– Так это тоже вы?!
– …или хотя бы оставались на мысе, то их бы не тронули.
– Вы не посмеете!
– Еще как посмеем. Эти трое пропадут. Их будут искать. Такое уже случалось, что в непогоду погибали люди. Не только туристы, но даже опытные полярники. Вот и с этими тремя, надо полагать, случится какая-нибудь беда. Но тела никогда их не найдут, можешь не сомневаться.
Хёугли посмотрел на свои трофейные часы. Все, времени на разговоры практически не осталось. Он должен доставить тела трех русских на станцию, потому что здесь их оставлять нельзя.
Около четырех утра будет взорвана, как предупредил Чиф, одна из нижних штолен шахты. Надо полагать, взрыв понадобится, чтобы сокрыть следы того, чем в действительности занималась здесь их фирма… Впрочем, Хёугли и сам до конца не знает всего. Понятно, что сегодняшние «толчки» произошли не на пустом месте. Когда-то, еще в семидесятых и восьмидесятых, в этом районе бурили специальными широкими бурами сами норги. Затем их сменили – и наверняка не без ведома какой-то части норвежского начальства – «экологи». Тоже три года бурили, вгрызались в землю…
Прошлым летом и осенью, покамест не замерз Нордфьорд, к причалу трижды швартовались арендованные фирмой суда, оборудованные кранами для самовыгрузки. Русские, наверное, уже тогда что-то заподозрили. Во всяком случае, их маломерные суда несколько раз пытались подойти к причалу, а их люди так и норовили вызнать по всем возможным каналам, чем именно занимается станция «Чарли», расположенная на берегу одной из удаленных бухт Нордфьорда, сколько там сотрудников, и прочая, прочая…
Особенно близко к разгадке тайны объекта «Чарли» приблизились двое русских ученых, Первушин и Кривцов. Им каким-то образом – и тоже под прикрытием непогоды – удалось проникнуть на рудник, в ту его часть, где складированы контейнеры с оборудованием, взрывчатка в ящиках – ее там огромное количество – и отдельно два контейнера с какими-то спецбоеприпасами. К счастью, сработала тревожная сигнализация – эти двое на обратном пути, когда возвращались через наклонную штольню, попали в поле зрения следящей телекамеры, которая включается по сигналу с датчика движения… Оператор сыграл «алярм». Команда Хёугли, а также часть сотрудников станции, устроили форменную облаву на тех, кто побывал в секретной подземной части станции и кто мог, выберись он к своим, рассказать то, что видел там, подкрепив свои слова отснятыми в подземельях объекта Svalbard Charley фото– и видеоматериалами.
Русских не удалось перехватить у самой станции. Они оказались умелыми и опытными людьми. Хёугли мог лишь догадываться, о чем эти двое договорились между собой. Но они разделились, чем усложнили задачу тем, кто устроил на них облаву. Если бы не пурга, такая же сильная, как минувшим вечером, то их настигли бы в считаные минуты. Хотя бы потому, что эти двое передвигались на лыжах, а преследователи гоняли по округе на мощных скутерах…
Одного русского – Первушина – они настигли, когда тот пытался проскочить, удаляясь от берега, через каньон Герды. Он выбросил рюкзак с аппаратурой (его нашли чуть поздней). Этот парень, цепляясь «кошками» и ледорубом, полез едва ли не на отвесную стену высотой в десятиэтажный дом. Если бы он добрался по ледовым наростам до верхних зубцов, то потом замучились бы его искать. Хёугли уже понял, что взять живым его не удастся. Пришлось стрелять: он убил его выстрелом из снайперской винтовки ровно так, как сказал только что Мэрит Ругстад.
А второго – Кривцова – они настигли еще через четыре часа. Увидели его следы на снегу (он потерял где-то свои лыжи). Этот русский, как выяснилось, был ранен, причем двумя пулями – одна сидела в левом боку, другая раздробила левое же плечо. Видимо, в него попали тогда, когда возле станции стреляли через снежный заряд по человеческому силуэту, который сначала возник в свете фар скутеров, а затем вдруг куда-то пропал…
Кривцов, хотя был едва жив, успел выстрелить несколько раз из карабина. Чтобы не рисковать жизнями сотрудников, Хёугли, планировавший изначально взять его живым, дал команду стрелять на поражение…
Потом они прибрались в том месте, где случилась перестрелка – собрали гильзы, положили в плащ-палатку тело. Рюкзака или мешка с аппаратурой, как это было в случае с Первушиным, поблизости от этого места так и не нашли. Тело привезли на станцию – Чиф распорядился сбросить убитого русского в одну из глубоких вертикальных штолен. А останки второго русского без отчлененной головы, а также убитого в тот же день полярного медведя подбросили вскоре в каньон неподалеку от дачи Ругстад.
