… — Медведь, — Филин подозвал Игоря. — Я ухожу…
— Куда, командир? — Он, казалось, не был удивлен словами Андрея.
— Поохотиться хочу… — Он погладил с любовью свою СВД. — Что-то в башке замкнуло… Не могу я просто так вернуться к Бате на глаза…
— В этом нет твоей вины, Андрюха.
— Ты расскажи это тем мальчикам, что на плато остались… — он говорил тихо и абсолютно ровно, но именно этот тон вызывал у Медведя волну мурашек между лопатками.
— Кого-то возьмешь с собой?
— Нет.
— Когда тебя ждать, командир?
— Выводи отряд, Игорёк… Связи у нас с Батей больше нет… — Филин вспомнил о разбитой радиостанции и скорбный взгляд Бульбы над ней. — А в группе половина раненых, хоть и легко, включая и тебя, так что идти до Степанакерта будете не меньше двух недель…
— Наверное… — согласился Медведь. — Хотя я бы сказал дней десять.
— Хорошо… 10 сентября я буду вас ждать в том месте на дороге, где Мусса колонну расстрелял. Помнишь?
Медведь кивнул головой.
— А сам?
— Погуляю по «зелёнке»… Помнишь, как Брат тогда, за Речкой…
— Не нарвись. Башку потерять в одиночку здесь, что чихнуть!
— Не волнуйся — мне ещё в глаза той суке посмотреть надо, что «Градами» отряд угробила…
— Мы все туда пойдём…
— Давай, Игорек. Вы мужики тёртые, выскочите… Салаг береги!.. Всё!.. Я пошёл…
Андрей обнял Медведя за могучие плечи, а на свои вскинул РД и ушёл в чащу «зелёнки»…
Игорь смотрел на кусты, сомкнувшиеся за спиной Филина, минут пять, а затем позвал Бая:
— Походи Алишер за Филином, нельзя ему одному сейчас — молодой, горячий, как бы дров не наломал… Только на глаза не лезь, а то ещё обидится наш командир… Ты только подстрахуй его — мало ли какие ублюдки по «зелёнке» бродят…
Согласно кивнув головой и не проронив ни слова, Бай подхватил свою СВД, набросал в РД несколько гранат, сухпай, протянутый Индейцем, и двинулся по следам Филина в чащу…
«…Значить, ты выжила после наших взрывов? — Сейчас Андрей превратился в настоящего ночного охотника, движимого единственной мыслью настичь добычу. — Ну, хорошо же. Вот теперь мы посмотрим, кто кого… Вы смеетесь и издеваетесь над армией? Бойся!.. Я тебе покажу настоящую армию!..»
Бай шёл за своим командиром, понимая причину, толкнувшую Филина на этот безумный одиночный рейд… Да и не рейд это был вовсе — «свободный поиск»…
После того как остатки «Совы» покинули плато над Мадагизом, после ночного двенадцатичасового марша Мулла подозвал Бая к себе и показал свежий след. След 37-го размера! Он тогда шепнул Алишеру, что они несколько дней, после боя на дороге, шли именно по этому следу к базе Муссы. А ещё он сказал, что Филин его тоже видел, этот след. И изучил внимательно, да только никому не сказал ни слова…
А ещё через два часа он, оставив группу на Медведя, ушел в «зелёнку». Бай шёл за Филином и понимал, что сейчас он идёт не за человеком. Это, наверное, глупо, но Алишеру показалось, что он ученый, который отслеживает поведение молодого, крепкого, полного сил, но раненого тигра.
Он наблюдал за Андреем в свой бинокль и даже видел, как у того раздуваются ноздри, то ли от холодной ярости, а может, он нюхал воздух. Он видел, как тот слушает чащу, как осматривает следы и как внимательно рассматривает, разглядывает то место, куда хочет поставить ногу — Мулла, его брат, научил всё же Филина кое-чему!.. И Баю приходилось прикладывать всё свое природное умение и нажитый опыт, чтобы не выдавать своего присутствия. Он шёл не за «зелёным» салагой, и даже не за человеком… Сейчас он шел за опытным хищником, ещё более страшным в том, что сейчас его вела месть…
«…Я все равно найду тебя, „кукушечка“. Найду!!! А потом ты будешь умирать, долго и мучительно. Я заставлю тебя умереть двадцать шесть раз — по разу за каждого из моих „совят“, оставшихся там, на плато! И я не буду торопиться! Клянусь, я именно так и сделаю! Или ты сделаешь меня… Но это вряд ли…»
Андрей упорно шёл и шёл по следу, полностью отключившись от таких мелочей, как безумная, валившая с ног усталость и стянувший железным обручем желудок голод.
