Он уже привык к обросшим ракушками палубам, длинным запутанным коридорам. Даже к покойникам, которые плавали тут и там в каютах, будто продолжали искать выход. Сейчас он плыл по темному тоннелю коридора, ускоряясь легкими движениями ласт. Вытянув руку вперед, убирал с дороги зависшие между полом и потолком предметы — шахматную доску без фигур, одноразовый пластиковый стакан, женскую туфельку на каблуке, давно вышедшем из моды.
Вдруг Сиверов почувствовал на корабле признак жизни. Может, кто-то из утопленников, развернутый в очередной раз слабым подводным течением, стукнулся о переборку коленом или локтем? Глеб застыл и напряг слух. Следующий звук был слишком отчетливым и недвусмысленным для человека, хорошо знающего, какими бывают звуки под водой. Кто-то скреб по металлу, очищая его от напластований времени.
За несколько секунд Глеб вернулся обратно. Дотронувшись до короба, ощутил легкую вибрацию. Скребли именно по коробу. Скребли ниже — там, куда он. направлялся. Совпадение во времени еще можно было понять — теперь окончательно прояснилась причина срочного предложения по телефону. Но совпадение в пространстве… Неужели догадка насчет короба осенила и противника? Или подоспела новая информация?
Глеб переложил нож из левой руки в правую. Быстро доплыл до трапа, ведущего вниз, со ступенями и поручнями, покрытыми зеленой шевелящейся бахромой. «Спустился» по трапу и бросил взгляд в коридор. Пятно света впереди было крохотным и тусклым. Гость явно заранее знал, где искать, в противном случае такой источник света оказался бы недостаточным.
Глеб застыл, готовясь к резкому броску вперед. Как назло, человек возле короба перестал скрести. Пусть начнет снова — это будет сигналом к старту.
Затаившись в ожидании, Глеб вдруг совсем рядом различил бурление воды. Кто-то смог на такой глубине задержать дыхание и только теперь выпустил полный объем легких.
В эту же секунду мутная зелень воды вдруг оказалась поделенной на неровные движущиеся клеточки. Выскальзывать из сети было слишком поздно. Резко дернувшись, Глеб попытался разрезать ее ножом, но нить оказалась удивительно прочной. Приложив максимальное усилие, он смог пропороть только две ячейки. Ноги с ластами уже запутались, да и верхняя часть тела пользовалась теперь весьма ограниченной свободой.
Нужно ограничиться скупыми и предельно целенаправленными движениями. Сильно трепыхаться означает безнадежно запутаться.
Впрочем, противник не собирался ожидать от Сиверова ошибок. Глеб успел различить тонкий штырь с тремя остриями на конце и еле увернулся от удара.
Он слышал об особом подразделении аквалангистов, которое успели подготовить в конце восьмидесятых, на закате СССР. Тогда уже стало ясно, что будущая война вряд ли будет сшибкой колоссальных армий — скорее всего придется противостоять разного рода диверсантам на земле, на воде и под водой.
Подводных бойцов обучали эффектным приемам вроде набрасывания на врага сверхпрочной сети и смертельного удара небольшим трезубцем.
Этот набор из трезубца и сети сильно смахивал на вооружение римского гладиатора.
Проявив недюжинную ловкость, Глеб еще раз увернулся от удара с близкого расстояния. Но при каждом резком финте он волей-неволей запутывался все больше и лишал себя возможности для следующего маневра.
Вот-вот подоспеет второй противник, занимавшийся до сих пор поисками. Наверняка у него снаряжение не хуже.
Стиснув зубы, Слепой рванул вверх руку с ножом. Особая заточка лезвия позволила прорезать две ячейки. Теперь он смог даже выбросить руку вперед в сторону врага. Но тому позволял держать дистанцию трезубец метровой длины. Сиверову удалось как следует разглядеть три одинаковых острия по типу гарпунных. С такого «конца» не соскочишь без последствий. Добрый клок мяса вырвет, мало не покажется.
Поджав колени к груди, Сиверов крутнулся на несколько оборотов. Если не можешь свободно действовать всеми конечностями, лучше сжаться в комок. Одна только рука с ножом, свободная от пут, была вытянута вперед.
Ныряльщик, занятый возле короба, конечно, бросил свое дело и подоспел на помощь напарнику. Теперь они вдвоем кружили возле Слепого, собираясь нанести разящий удар. Резкие и мощные движения трех сильных мужчин здорово взбаламутили воду в длинном коридоре. Будто подводный винт заработал беспорядочными рывками, перемешивая водные слои, закручивая вихри. Слизь водорослей и слипшиеся песчинки донных отложений, отрывались от «насиженного» годами места, превращали муть в кипящую кашу, где приходилось драться вслепую.
