Но все это были единичные акции. Кроме того, любой проект (как то же двойное рейдерство) вовлекал в свою орбиту слишком большое количество участников и посредников. В итоге даже самый распрекрасный куш превращался по мере «распила» в приятный финансовый пустячок.
В 2004 году, когда Зонц наконец твердо осел в качестве советника по культуре, произошло то, чего он так долго ждал. Находясь по долгу службы в одной из командировок где то в районе Красноярска, Зонц совершенно случайно узнал о закрытом городке Енисейск-13. Ради любопытства он посетил сей «райский уголок», находящийся, кстати, неподалеку от Красноярска. По безлюдным улицам этого ЗАТО бегали стаи крыс и бродячих собак, но сам город был в неплохом состоянии. По крайней мере все коммуникации были на месте и функционировали. Это при том, что в городе не было ни души, если опять же не считать собак. В Красноярске Зонц выяснил, что Енисейск-13 относится к ведомству Минобороны, которое исправно переводит в областной бюджет деньги за коммунальные услуги. Вернувшись в Москву, Зонц навел справки о городе и выяснил любопытную вещь.
В советское время Енисейск-13 числился за военным ведомством и занимался разработкой какого-то там оружия. Затем началась перестройка, полный хаос и нехватка денег. В итоге производство остановилось, а все ученые-инженеры потихоньку слиняли из города.
Еще через пару лет с Енисейска-13 был снят статус закрытого города, а сам город был выведен из числа объектов, принадлежащих Минобороны. Поразительно, но само министерство об этом, видимо, понятия не имело, ибо продолжало упорно оплачивать коммунальные услуги. При этом сам город был абсолютно бесхозным, то есть никому не принадлежал. По крайней мере никаких документов на владение его территорией Зонц нигде обнаружить не смог. Что, в общем, объяснимо, так как в постперестроечные времена царила такая неразбериха, что половину закрытых городов открыли и сняли с госбаланса, а другую половину почему-то оставили без внимания. В итоге никто не знал, что, где и кому принадлежит. Но если город ничей, значит, бери и владей. Так, по крайней мере, решил Зонц. Подключив нужные связи, он оформил территорию города на себя и фактически стал его единоличным собственником. Учитывая, что Минобороны оплачивало газ, свет и прочее, все, что от Зонца требовалось, — это сделать небольшой ремонт. По окончании ремонта в его распоряжении оказался небольшой городок с приличной инфраструктурой. Еще через некоторое время он создал липовое ООО, которое взяло дома под свой контроль и стало сдавать их в аренду. Заселение поначалу шло со скрипом, но так как Зонц подсуетился и большой автоконцерн решил построить как раз рядом с Енисейском-13 небольшой завод по производству запчастей, то вскоре в город потек народ, в карман к Зонцу потекли деньги.
Зонц, однако, на этом не остановился. Он стал внимательнейшим образом изучать карту России, обшарил все спецхраны и архивы, собрал уйму полезной и бесполезной информации и вскоре выяснил поразительную вещь: закрытых городов во времена СССР было на самом деле гораздо больше, чем можно было бы предположить. Самое распаршивое подведомство Министерства обороны (космическое, военная связь, биохимия) имело как минимум с десяток подобных мест. Причем после развала Советского Союза половина из них оказалась жертвой постперестроечного хаоса, который усиливался тем, что подразделения министерства то переименовывались, то упразднялись, то сливались, то разветвлялись. А Министерство обороны упрямо платило в региональный бюджет деньги, которое получало из госбюджета, который составлялся из региональных денег. Этот бессмысленный круговорот денег в природе наводил на мысль, что никто не пострадает, если изъять из этого круговорота небольшую часть денежных знаков.
Зонц понял, что нашел золотую жилу. Вскоре в его руки перекочевал Ангарск-44 (ракетные войска), Подозерск-14 (военная связь) и Мурманск-324 (военный флот). Правда, связываться на сей раз с заселением, то есть с человеческими ресурсами, Зонц не захотел, поэтому все города сдал в аренду различным организациям под какие-то торговые комплексы, центры досуга и прочее.
А однажды помощник Зонца принес тому найденный в недрах архива КГБ отчет, где говорилось о некоем Привольске-218, который сначала перешел из рук Министерства химической промышленности в руки Министерства обороны, а затем и вовсе под контроль Комитета госбезопасности. Зонц сразу почувствовал запах добычи.
