– Бери трубку и быстро назад.
– Что говорить? – девушка вытирала ладонью влажные от слюны губы.
– Быстрее! Если это Борщев, то соглашайся на все, что он предложит.
– Борщев? – спросила Анжелика.
– Он тебе даже не сказал свою фамилию?
– Назвался Валентином Витальевичем.
– Да-да, он, – торопил Анжелику Гапон.
Та взяла трубку:
– Алло!
– Ну как ты, моя козочка? – послышался в наушнике голос подполковника Борщева.
Анжелика покосилась на Гапона и пыталась знаками показать, что это звонит Борщев.
– Отвечай, – одними губами прошептал тот.
– Отлично.
– Соскучилась по мне?
Гапон уже махал Анжелике рукой, чтобы возвращалась. Та вместе с трубкой вновь опустилась на колени, и ее язык коснулся упругой плоти бандита.
– Ну что, скучаешь без меня? – Борщев напрягся, слыша в трубке какие-то странные звуки.
– Скучаю, скучаю… – страстно говорила Анжелика, продолжая начатое дело.
Причем страсть была отнюдь не поддельной.
– Ты что, в ванной?
– Да, – прошептала мулатка и тут же замолчала, потому что говорить, когда у тебя заняты важным делом губы и язык, невозможно.
– Я приеду сегодня ночью, слышишь?
– Угу, – раздалось в ответ.
На губах у Гапона появилась злорадная улыбка.
Теперь левой рукой он вцепился в волосы Анжелики, а правой что было силы прижимал трубку к ее уху.
– Готовься, встречай. Развлечемся.
Поняв, что еще немного и Борщев заподозрит недоброе, Анжелика на несколько мгновений освободилась и на выдохе произнесла:
– Да, жду тебя. Приезжай скорей.
– Ну все, целую.
– Пока.
– Жди подарков.
Анжелика уже не слышала отдельных слов, лишь по тону догадалась, Борщев прощается с ней. В трубке послышались короткие гудки.
И в этот момент Гапон, уже не сдерживаясь, сладострастно застонал, заелозил. Сперма, смешанная со слюной, текла из уголка губ Анжелики. И девушка шестым чувством поняла, чего хочет ее партнер. Она подставила под эту вязкую, отливающую перламутром струйку трубку радиотелефона. Гапон оценил ее догадливость, его плоть сокращалась в унисон с гудками телефонной трубки.
– Ух.., однако и пробрало меня.
– Вам понравилось?
– Приведи себя в порядок.
Анжелика вытерла губы простыней. Гапон остался доволен. Уже давно он не испытывал такого глубокого наслаждения и настолько сладостного освобождения.
– Значит так, – проговорил он, поднимаясь и с хрустом застегивая молнию брюк, – все, что я тебе обещал, ты от меня получишь.
– Да. Я все сделаю, – отвечала Анжелика, ползая на четвереньках по кровати, не зная что делать с испачканной телефонной трубкой, которая все еще продолжала гудеть короткими резкими сигналами.
– Ну что ж, – Гапон посмотрел на часы, – времени у нас еще хватает и я думаю, следует съездить куда-нибудь поразвлечься.
Только прими душ, а то смотреть на тебя противно!
Он говорил так, словно бы и не был виновен в том, что Анжелика вся перепачкалась.
Анжелику удивило то, что телохранители ее гостя вернулись безо всякого знака, ведь Гапон не дал им никаких распоряжений, они словно бы чувствовали, что все здесь уже закончилось и можно войти. Никто из них не обращал никакого внимания на голую Анжелику.
Они лишь уступали ей дорогу, когда она шла с простыней в руках в ванную.
Гапон развалился в мягком кресле и задумчиво курил, выпуская дым кольцами к потолку. Они получались у него ровные, упругие, шли одно за другим вверх и исчезали, разбиваясь о люстру.
Гапон, разволновавшийся было из-за неурядиц, возникших по вине Борщева, постепенно успокаивался. Он знал, если кольца дыма получаются ровные, значит все пойдет хорошо. Он любил загадывать будущее на таких мелочах, но никогда не верил подобным предсказаниям, они лишь на время успокаивали его душу. Гапон верил только в напористость, решительность и жестокость. Эти три качества никогда его не подводили – даже в самые неудачные дни.
Чтобы хоть как-то себя развлечь, Матвей Гаврилович взял в руки пульт и нажал на первую попавшуюся клавишу. Экран телевизора мгновенно ожил, и Супонев поморщился, увидев лицо президента.
– Вот так нажмешь невзначай кнопку и испортишь себе настроение, – пробормотал Матвей Гаврилович и нажал следующую клавишу.
