Нет, не было сил сопротивляться… Филин лежал под огромным телом Медведя, прикрывавшим собой, его, командира, и тихо беззвучно плакал…
Ну, вот и всё…
Улетели восвояси архангелы, метавшие молнии наземь, и пришла тишина… Зашевелился, задвигался Медведь, сбрасывая присыпавшие их тела, килограммы серой, каменистой земли.
— Всё, кажись, отстрелялись наши «громыхалкины»… — кряхтел Игорь, вставая на четвереньки. — Давай, Андрюха, поднимайся. Будем с тобой собирать остатки отряда…
Он протянул к лежавшему на земле Филину свою огромную ладонь и, как-то неловко сгорбившись, потянул своего друга за лямки разгрузки.
— Оботрись — неудобно как-то, салаги могут не понять… — Игорь протянул снятую с головы камуфлированную косынку. — Нервишки тебе лечить нужно, Андрюха, а то, вон, башку начал подставлять… Бате так и доложу — не в первый раз это уже…
— Ладно, Игорёк, проехали… Давай-ка лучше действительно отряд собирать… Сколько там его осталось?..
…Они сидели в «зелёнке» не небольшом плато, возвышавшемся над крохотной, словно чайное блюдце, горной долиной. Внизу виднелся аул, небольшое селение под названием Мадагиз и протекавшая через него речушка Тертер…
Странное это было селение, не такое, как доводилось им видеть раньше. Абсолютно отрезанное от цивилизации горными отрогами, оно не имело дороги, выводящей к этой цивилизации. Жили здесь издревле горцы-армяне и ходили к людям в долинах, если была в том нужда, на лошадях, горными тропками. Совсем недавно сюда стали залетать вертолеты, привозя какие-то необходимые для жизни вещи… Своя культура, свои сложившиеся веками традиции, не похожие ни на что. Мирные, добрые, всегда хлебосольные пастухи. Армяне-арабахцы. И надо же было так случиться, что именно в Мадагизе организовали свою базу, или что там ещё, пришедшие по горным тропам с севера азербайджанские боевики…
…Медленно, очень медленно собирались бойцы…
Филин смотрел на них и понимал, что его диверсионного спецотряда больше не существует. Это были жалкие остатки от существовавшего ещё полчаса назад мощного, неплохо обученного подразделения…
— Медведь… — Филин смотрел на своего сгорбившегося боевого друга. — Собирай, Игорь, личный состав, то, что от него осталось… А ты чего горбатый?
— Та хер его знает! Наверное, камешком приложило по спине… Чего только тут не падало… — Он обернулся к Андрею, открывая окровавленную спину. — Чего там?
— Да ты ранен! А ну!.. — Андрей очень аккуратно помог снять куртку камуфляжа.
— Ну, шо там, не томи душу, Андрюха!
— Что тебе сказать? Картина маслом!..
К ним уже успел присоединиться Док, который профессионально осматривал спину Медведя. В бугрящейся мышцами спине засел небольшой осколок, хищно поблёскивая на солнце рваными зубцами. Из-под железного кусочка смерти выкатилась скупая капелька крови.
Медведь повел плечами, как конь, отгонявший надоедливых мух:
— Ну?
— Не больно?
— Зудит немного, а так ничего…
— Осколок здесь, Игорь, бронник твой пробил насквозь и под лопаткой остановился…
— И шо?
— Торчит. На сантиметр примерно.
— Так тяни его, чего ждёшь?
— Кто его знает, как глубоко он засел? Опасно, Игорь!
— Тяни, говорю! Хер ли он там засел! Я его не чувствую — значит, в мышце! Тяни, Док — мышца зарастёт. Давай, Мишка, у нас времени нет — пацанов собирать надо и уходить… Давай!
Медведь лег на землю и схватился руками за тонкий ствол чудом уцелевшего в этой мясорубке деревца.
Операция в полевых условиях — «не отходя от кассы»…
Пламя зажигалки прокалило кончик боевого ножа, и Док осторожно надрезал кожу с двух сторон от торчащего из спины металла.
«А теперь что, чем тянуть-то?..» — не успел закончить мысль Филин, как Док, ухватившись зубами, потянул осколок на себя.
— Та быстрее же тяни, бля! Шо ты возишься как с беременной, н-нах? Я же не каменный, н-нах!
Миша резко распрямился. Из его рта поблескивало стальное жало…
— У-ах-хы-ы! — вздохнул Медведь.
