задний ход.
– Не-ет! Не надо-о! – истошно заорал милиционер.
Я умудрился развернуть автомобиль на узком пространстве между деревьями, орущий бандит в милицейском кителе остался позади. Уезжая, я еще долго слышал его вопли. Надеюсь, он не потеряет рассудок, но форменные брюки запачкает, это точно!
До нужного мне места на Московской кольцевой дороге я добрался к половине второго ночи. Позади остались два гаишника, разбогатевшие благодаря мне на сто долларов каждый, и абсолютно бесполезный звонок по названному капитаном телефонному номеру. Я перестраховался: вдруг мент назвал номер знакомых и после поинтересуется, был звонок или нет. Хвала Будде, телефон не ответил, и я со спокойным сердцем забросил диктофон в открытый канализационный люк. Туда же бросил и капитанское табельное оружие. Пустые хлопоты отняли у меня пятнадцать драгоценных минут. Неприятно, но не смертельно.
«Волгу» я оставил на стоянке дальнобойщиков рядом с Кольцевой. Заплатил чумазому хлопцу, страдающему бессонницей шоферу из Минска, пятьдесят баксов, попросил присмотреть за машиной. Пообещал еще стольник, когда вернусь. Соврал, что спешу к знакомой телке. Позвонила, мол, сказала: «Жених неожиданно возвращается из командировки, срочно приезжай, забирай свои шмотки, а то на помойку выброшу». Живет моя отрада недалеко, пешком отсюда десять минут. Рядом с домом дамы сердца тачку ставить опасаюсь, не хочу компрометировать чужую невесту.
Минчанин охотно поверил в мою сказку, и я не спеша побрел в сторону ближайших многоэтажек.
Скопище дальнобойных фургонов окружали буйные заросли сирени. Как только я спрятался за густой зеленой стеной, сразу же свернул. Стороной обежал автостоянку и в неположенном месте пересек магистраль, опоясывающую Москву серым бетонным кольцом.
Места были знакомыми. Давным-давно скромный обыватель Семен Ступин оборудовал в лесочке рядом с Кольцевой надежный тайник. Идти мне до него, как и до воображаемой возлюбленной, десять минут, бегом – быстрее.
Искомый тайник представляет из себя старый фанерный чемодан, в котором спрятан саквояж более современной формы и туристский зеленый рюкзак. Фанерное чудовище Ступин отволок в придорожный лесок и темной ночной порой запеленал свое сокровище в целлофан, после чего закопал на полутораметровой глубине подле приметной корявой липы. Рядышком, под елкой, совсем неглубоко, предусмотрительно была прикопана саперная лопатка.
Два часа десять минут. Я завел мотор «Волги» и выехал на трассу. На заднем сиденье лежали саквояж и рюкзак, мое небогатое наследство. В саквояже дожидался своего часа паспорт на чужую фамилию, но с моей фотографией, три тысячи долларов США и комплект одежды – джинсы, полуботинки, футболка, свитер, плащ. Семен Ступин не знал, когда понадобится одежда, в какое время года, и поэтому сформировал комплект, подходящий практически к любым метеоусловиям, за исключением лютой зимы. Сейчас, хвала Будде, на дворе жаркое лето, свитер с плащом останутся в ручной поклаже, а остальное вполне сгодится. Не ходить же мне и дальше в вечернем костюме с бабочкой. За рулем «Волги» мой наряд вполне уместен, но в толпе прохожих я буду выглядеть белой вороной.
Эх, жалко, не припасено в захоронке скромного пиджачишки! Надетый поверх футболки пиджак придал бы мне вид обнищавшего научного сотрудника. Еще очки на нос, и все – прощай, бандитское прошлое, я новый человек по имени Игорь, по фамилии Козловский, рафинированный интеллигент, жертва экономических катаклизмов новейшей истории. Когда я был Семеном Ступиным, я думал о пиджаке, но он, собака, не поместился в саквояж. Встала дилемма – либо плащ, либо пиджак. Я выбрал плащ и не угадал.
Что-то я не о том думаю. Рано превращаться в гражданина Козловского, до этого придется еще раз навестить Папу. Придется его убить, иного выхода у меня нет.
Другой на моем месте, возможно, нашел бы более изящное бескровное решение проблемы. Но я – это я, со своими плюсами и минусами, со своей системой ценностей и со своими методами решения сложных жизненных ситуаций.
Без десяти три. Сворачиваю с Кольцевой, еще пятнадцать минут выжимаю из мотора все, на что он способен, затем разворачиваю «Волгу» фарами к городу, багажником к пригороду, останавливаюсь, мотор не глушу. Беру с заднего сиденья свои вещи, отношу их на обочину. Снова сажусь за руль, жму на газ и на полном ходу выпрыгиваю из автомобиля.
