– Лева тоже был в игре?
– Ну, был.
– Мать вашу, да что вы такое раскопали?
– Золото, – сказала Лара. – Гольден. Голд. Олтун, как аборигены ваши выражаются. Много золота. Не волнуйся, меня пока в причастности к этому делу и не подозревают – ну кто всерьез подумает, что эта соплюшка в курсе… Я с любой стороны вне опасности. ТЕ меня не подозревают, а вы с Кузьмичом ни за что не тронете – папу побоитесь…
– Что ты знаешь об этих так называемых «тех»?
– Что они тоже охотятся за золотом, – слегка поскучнела, – и оставили два трупа.
– Больше, милая, больше… – сказал Данил. – Ты не знала?
– Все равно, меня они ни за что не вычислят. Ни меня, ни… ни человека с картой. Все ниточки оборваны. Только нужно спешить. Папа может доискаться…
– Кстати, о папе, – сказал Данил. – Тебе не приходило в голову, что у того, кто уволочет золотишко за рубеж под носом папиной конторы, не будет покоя и в заграницах?
– Это не контора. Папина самодеятельность. Скажу тебе по секрету, его сюда отправили, как когда-то господ штабс-капитанов – в Кушку. Был у него некий прокольчик. А реабилитироваться хочется. Вот он в паре с верным Санчо Пансой и копает в свободное от работы время. Точно знаю.
– Господи, да откуда? Санчо в постели проболтался?
– Не хами. Я их слушаю, – безмятежно сказала Лара. – Примитивная штучка, продается в «Панцире», потом ловишь на транзистор, только и дел… Кабинет-то у него не запирается, а мы с мамой всегда знаем заранее, когда припрутся техники с еженедельной проверкой. Забираю, потом ставлю опять. Они об этом исключительно дома треплются, на службе опасаются…
Данил задумчиво смотрел на нее. Нужно сказать, насчет подслушивающего устройства он девчонке верил всецело. В трех шантарских магазинах и в самом деле богатейший выбор таких штучек. На любимую доченьку никто и не подумает. Был аналогичный случай в США, и описан он не в шпионской беллетристике, а в закрытом бюллетене для профессионалов: двенадцатилетний отпрыск некоего фирмача влепил папочке в телефон подобную игрушку (и тоже купленную в магазине), какое-то время успешно сбывал информацию папочкиным конкурентам, пока его не отловили-таки детективы фирмы…
– Значит, это ты снабдила Ивлева стволом?
– Ага. Он что-то занервничал, жаловался, что следят. А я привезла с собой парочку этих игрушек, было совсем просто…
– А где карта?
– Я же сказала, скоро будет. Там кое-что нужно расшифровать. Этим занимаются… не здесь. Буквально через несколько дней все будет готово.
– Еще подробности?
– Вот это уже, извини, потом, – сказала Лара непреклонно. – Да это сейчас и несущественно. Когда пустимся в путь-дорогу и будем на полпути к месту, и карту посмотришь, и насчет подробностей потреплемся… Ну как, согласен?
Данил посмотрел на нее, опустил глаза, побарабанил пальцами по кожаной оплетке руля. И сказал:
– Согласен.
Странно, но он не чувствовал ни малейшего следа душевного неудобства. В сорок пять на многое смотришь иначе, а после полутора лет в фирме – тем более. В таком возрасте начинаешь уже бояться нищей, одинокой старости. А сделать счастливыми и сытыми абсолютно всех этот клад не способен, очень уж мало придется на каждого, если делить на всех…
– Только постарайся меня не обманывать, – сказала Лара столь же серьезно. – Для меня в этом шансе – все. Я в жизни и мышки не убила, но в тебя, если что, обойму всажу, честное слово.
– Интересно, а ты меня с носом не оставишь, оказавшись за рубежами? – хмыкнул он.
– Не беспокойся. У меня хватает ума, чтобы сообразить: одну меня в этом суровом мире схавают и не поморщатся… – Лара глянула на него озорно, с интересом: – Ты как, прямо сейчас будешь требовать постельного закрепления договора?
– Иди уж… партнерша, – сказал он хмуро. – Нужно крепко поспать, знаешь ли…
Данил смотрел ей вслед и в некоторой растерянности чувств пытался привыкнуть к мысли, что это – его будущая жена. Что впереди – нешуточная схватка. Особых треволнений, правда, не наблюдалось – он давно уже привык к резким поворотам в жизни. И думать следует больше о том, как все это провернуть – Кузьмича следует непременно взять в долю, иначе нельзя…
В том, что клад существует, он не сомневался ничуть. Не было другого объяснения, столь исчерпывающе толковавшего бы все несуразности, загадки и полосу убийств. Стоило подставить в уравнение клад, как оно решалось мгновенно, все иксы, игрики и прочие зеты обретали четкое значение.