Месть!.. Месть и сжигающая душу ярость душили его и гнали вперед…
Андрей видел по следам, что отстает от снайперши на сутки, но это было в самом начале, когда он оставлял группу. Теперь же, с каждым новым днем, он понимал, что нагоняет. Упорно и неотвратимо. Правда, он тоже спал. Ночами, по два-три часа, понимая, что уставшему, ему даже не стоит брать в руки свою верную «СВД»… Но он её нагонял…
К вечеру 7 сентября Андрей понял по состоянию следа, что он на финишной прямой. Примятая трава ещё не поднялась, а это означало, что здесь прошли час, максимум полтора назад… прошла его добыча…
«…Ну вот, сладкая моя, ты где-то здесь, рядом. И опять идёшь к дороге. Значит, ночью будешь отдыхать, чтобы назавтра рука не дрожала, и глаз не слезился. Давай! Спать ложись, моя девочка!.. Баю-бай!..»
«…Молодец, командир! Ай, какой молодец! — вертелись мысли в голове Бая. — Даже у меня не хватило бы, наверное, терпения неделю идти по следу! Потом Абдулло расскажу — не поверит Мулла! А кто поверил бы? А Филин?! Идет, словно железный, не спит толком, не ест ничего… Щеки вон ввалились совсем, под глазами круги — страшный совсем стал!.. Не завидую я тем, кого Андрей-то наш за личного врага посчитал! Но он её уже почти нашёл. Скорее бы всё это закончилось! Я уже тоже устал…»
…Около 23.30 он её увидел…
Забравшись подальше в чащу «зелёнки», хотя куда уж дальше, девушка-снайпер развела крохотный костерок в стиле спецназа, выкопав для начала ямку, затем обложив небольшими камнями. Такой костерок можно увидеть практически только сверху… «Кукушка» не боялась, Андрей нашел уже шесть точно таких же костерков, хотя и тщательно замаскированных, да и что ей было бояться вдалеке от дорог и аулов, в «зелёнке» высоко в горах… Но Филин её нашел. Правда, костёр он сначала не увидел, а почувствовал по запаху. Она готовила кофе!!! Андрей наблюдал за девушкой через оптический прицел с четырехсот метров, взобравшись на ветки огромной, старой чинары, и ждал, когда она ляжет спать.
…2.45АМ…
«…Всё, спит красавица. Вот и отлично! Ты спи, а я иду к тебе в гости…»
…Андрей стоял в двух метрах от девушки, оперившись спиной о ствол дерева, сжимал, до хруста в суставах, свой верный НРС. Лезвие ножа тускло поблескивало в лунном свете, а «кукушка» спала…
«…Что ж тебя, сучка, толкнуло на такую работу? Деньги или ещё что, как ту змеюку, Ингу? — Филин смотрел на свернувшееся калачиком тело, на молодое, типично скандинавское, скуластое, но не грубое лицо, на губки, по-детски почмокивающие во сне. — Лет двадцать или чуток больше, а скольких пацанов уже положила? Сука!..»
Филин постоял над девушкой ещё какое-то время, потом спрятал свой НРС в ножны и бесшумно скрылся в чаще «зелёнки»…
«…Молодец, командир! Мужчина! Во сне убивать не захотел! Настоящий мужчина! Воин! — Бай мысленно улыбался. — Я тебя понял, Филин!.. Ты подождешь боя, ты хочешь доказать ей, этой гадюке, что со спецназом лучше не воевать! Опять дуэль? Ай, какой ты молодец, Андрюха!.. Всё верно — ты же не палач, а солдат! Давай, дорогой!.. А я уж тебя прикрою, если что…»
…8 сентября…
…Невдалеке от дороги три снайпера залегли в «лёжки». Правда, о том, что их трое, знал только Бай. Филин наблюдал за приготовлениями «кукушки», а та, не подозревая, что уже обречена под двумя стволами спецназовских «СВД», готовила свою засаду. Свою последнюю в жизни засаду…
Она залегла в четырёхстах метрах от дороги на небольшом пригорке под раскидистым кустом.
«…Уверена в себе, сволота! — Филин был немного позади неё, сбоку. От дороги его отделяло около полукилометра. — С такого расстояния работать — нужно быть хорошим стрелком. Ну, ничего! Мы это поправим…»
Андрей понимал, что, работая в одиночку, ей необходимо колонну остановить и заставить солдатиков выйти из машин, только выйти, потому что уже все используют старый афганский опыт, вешая на дверцы бронежилеты. А как остановить колонну? Да очень просто! Положить несколько выстрелов в двигатель. И всё — отстреливай высыпавшихся из кузовов машин солдатиков, словно куропаток. Просто и сердито, а главное — надёжно!..
