— Собака в горах без хозяина не ходит одна… Там — или кишлак, или стойбище… Проверить?
— Давай, Абдулло, аккуратненько… Змей, подстрахуй его, издалека…
Разведчики растаяли в снежном мареве, а Филин остался ждать, до рези в висках всматриваясь в сумерки…
Мулла появился, как всегда, неожиданно, спустя 10 минут:
— Порядок — это Кульджа.
— Слава Богу! Что там, Мулла?
— А что? Кишлачок — с кулачок, и живёт в нём мужичок — с ноготок, с семьёй… Мурталло Бахтеяров… Он готов взять к себе наших ребят на постой…
Филин кивнул головой, понимая, и, подняв руку, сделал несколько круговых движений над головой, подавая сигнал о продолжении движения группе…
А ещё через четверть часа они уже сидели в доме Мурталло, протягивая руки к огню в очаге и, казалось, что никакая сила не сможет сейчас выгнать их на мороз под опостылевший снегопад.
— Хозяин… — обратился Филин к невысокому, одетому в традиционный национальный халат мужчине. — Хочу просить тебя приютить наших раненых товарищей… Ненадолго — дня три-четыре, может, пять… Они поранились в горах, а нам необходимо идти дальше… Их заберут. Тоже военные… Поможешь?
— Почему не помочь? Зачем спрашиваешь? — размеренно заговорил хозяин дома. — Больному в горах худо… В моём доме место для больного всегда есть… Тепло… А когда за столом одиннадцать человек — две лепёшки для гостей всегда найдём… Пусть остаются сколько нужно… Мне хоть поговорить будет с кем — в доме одни женщины!..
Андрей улыбнулся этому архаизму — у Мурталло было девять дочерей… Видно, холодно было зимними ночами, вот и грелся хозяин под овечьими шкурами, как умел… Но вести беседы о жизни с женщиной!..
А старшая дочь, Гульнара — волоокая семнадцатилетняя красавица с иссиня-чёрными волосами, заплетёнными в бесчисленное количество косичек, уже и сама — невеста на выданье. Да только где же тут женихов-то найти? Вот и положила наяда глаз на нашего Муллу…
— А скажи-ка, Мурталло, есть ли в кишлаке человек, который мог бы пойти проводником? — продолжал между тем Филин.
— Нурали. Нурали Давлатов… Он горы знает — как свой дом. Да, только…
— Что только?
— Худой человек Нурали, жадный!..
— А можно его как-то увидеть?
— Гульнара, сходи, позови Нурали в мой дом на чай!
Накинув на плечи овечий полушубок, девушка выскользнула за дверь, бросив на Муллу откровенно вызывающий взгляд.
— Пойду, посмотрю вокруг, командир… — проговорил Абдулло, поднимаясь.
Андрей кивнул, едва заметно улыбнувшись. Он тоже любил женщин и понимал Абдулло…
— Твой друг больница надо!.. — подала голос жена хозяина, хлопотавшая около Ганса и Дока. — Совсем плохой! Лечить надо быстро! Умирать может!..
— Замолчи, женщина, когда мужчины разговаривают! — грозно бросил Мурталло. — Сказано — заберут их скоро… Лучше молока согрей и напои!.. Овечье молоко хорошо от всего лечит!.. Или не знаешь, женщина?
Не говоря ни слова, она принялась хлопотать у тандыра.
«…Вот же живут! Средневековье натуральное! Дети гор… Мужчина в доме — хозяин, царь и первый, после Аллаха!.. А и правильно, наверное!!!»
…В дом в сопровождении Муллы и Гульнары вошёл довольно молодой, лет тридцати, мужчина. Огляделся воровато, что заметили все, поздоровался с хозяином и уселся на корточки около очага.
— Нурали. Моим гостям нужен проводник… Я сказал, что ты можешь помочь.
— Поторопился ты, уважаемый Мурталло — я пятый день болею, простудился, видно… Ноги совсем слабые. Через хребет дорога не близкая — ноги сильные, крепкие должны быть… Вот выздоровею — тогда проведу…
— Когда же ты выздоровеешь, уважаемый Нурали?
Нет, не нравился Филину этот человек. И не потому, что отказал. Просто первое впечатление…А своей интуиции Андрей доверял… Потому и решил уже для себя, что независимо от ответа не возьмёт этого проводника — с Муллой надёжнее…
— Пять-шесть дней лежать буду, молоко с маслом пить… Потом пойдём…
— Нет, спасибо… Ты лечись, уважаемый, не беспокойся — мы люди военные, справимся… — усмехнулся горько Андрей…
Хозяин приютившего их дома, видимо, всё понял и промолчал. В доме повисла гнетущая тишина… Нет, неуютно чувствовал себя здесь гость и, потоптавшись ещё немного, ушёл…
— Худой человек… У нас не принято отказывать путнику в помощи!.. Но он — не наш… Три года назад пришёл в кишлак с юга, из-за ледника… Стал здесь жить… Но его не любят — чужой он, совсем чужой.