«Волга» проехала еще метров пятьдесят, дорога вильнула, автомашина свалилась в кювет, протаранила мелкие деревца и врезалась в толстый еловый ствол. Может быть, все было и не совсем так, а может быть, и совсем не так. Не знаю, судьба автомобиля меня больше не интересовала.
Я бежал по дороге не оглядываясь, чуть сбавил темп лишь однажды, чтобы взять в руку саквояж и забросить на плечо рюкзак.
Брошенную «Волгу» скоро найдут мои «друзья». И что подумают? Стальной допросил мента и гнал очертя голову в город. Не справился с управлением, долбанул машину, а сам, сволочь везучая, ушел. Все просто до примитива, понятно и достоверно.
Между прочим, недавно я дозаправил «Волгу» на случай, что кто-нибудь вспомнит показания приборов. Все чисто, бензина израсходовано ровно столько, сколько необходимо, чтобы доехать от Папиного логова до места аварии. Не забыл я и про километраж. Спасибо знакомому таксисту, мастеру левых рейсов эпохи застоя-застолья. За литр пива экс-расхититель социалистической собственности, ныне бандитский водила, обучил Стального Кулака, как претворять в жизнь исторический лозунг эпохи застоя-застолья: «Тот не таксист, кто со счетчиком не дружит». Стальной был угрюмым, но любознательным бандитом.
Ну да черт с ним, со Стальным. Нету больше Стального. Человек, бегущий по дороге, уже не бандюга Стальной Кулак и еще не интеллигент Игорь Козловский. Сейчас я наконец-то могу хоть недолго побыть самим собой. Я ниндзя. За моими плечами опыт и знания многих поколений. Возможно, я последний человек на земле, до конца овладевший искусством ниндзютцу. Я реликт, пережиток Средневековья. Да, я умею пользоваться современным оружием, но у меня психика древнего воина-тени. Я не презираю смерть подобно самураям, я сам – воплощение смерти. Разве может умереть смерть? Глупость! Бессмысленное сочетание слов! Мое тело можно убить, но мой дух до последнего вздоха бренной оболочки останется спокоен, ибо для него смерть – всего лишь возвращение домой, в обитель мрака.
Я не знаю своей судьбы. Но я обязан ПРОЖИТЬ свою судьбу до конца, и поэтому я обязан сделать все возможное, все, что зависит от меня, чтобы жить. Если, несмотря на все усилия, я все же погибну, то, значит, такова моя судьба…
Я прекрасно ориентировался в лесу. До Папиного поселка осталось полчаса хорошего бега. Пора останавливаться и подготовиться к предстоящей схватке.
Моя задача сложна и на первый взгляд неразрешима. Я должен проникнуть в Папину крепость никем не замеченный. Убить его, только его одного – Папу. И столь же незаметно исчезнуть. Я должен создать иллюзию, что Папа убит кем-то из своих (или человеком Гиви). Кем угодно, только не Стальным Кулаком. Стальной бежал вчера вечером, а Папу убили много позже. Никто не станет выискивать мои отпечатки пальцев, составлять фоторобот и подробное описание внешности. Смерть Императора затмит позорный побег его неблагодарного раба, и бесхозный раб наконец сможет обрести свободу.
Саквояж я спрятал под раскидистыми лапами пышной молодой елки. Разделся донага. Достал из рюкзака серую просторную куртку и широкие холщовые штаны. Синоби-седзуку. Маскировочный костюм ниндзя. Любители кинобоевиков привыкли видеть ниндзя в черных облегающих комбинезонах. На экране смотрится красиво, в жизни абсолютно неприемлемо. Одежда для диверсионных операций не должна повторять контуры человеческой фигуры, а серый цвет меньше бросается в глаза, чем черный. Свое маскировочное одеяние я сшил сам. В период ученичества дед объяснил, как рассчитать выкройку и подобрать нужную материю.
Полусумасшедшие энтузиасты какого-нибудь военно-исторического общества любителей ниндзя-черепашек, увидев мою портняжную работу, пришли бы в ужас – это не так, тут нет складочки, там нет эмблемы и т. д., и т. п. Не спорю, мой костюм отличается от музейных экспонатов, но я шил его не для того, чтобы участвовать в театрализованных постановках из жизни средневековых японцев. Я совершенно непохож на японца. Я русский человек, у меня другой генотип. Да, я пользуюсь японской терминологией. Ну и что? Весь мир восхищался русским балетом, а между тем батманы и фуэте придумали во Франции. Похожих примеров можно отыскать множество. Если не слепо копировать оригинал, а подойти к предмету творчески, можно добиться неожиданно высоких результатов. Кстати, на ту же тему: что-то я давно не видел японских дзюдоистов среди чемпионов международных соревнований по этому виду спорта…
