Ответом Быку были дружные кивки головой.
— Даже почерк у каждого появился свой, а это уже класс… Ну а кто мне сможет объяснить, почему вы, каждый из вас, выбрал именно эту точку для поражения «объекта»?
— Мне так удобно… — произнёс Ганс неопределённо.
— А у меня как-то само собой… — ответил Филин.
— Ну а ты, Бай? — спросил Бык.
— Не знаю. Само как-то… — пожал плечами Бай.
— А вот я, голуби, могу, например, по характеру ранения определить темперамент снайпера и его примерно, конечно, национальную принадлежность…
— Ну, это уж совсем что-то такое нереальное, товарищ старший прапорщик! — усомнился Филин.
— Да нет, Андрей. Все реально. Хотите, объясню?
— Конечно!
— Ладно. В принципе, снайпер должен быть флегматиком, иначе ждать на «лёжке» будет очень тяжело, но даже флегматики бывают разные… Ну вот, чтобы не ходить далеко, разберём вас и ваши почерки… Ганс у нас латыш, и то, куда стреляет он, полностью объяснимо — всем известно об обстоятельности и пунктуальности прибалтов и немцев! Они не любят неожиданностей и всё делают на совесть! Вот отсюда и левая бровь — мгновенная смерть «объекта» обеспечивается на все 100!..
Бык посмотрел на ребят, которые слушали, разинув рты.
— Бай — таджик… Южная, азиатская, горячая кровь!.. Вековые устои во всём, а особенно в отношении к своему врагу!.. Вот и стреляет он по-восточному, в полном соответствии со своими традициями: результат тоже стопроцентный, но смерть наступает через 3–4 секунды… Ты, Алишер, по-восточному, даёшь время «объекту» понять, что он уже умер, и испугаться… Ты, Бай, настоящий азиатский «иезуит»…
У Бая «отвалилась» челюсть:
— Но как ты узнал, Бык? Я даже не думал об этом, просто мне так нравилось! Как?
— Это, ребятки, психология войны… И опыт… Своего врага нужно знать и понимать больше, чем он сам себя понимает, тогда выживешь…
И они поняли тогда, что они ещё ничего, или почти ничего, не знают!..
И учителем им теперь будет сама жизнь!..
Долгая или короткая, как кому повезёт…
…16 августа 2008 г. …
…На Андрея сегодня раз за разом накатывали волны воспоминаний…
Видимо, зацепились какие-то струнки в душе…
«…Алишер, когда я его узнал, тогда, в 88-м, был уже женат… И уже имел маленького сына… Назвал его в честь деда Муллы — Саттар… А вот сам Абдулло… Многим казалось, что он так никогда и не женится, наш „священник“-философ!.. — Андрей улыбнулся и опять прошёлся по комнате родительской „хрущёвки“ в раздумьях-воспоминаниях. — Да так, наверное, и было бы!.. Если бы не случай!.. Или это была судьба?!! Как говорится: „Не было бы счастья, да несчастье помогло!“… Да-а!.. То наше задание в Ферганской долине, а всё больше в окружающих её горах, запомнилось всем и очень надолго!.. [43] А уж мне-то — особенно!..»
22 января 1990 г. Таджикистан. Горный Бадахшан. Кишлак Кульджа.
…Транспортные Илы «Витязя» поднялись в небо в 20.00, 19 января…
В снегопад…
И путь их лежал в разрываемую горем Фергану.
Впереди было около пяти часов относительного спокойствия. Ребята дремали, пытаясь урвать последние часы отдыха… Зная всю сложность задания, так могли поступать только настоящие профессионалы — кто знает, когда удастся поспать в следующий раз? Может, только Всевышний…
Равномерный, мощный гул турбин навевал дремоту. И только Филина мучило какое-то смутное беспокойство:
«…Тяжёлый будет десант. Ох, бля, какой тяжёлый! Так прыгать ещё не приходилось — ночью, на скалы, при ограниченной снегопадом видимости… Да ещё никто не знает, какой будет ветер!.. А высота?! С кислородными аппаратами мы ещё не прыгали, а тут… Высота-то 5000 метров, а фактически у нас будет не более 700 метров — высокогорье, мать его!.. Да ещё этот мороз!.. В Москве было минус 17… А что будет там, за 30 упадёт? Надо будет лицо жиром намазать или хотя бы вазелином… Ребята, вон, все с баночками сидят. Ну да ладно… Нам бы только приземлиться, а там уж полегче пойдёт…»
Не мог знать тогда Филин, что то, что должно было произойти, он сменил бы на сотню вот таких, смертельно опасных десантов. Ну да это было потом, а пока группа Филина со скоростью что-то около 1000 километров в час приближалась к началу своего задания…
… — Ты, сынок, не торопись. Десант твой будет не из лёгких, потому я и полетел с твоей группой — летунов моё присутствие дисциплинирует… И выпускающим поработаю — вспомню молодость… — говорил Филину Батя, но, скорее, он говорил это себе. — Ты поспал бы немного, а я минут за 30 до «точки» тебя толкну…
— Попробую… — Андрей откинулся к вибрирующей обшивке самолёта.