Хёугли тряхнул головой, отгоняя сторонние мысли.
– Я промахнулся только раз, – сказал он. – Когда стрелял из охотничьего ружья по белой медведице. Мы подняли ее из берлоги… это было еще две недели назад. Берлога у нее была в ответвлении того каньона, по которому от нас можно к тебе проехать. Целился в голову, но попал по касательной. Самка оказалась шустрой, хотя и в «положении» – ушла от нас!
– Ты просто урод! – процедила Ругстад. – Удивляюсь, как земля таких носит. Недолго тебе осталось, Хёугли…
– Я-то поживу еще, – хмыкнул тот. – А вот тебе недолго осталось.
Он нашел кусок шнура и связал хозяйке дома лодыжки.
– Тебя найдут с пулей в голове, Ругстад. Выстрел будет произведен из карабина твоего приятеля Торенсена.
– Сволочи…
– Еще какие! Сам дом мы подожжем, – продолжил Хёугли. – Он деревянный… прекрасный материал для погребального костра для двух потомков древних викингов! Ваши с Торенсенем обугленные останки похоронят на местном кладбище близ Лонгйира. А потом другие гиды будут рассказывать лоховатым туристом романтичную, но с драматичным финалом историю любви двух молодых людей. Ну а сама ваша смерть так и останется загадкой, как никто до сих пор не знает в точности, отчего умерли те шестнадцать шведов, что остались зимовать полтора столетия назад на соседнем мысе.
Он обернулся от входа.
– Я выйду на минутку, отдам кое-какие распоряжения. Никуда не уходи, Мэрит Ругстад. Я вернусь очень скоро с карабином твоего дружка.
Хёугли выбрался из каменной пристройки на свежий морозный воздух. На короткое время он остановился. Надо же – вновь основательно запуржило! Он хотел было надеть шлем, который держал в руке. Но вдруг ощутил, как что-то твердое уперлось ему меж лопаток.
– Не дергайся! – на английском, но с заметным акцентом сказал тот, что стоял у него за спиной. – Без глупостей, Хёугли! А то получишь порцию свинца.
Андреас замер. Вон оно как все обернулось. Второй русский нашелся… Сотрудники плохо обыскали дачу, видно, этот тип где-то прятался в самом доме или же поблизости.
– И что дальше? – процедил старший группы Arctic Force. – Ты один! А нас тут много.
– Всего пятеро, – свистящим шепотом произнес Воронин. – Нормальный расклад… Прикажи своим, чтобы сняли «браслеты» с Торенсена и моего товарища! И освободили Ильину!
– Может, тебе еще миллион зеленью дать в придачу?
– Засунь гребаные баксы себе в задницу! Считаю до трех…
Томас, стоявший к ним спиной возле выстроенных в ряд скутеров, медленно развернулся… Ему показалось, или Хёугли с кем-то говорит, стоя возле пристройки?
– Два…
– Эй, Андреас!
– Один!
Хёугли прыгнул – вперед и чуть в сторону. Одновременно закричал:
– Стреляйте!!!
Томас вскинул винтовку.
Кто-то рядом из коллег истошно закричал:
– Берегись!!!
Томас прицелился в человеческий силуэт, который был виден на фоне пристройки… Мешается эта Ильина! Ее, что ли, сначала уложить?
Но он не успел выстрелить: в следующую секунду в него врезалось, подобно мчащему на всех парах поезду, нечто огромное, массивное…
Воронин задержал палец на спусковом крючке. Во-первых, боялся зацепить Ильину, которая находилась практически на одной линии с целящимся в него стрелком! А во-вторых, на площадке появился новый персонаж. Которого, признаться, здесь никто не ждал…
Урсус, покрывший в три или четыре гигантских прыжка расстояние, отделявшее его от входа в каньон, где он затаился, до площадки, врезался в одного из двуногих. Да с такой силой, что тот отлетел и рухнул в десятке шагов от того места, где стоял.
У Урсуса хорошая память. Он никогда прежде не трогал двуногих. Но этот, которого он сшиб, был одним из тех, кто охотился за ним на льду Биллефьорда, кто стрелял в него. Он из той компании, что подстрелила возле «зимней квартиры» неподалеку отсюда и его подругу – Урсу!..
Урсус притормозил всеми четырьмя конечностями. Что-то обожгло уже раненную прежде одним из этих двуногих правую переднюю лапу! Как будто кто-то больно укусил! Раньше он не знал, не ведал, что такое боль от подобных укусов. Но теперь-то знает… и все равно его это не остановит!
– Леха, осторожно! – крикнул Воронин. – Атас!
Трофимов успел откатиться… Огромная медвежья ступня едва не размозжила ему черепную коробку.