И на этот раз на экране появилось знакомое лицо. Это был человек, которого Супонев ненавидел всеми фибрами свой души, потому что знал о нем не понаслышке. Министр внутренних дел давал интервью ведущему телепрограммы. Звезды и очки министра внутренних дел поблескивали, и этот блеск Супонева раздражал. Он абсолютно не придавал значение тому, о чем говорит министр, он просто смотрел на его властное лицо, на руки, вертящие авторучку, и думал:
"С каким удовольствием я отдал бы приказ, чтобы тебя прикончили! Ведь с тобой невозможно договориться, ты один из тех, на кого ничто человеческое не действует.
И как бы я был рад, если бы сейчас по телевизору показывали твои похороны!"
Но до этого было как до горизонта, и Супонев прекрасно понимал это. Министра внутренних дел защищали так плотно, что подобраться к нему было практически невозможно, даже для Гапона.
– Ладно, сволочь, – пробормотал Матвей Гаврилович и переключил телевизор на следующий канал.
И тут выступал президент.
– Да что это за чертовщина! – сказал Матвей Гаврилович, у него появилось страстное желание запустить пультом в телевизор. – Какую кнопку не нажму, всюду отвратные морды. Как я вас всех ненавижу, жить не даете, мать вашу!
И он наобум ткнул пальцем со сверкающим перстнем в клавишу пульта. На экране появилась девушка, и Супонев хоть и был удовлетворен сеансом любви с мулаткой, не удержавшись причмокнул языком. Девушка была хороша собой и Супонев подумал, что он не отказался бы с ней поразвлечься – и желательно перед телекамерой. Тем более, она так сексуально держала микрофон перед самым ртом, что нетрудно было вообразить то, как она будет держать член.
– Что это со мной такое? – сказал Супонев и посмотрел на своего охранника. – Стакан воды.
Выпив немного, Супонев задумался, а затем еще раз набрал воды в рот, прополоскал зубы и сплюнул прямо на ковер, ничуть не стесняясь этого.
Из ванной Анжелика вышла в халате. Она не знала, необходимо ли ей следовать за этим богатым мужчиной или до выполнения их уговора ей нужно оставаться дома. Она застыла в нерешительности, наступив босой ногой на теплое мокрое пятно на ковре.
– Собирайся и поехали.
– А вдруг он приедет чуть раньше обычного?
– Тут найдется кому встретить твоего козлика, – засмеялся Гапон, кивнув на своего охранника, самого дюжего из всех.
Хотя на самом деле этот охранник не был самым сильным, лишь только вид имел такой устрашающий. Но для того, чтобы справиться с Борщевым, если тот начнет сопротивляться, было бы достаточно и солдата-новобранца.
Гапон сам выбрал наряд, который следует надеть Анжелике, и они вместе спустились к машине. Мулатка уже окончательно поверила в то, что ее жизнь меняется к лучшему. Она уже ничего не опасалась, чувствуя, что рядом с ней идет настоящий хозяин жизни. Не такой, как ее прежний любовник, этот же действительно никого и ничего не боится. Она устроилась на заднем сиденье «мерседеса», Гапон опустился рядом с ней.
Ни куда они едут, ни что ее ждет дальше Анжелика не знала. Да это ее в общем-то и не волновало. В голове у нее роились мысли исключительно насчет развлечений, и чтобы ей не предложил сейчас Гапон, она согласилась бы.
Анжелика с Гапоном уже не один час отгуляли в ночном клубе, когда Борщев на такси подъехал к дому в безлюдном московском переулке. Первым делом, отпустив автомобиль, он посмотрел на окна квартиры.
«Темные. Спит она что ли? Или нет, ждет меня в темноте. Наверное, разделась. Лишь бы только, дура, душ снова не приняла, а то придется трахать ее безо всякого удовольствия. И почему меня так волнуют женские запахи?» – задумался Борщев.
Переложив свой чемоданчик в левую руку – правой приходилось придерживаться за перила, – уставший Борщев поднялся к двери квартиры, которую он все еще считал своей.
Его ничего не насторожило, вот разве что дверца щитка была приоткрыта. Он вытащил ключ и отпер замок.
Квартира встретила его тишиной и темнотой.
– Эй, Анжелика! – крикнул в глубину просторной квартиры Борщев, захлопывая дверь. – Ты где? Спишь, что ли?
Из комнаты он услышал легкий шорох и сладострастно повел плечами. Субботний день, которого его лишил Иваницкий своей поездкой в Москву, заставлял спешить. Он уже предвидел как страстно обнимет мулатку, как она проявит все свое искусство. О себе Борщев был высокого мнения – считал, что и Анжелика получает от него огромное удовольствие.
Все мужчины считают именно так, но большинство из ни ошибаются, оценивая свои возможности.
Подполковник Борщев шагнул в комнату и щелкнул выключателем. Каково же было его изумление, когда вместо мулатки он увидел верзилу, сидящего в кресле и целящегося в него из пистолета с большим глушителем. Большой пистолет казался в руках великана игрушечным.