— Вот и хорошо. — Батя говорил так тихо, что, кроме него самого, никто не мог слышать этих слов. Это были даже не слова, а скорее мысли вслух. — Поспи, мальчик… Хотя уже и не мальчик — офицер, орденоносец…А всё равно — пацан пацаном!.. Да и вся команда его… Ну, кроме разве что Тюленя… Шпанюки — авантюристы! Всё пострелять да повзрывать им… Их самих и стреляют, и взрывают, а им всё нипочём… А Филин?!. Сидит и обдумывает, что и как делать… Да им всем только за одно такое десантирование по ордену повесить нужно! Тут бы кости собрать, в таких-то условиях! Э-эх! Мать вашу!.. Мальчишки! С большими яйцами…
…В 1.15 из кабины пилотов вышел штурман, показывая Бате указательный палец левой руки.
— Филин, — Батя толкнул Андрея. — Мы на подлёте. Готовность 10 минут.
— Е-эсть! Группа приготовиться! До точки 10 минут…
Зашевелились, просыпаясь, бойцы Филина. Проверили пряжки парашютов, оружие, кислородные аппараты… Медведь и Змей осмотрели ещё раз крепление на тюке с грузом… Подёргали, ещё раз что-то подтянули.
Появившийся из пилотской кабины штурман поднял над головой правую руку с оттопыренными тремя пальцами…
«Три минуты!»…
Поднялись, выстроились в два коротких строя по пять человек. Затылок ощущает дыхание, рука на плече впередистоящего…
Резкий поток холодного, обмораживающего ветра ударил в грудь, и казалось, ком снега поселился внутри сердца — медленно начала открываться задняя аппарель «Ила»…
«…Сейчас мигнёт жёлтая лампочка. Пять раз… — подумал в тот момент Филин. — А дальше „зелёная“, и вперёд!..»
— Ни пуха!.. — прокричал в ухо Батя.
— К чёрту!..
На четвёртый сполох жёлтого огня Батя со штурманом вытолкнули в боковую дверь тюк.
«Зелёный»!!!
Побежали, пригибаясь, и посыпались из самолёта, словно горох из дырявого мешка. Получили тугую, увесистую зуботычину морозного ветра и провалились в чёрную снежную бездну…
«Тысяча один, тысяча два, тысяча три, тысяча четыре, тысяча пять — кольцо!»
Рванул вверх раскрывающийся купол параплана, удар в пах лямками «сбруи»…
«…Так, норма! — Филин огляделся. Под ним смутно серели десять куполов. — Отлично! Грузовой тоже раскрылся. Теперь только бы не разбросало на километры…»
…Мороз обжигал!..
И темнота…
Это было, пожалуй, пострашнее всего…
Неожиданно резкий порыв ветра бросил Филина на несколько десятков метров в сторону:
«…Твою мать! — Андрей тянул стропы, пытаясь сохранить направление. — Только бы всё было хорошо, бля!.. Не видно ни хрена, и этот ветер, сука!.. Только бы пацанов на скалы не вынесло!..»
Замигала лампочка высотомера — 50 метров. Андрей сбросил кислородную маску и, делая усилия над глазами, стал всматриваться вниз.
Ещё 9-10 секунд.
Вот он, момент истины!!!
Земля надвигалась, словно локомотив!..
Он стал различать какие-то предметы, кусты… Филин спускался по плавной косой траектории, пытаясь затормозить падение управляемыми стропами…
«Так!.. Ещё 4–5 метров и будет пор… Бля-а-а!»
Он резко поднял ноги, едва увернувшись от невесть откуда появившегося огромного валуна… Да так и приземлился — задницей в сугроб, зарывшись по грудь и отбив себе копчик… Загасив купол, поднялся с трудом и огляделся… Метрах в 20 от него высился скальный палец в три человеческих роста.