Сиверов был один против двоих. Как всякий профессионал широкого профиля, он уступал здесь, на глубине, узким спецам-подводникам. Но ощущение превосходства частенько играет с людьми злую шутку.
В порыве нетерпения первый из противников сделал слишком резкий выпад. Крайнее из зубьев его оружия неожиданно попало в кожаную сумку кого-то из пассажиров. Ее давным-давно опустошило течением и теперь, пустую, постепенно и незаметно для опытных бойцов подтянуло водоворотом к месту схватки. Легко пробив сумку, трезубец потянул ее за собой.
Противник Слепого сразу почувствовал, что прихватил лишнее. С раздражением тряхнул оружием, но с зазубренного острия ничего не соскакивало. Понадеявшись, что Глеб думает только о защите, противник ухватился левой рукой за сумку и сорвал ее с трезубца.
Глеб как раз взмахнул рукой с ножом, пытаясь отвести очередной удар. Лезвие не встретило сопротивления, не зацепило трезубец. Оставаясь по-прежнему сжатым в клубок, Глеб крутнулся вперед и снова рассек непроницаемую муть сверху вниз. На этот раз сопротивление ходу лезвия резко отличалось от сопротивления воды. Эта была живая плоть, человеческое мясо. Он не мог не почувствовать, что рана достаточно обширна и глубока.
Выпад в самом деле оказался неожиданным и серьезным по последствиям. Нож разрезал многослойный гидрокостюм и рассек противнику грудь от плеча до пояса, Глеб не мог видеть, как раненый пытается зажать рукой края длинного пореза, как лицо за стеклом искажается от боли. Он понял одно: теперь под водой установилось численное равновесие.
Встревожившись не на шутку, второй противник включил фонарь. И сразу выяснилось, что бой продолжается не в зеленой, а в красной мути.
Клубящиеся в воде облака, пригашали яркость света. Но все-таки фонарик был направлен в лицо Глебу с близкого расстояния.
Опыт позволил Глебу сориентироваться. Реакция по-прежнему оставалась молниеносной. Он успел ухватить стержень трезубца у самого основания короткой «вилки». Еще сантиметр — и все три острия коснулись бы груди, но этот сантиметр им не суждено было преодолеть.
Противник толкнул свое оружие вперед, потом сильно потянул назад, пытаясь высвободить. Взмахом ножа Глеб заставил его отдернуть пальцы на дальний конец рукоятки. Теперь преимущество оказалось на его стороне. Он смог выхватить трезубец у противника.
Между двумя пловцами всплыл свежий труп, прибавившийся к утопленникам огромного корабля-«мавзолея». В свете фонарика отчетливо виднелись края страшной раны. Они расходились и сходились от подводного круговорота, кровь продолжала пульсировать, вытекая из раны по всей длине. Голова безвольно свисала набок.
Нет, второй инструктор не испугался. Он просто трезво оценил дальнейшие перспективы и меру допустимого риска. У него еще оставался при себе нож, не менее серьезный, чем у Сиверова. Но главного оружия он теперь был лишен, и вряд ли соперник позволил бы ему разыскать где-то под ногами другой трезубец, выпавший из рук убитого.
Никогда бы инструктор не поверил, что отступит перед пойманным в сеть человеком. Но сейчас он решил спасать свою шкуру. Обещанная сумма при всей своей величине перестала окупать риск. Лучше заработать эти деньги в несколько приемов, на других, менее опасных погружениях.
Отключив фонарик, он скользнул под потолком и быстро набрал «крейсерскую» скорость. Без нормальной работы ног Сиверову не имело смысла пускаться в погоню. Оставшись в одиночестве, он с остервенением стал кромсать ненавистную сеть. Но только через четверть часа смог полностью выпутаться.
Нужно спешно продолжить начатое, ибо беглец вот-вот принесет заказчикам неутешительные новости.
Работать приходилось на ощупь. Взятый про запас софит был разбит во время схватки.
Левой рукой он нащупал нечто твердое, с ровным краем. Поддев ножом, с усилием выковырнул пластину длиной чуть меньше локтя и шириной сантиметров в десять. Может, это и есть образец, а все разговоры насчет креста — хитрый ход Лаврухина с целью запутать возможных «соискателей»?
Все то немногое, что Глеб слышал и читал о Лаврухине, не указывало на хитрость изобретателя-эмигранта. Но на всякий случай он оставил металлическую пластину при себе.