— Ладно. Не беспокойся, хозяин. У нас есть Абдулло… Он — человек опытный, горы знает, так что не пропадём… Выходим на рассвете… Может, к тому времени и снегопад закончится…
— Я с вами пойду! Проведу до снегов — дальше дороги не знаю… Там вы уж сами…
— Спасибо, Мурталло! Спасибо за помощь!.. Бульба! — Андрея мучило потерянное время. — Давай радио Джо! Сообщи координаты Кульджи… Группа! Всем отдыхать!.. Завтра идём на хребет… Игорь, организуй-ка охранение… На всякий случай… Всё! Подъём в 4.00. Отбой, пацаны!
…Наутро группа Филина, вытянувшись в цепочку, ведомая Мурталло, уходила из Кульджи. На пороге гостеприимного таджикского дома стоял Док: «Удачи вам, братишки!..»
«…Спасибо тебе, Мурталло! — думал Филин, глядя в по-старчески сгорбленную спину приютившего их таджика. — Спасибо тебе, памирский абориген!..»
Этот неказистый, неторопливый на вид таджик протопал с группой около 40 километров!!! Там, где они шли — не было и намёка на какую-либо тропу…
— Мы не заблудились, уважаемый?
— Не волнуйся, начальник… Мурталло тебя ведёт по пастбищам… В горах мало травы — овцы много ходят…
«…Хм-м…Начальник! Бог ты мой! А ведь они счастливые люди! Живут тысячелетними устоями. Пришёл незнакомец со спутниками, те его слушаются — значит, начальник, БАЙ. И не важно, что он молод и зелен, аки лист весенний!.. Начальник! Бай!..»
Филин был очень благодарен этому доброму таджику. А как иначе? Ведь, не будь Мурталло, они потратили бы времени втрое больше, и это как минимум!
Так сказал Бай, а Мулла молчаливо подтвердил его слова…
Но… Рано или поздно — всё хорошее кончается и начинается проза жизни…
— Всё, начальник, дальше сам иди… Я в кишлак возвращаюсь — женщины в доме без мужчины остались. Непорядок это… — проговорил Мурталло, останавливаясь у границы вечных снегов. — Где тропу знал — помог… Дальше я ходил всего два раза, когда ещё молодой был… Давно это было — Гульнара только-только родилась…
— Спасибо тебе за помощь, Мурталло! Ты нам очень помог!
— Не тебе помогал — Гульнаре!.. — хитро улыбнулся таджик.
— Это как так? — удивился тогда Андрей искренне.
— Подойди ко мне, сынок… — Мурталло подозвал Муллу. — Знаю, что ты воин, Абдулло!.. Но и воин тоже не может всегда воевать!.. Воину нужен дом, куда он может вернуться, и жена, которая будет рожать ему детей, кормить хозяина и, если понадобится, лечить его раны… Воин без наследников — что дерево без корней…
Пожилой таджик говорил размеренно, а ребята только сейчас обратили внимание на то, как потупил взгляд их Мулла…
— Ты, Абдулло, вижу — хороший человек… Лучшего мужа моей Гульнаре я ещё не встретил… Она — моя первеница… Росла как цветок в горах… А мне сказала сегодня утром, что, возможно, родит мне внука, наследника… Это хорошо — я старею, а мужчины в доме, опоры мне, нет!.. Так что, ты не обижай её, Абдулло… Она до этой ночи мужчин не знала… Вернёшься — сыном мне будешь, а Гульнаре — мужем!..
— Я вернусь, ата! Сразу же, как только получится, обещаю!
— Хорошо!.. Я тебе верю, сынок… — Успокоенный Мурталло, казалось, сбросил камень с души. — А теперь слушай! На ледник пойдёшь, там осторожно — можно в расселину упасть… Как барс идти должен!.. За хребтом, когда снега закончатся, скалы пойдут, россыпи… Потом смотри во все глаза! Там берёт начало родник… Потом он речкой бурной становится и течёт в долину… Речка эта идёт до самого Хамзаабада и дальше, до Ферганы… Это всё, что помню, сынок…
— Спасибо, ата! — почтительно произнёс Мулла.
— Всё, начальник, иди!.. И удачи вам!.. — Мурталло обратился к Андрею. — Абдулло береги — он теперь мне как сын…