Однако «зондеркоманде» пришлось изрядно попотеть, прежде чем они сумели выяснить, о каком Привольске идет речь и где он вообще находится. Когда же выяснили, ахнули: Привольск был практически под боком — всего в нескольких часах езды от Москвы. Учитывая, что все прочие ЗАТО находились, как правило, в глубинке, тут было от чего прийти в замешательство. Ведь в такой близости от столицы даже выжженная земля и та будет денег стоить.
Однако приятное замешательство от близости Привольска быстро уступило место неприятному замешательству от того абсурда, который окружал новооткрытый город. Приехавшая по вычисленному адресу группа из самых приближенных к Зонцу людей (а таковых было всего четыре человека, включая Панкратова и Гусева) обнаружила колючую проволоку, вышки, прожектор над воротами и полную закрытость. В городе находились какие-то психи, которые отказывались не только впускать кого-либо на свою территорию, но даже разговаривать. И более того, грозились взорвать какой-то химсклад, хотя подобными полномочиями явно не обладали. Вернувшись в Москву, группа немедленно доложила о непредвиденных обстоятельствах начальнику. К тому времени Зонц был стреляным воробьем и повидал много засекреченных городов, однако с концлагерем столкнулся впервые. По своим каналам он осторожно пробил Привольск на предмет принадлежности к какому-либо из ведомств, однако ни за кем город не числился. Выходит, бесхозный в теории объект оказался на практике в чьем-то пользовании. Но в чьем? И нет ли тут самовольного захвата? А если есть, то не являются ли эти люди кем-то, кто попросту опередил Зонца? Это было бы самым неприятным, ибо до сей поры Зонц был уверен в эксклюзивности своей идеи. А наличие конкурентов а-ля дети лейтенанта Шмидта в столь узкой области приводит обычно к тому, что один лох сыпется и тянет за собой всех остальных, пусть даже они и семи пядей во лбу.
Зонц немедленно отправил своих людей собирать информацию о Привольске.
В один из теплых июньских дней в дверь кабинета Зонца постучали.
— Да! — крикнул Зонц, беря в руку карандаш. Он любил крутить что-то в руке: ручку, брелок, ключи, неважно — это стимулировало мыслительный процесс.
Дверь открылась, и в кабинет вошел Панкратов. Под мышкой у него была папка.
— Разрешите? — спросил он и, не дождавшись ответа, подошел почти вплотную к столу, но за пару метров до цели замер, словно уткнулся в невидимую стену.
Зонц вопросительно вскинул свои голубые холодные глаза.
— Проверили, — сказал помощник, нервически дернув плечом.
— И? Что-нибудь подтвердилось?
— В общем, да.
— «В общем» меня не интересует. Там правда концлагерь был?
— Судя по всему, да.
— Бред какой-то. Какие в жопу концлагеря в СССР в семидесятых?! Да еще в такой близости от Москвы?!
Зонц задумчиво постучал карандашом по столу и снова поднял глаза на помощника.
— И кого же туда сажали?
— Поэтов, писателей. Литературных диссидентов большей частью.
— Ничего не понимаю… И потом, СССР уже давно распался, а они до сих пор там сидят. Они с ума, что ли, сошли? Неужели к ним никак не подкатить? А списки сидевших имеются?
— К сожалению, в архивах мало что осталось, — развел руками помощник. — Вот тут все, что удалось найти.
Он вытянул из своей кожаной папки несколько ветхих пожелтевших страниц и положил их на стол Зонцу.
Тот быстро пробежал глазами по блеклому тексту, набранному пишущей машинкой.
Сухой перечень имен, фамилий и рода деятельности. Такой сухой, что хоть костер разжигай. Внизу стояло имя майора КГБ В. Кручинина.
— Кто такой Кручинин? — спросил Зонц помощника.
Тот развел руками.
— Узнайте и доложите. Где он, что он.
— Хорошо, — кивнул помощник.
— А те, которые сейчас там находятся, это кто? — спросил Зонц помощника.
— Большей частью они же.
— Бред какой то… Ну должен же быть кто то, кто, так сказать, на свободе.
— В каком смысле?
— Не будь идиотом, Панкратов, — поморщился Зонц. — Если они не клюют на уговоры и деньги, значит, просто не доверяют. Значит, нужен особый подход. Значит, нужен кто то из своих, тот, кому они поверят. Поэтому я тебя прошу выяснить, кто находится на свободе. Понял?
— Понял. Я провентилирую этот вопрос, — сказал помощник и почему то посмотрел на вентилятор, стоящий в углу, словно собирался это сделать буквально.