— Вот!.. — Док показал Игорю лежавший на его ладони трехсантиметровый плоский кусочек металла. — Возьми, Игорёк, «на долгую, добрую память»…
— Ты слез бы с меня, Миша… — ответил Медведь Доку, сидящему на нём верхом. — А то что-то в желудке происходит — щас как пёрну, сам в Мадагиз улетишь…
Андрей и Миша помогли Игорю сесть. Откуда-то появилась фляга со спиртом, и Док, нисколько не жалея, брызнул им в спину Медведя.
— Ты шо ж, бля, творишь?! — выгнулся от неожиданности и боли тот. — Садюга! Лучше бы вовнутрь дал принять!
— На! — Фляга скрылась в огромных ладонях Медведя, а Док, вколов предварительно какие-то препараты, стал перевязывать рану.
— Ну, и шо ты там в меня навтыкал? «Типа» врач…
— Обезболивающий, противостолбнячный и антибиотик…
— А конский возбудитель?
— Извини, братишка, забыл… Ты мне потом напомни, перед тем, как к сестричкам в медсанбат пойдёшь лечиться…
— Не сомневайся! — Болезненно улыбнувшись, Игорь стал натягивать на тугие плечи форменную куртку…
…То тут, то там виднелись сквозь густые ветви «зелёнки» фигуры камуфлированных бойцов спецотряда, медленно стягивавшихся к своему командиру.
…На их телах были свежие белеющие повязки, прикрывавшие раны. Девятнадцать… Плюс Филин…
«Девятнадцать! Генералы, мать вашу! Угробили весь отряд! Суки!!!» — орал Филин, не открывая рта.
— Все?
— Все, кто остался…
Филин посмотрел на Медведя, ища поддержки.
— Мать твою! Двадцать шесть человек положили!.. — Игорь смотрел ничего не понимающими глазами на Андрея. — Что же они наделали-то, командир?!
— Я разберусь!.. Потом, когда выйдем!..
— Андрюха! А что сейчас-то?
— Всех нам не вынести, Игорь — это больше половины отряда… Будем здесь хоронить… Суки!.. Они же «Градами» били прямо по нам!.. По сигналу радиомаяка! Даже не потрудились внести поправки!.. Падлы!
Нервная дрожь била тело Филина, словно эпилептика.
— Ребята, все целы? У кого что? — Он смотрел на своих друзей — ветеранов группы Филина.
Здесь были все…
Вся его группа, вот уже два года которой командовал Андрей.
— Нормально… — угрюмо отзывались его старые друзья.
— Порядок…
— Немного поцарапало, но в порядке…
— Так, пацаны!.. Будем братишек хоронить… Не по-нашему это, но выхода другого нет… Салажат зелёных не трогайте — мы мужики тёртые, да и то каково было!.. А им досталось на всю жизнь. Да, запомнят они этот денёк — пережить обстрел «Градами», когда лупят прямо по тебе!..
Они разошлись по двое и стали долбить, углублять, расчищать оставшиеся после обстрела воронки. А потом сносили в них всё, что нашли от их погибших товарищей…
Этот непомерно тяжелый труд продолжался несколько часов, а к концу этого ужасного дня на плато выросло шесть небольших холмов — последнее пристанище для их не успевших толком пожить товарищей…
Группа стояла строем в одну шеренгу, отдавая последние почести…
— Готовсь! — скомандовал Андрей.
Они подняли свои автоматы, готовясь дать последний салют.
— Пли!!!
Сухо щелкнули бойки автоматов, не произведя ни одного выстрела. Маскировка, мать её!!!
— Пли!!!
Этот немой салют оглушил их больше, чем залп полковой артиллерии…
Он гремел в их головах, отдаваясь, повторенный многократно, эхом памяти!..
Этот салют и сейчас звучит оглушительным эхом в голове Филина, спустя двадцать лет!..
— Помните это место, ребята!..
Остатки спецотряда уходили…
Уходили на свою далёкую базу, в «зеленку», в ночь. И опять горы, по которым предстояло пройти около сотни километров, чтобы вернуться в Степанакерт, а во внутреннем кармане Филина покоились до времени двадцать шесть титановых «личных жетонов»…
1 сентября 1990 г
«Кукушка»
…Покоя в душе Андрея не было… Он мучился и больше «не мог быть командиром», хотел быть простым бойцом, и… Ангелом мести за жизни погибших спецназовцев… Он мучился, пока не принял решение… Простое решение, человека, который никогда и никому в своей жизни не прощал несправедливости…