Если над чем-то и оставалось ломать голову, то это над тем, ч т о т а к о е этот клад. Вариантов было только два: золото Колчака и клад Иваницкого.
Золото Колчака, вернее, часть адмиральского запаса, потаенно зарытую сподвижниками, искали семьдесят с лишним лет, да так и не нашли пока. Но никто еще не доказал неопровержимо, что адмиральской захоронки н е т…
С кладом Иваницкого, легендарного золотопромышленника царских времен, уверенности даже больше. По канонической версии, впопыхах скрывшийся в Монголию Иваницкий закопал в окрестностях озера Баракчуль то ли два, то ли три пуда рассыпанного золота и монет. Сам он вскорости умер в Урге, но еще несколько лет после этого ЧК-ГПУ одного за другим отлавливала его бывших приказчиков и сподвижников по банде есаула Котова, упрямо прорывавшихся из Маньчжурии. Похоже было, правда, что они сами толком не знали, где лежит захоронка, – но их упрямство наводило на раздумья. А в шестьдесят девятом, рассказывал Каретников, шантарское КГБ взяло под колпак дочь Иваницкого. Пятидесятилетняя дамочка, гражданка США, вдруг возжелала посетить родные места – и в сопровождении секретаря-янкеса три дня убила на поездку в глухие места, примыкавшие к Баракчулю (там когда-то стоял посреди тайги домина золотопромышленника с личной тюрьмой в подвале, где он держал строптивых инородцев). Судя по агентурным данным, копать где-либо, равно как и нырять в озеро с аквалангом, она не пробовала (возможно, трезво оценивала ситуацию и понимала, что вывезти ничего не удастся).
Словом, это либо золото Колчака, либо клад Иваницкого. Больше никаких кладов с этой частью Сибири история не связывает. Можно, конечно, допускать что-то более экзотическое, но вряд ли. Древние обитатели этих мест много золота накопить не смогли бы. Золотой запас государства хягасов попал в руки Чингисхана и был вывезен в Каракорум. А в более близкие времена здесь, кроме Булдыгина и Иваницкого, не было крезов, способных закопать, спасая от большевиков, несколько кубометров золота…
Он взял трубку, набрал номер.
– Одиннадцатый стройучасток, – откликнулась трубка понятным лишь для посвященных паролем.
– Дядя Миша, это я, – сказал Данил. – Все тихо?
– Как на морском дне.
– «Москвич» на ходу?
– А что ему сделается?
– Заводи тачку, сажай Графа, собери все ценное и делай ноги. Дуй прямо в пансионат. Сошлись на меня, занимай любой коттеджик и живи.
– Что, горим?
– Да нет, – сказал Данил. – Просто не хочу я, чтобы оказалось потом, будто это я хлопнул тебя на даче из ствола, за которым уже числится куча жмуриков… Понял? В общем… (замигала зеленая лампочка лежавшей тут же рации). Ну, все, ехай! – Он отложил трубку и схватил рацию. – Барс.
– Барс, здесь девятый. Мы с Кутеванова. Вы распорядились сидеть до упора…
– Ну.
– Дом оцеплен камуфляжниками. Ходят по квартирам и выпихивают всех в шею. Говорят, был звонок насчет бомбы, якобы этот мент из соседней квартиры наволок из Чечни динамита. Нас тоже гонят… Мент пьяный, ему рученьки уже заломили… Что делать?
– А это не ряженые?
– Какое! Тут весь зверинец в полном ассортименте, кого только нет… «Луноходов» больше, чем жильцов, собак приперли, солдатня на трех «ЗИЛах», повыпрыгивали, оцепляют…
– Вещи увезли?
– Все увезли – и на склад, и в фирму… Барс, они в дверь лезут… Грозят повязать…
– Уходите, – сказал Данил. – Без скандала. Сидите внизу и ждите, чем все кончится. Роджер.
Отключился, положил подбородок на руки и смотрел на распахнутые кладбищенские ворота, куда как раз вносили очередного «счастливчика», избавленного отныне от здешних сложностей.
Что ж, соседский мент и в самом деле мог понатащить из чеченских гор весьма бризантных сувениров. Но шестое чувство подсказывало Данилу, что это – очередной ход конем по голове. На месте «Логуна», имея прямое отношение к силовым структурам, он сам так и поступил бы: организовал звонок и под шумок обшарил нужную квартиру, как душеньке угодно…
Он набрал еще один номер и сказал:
– Кузьмич, а ты знаешь, клад-таки есть…
– Засунь его в задницу. Ты где? Немедленно мчи сюда, будет разговор…
Глава пятнадцатая
Отходы зеленого цвета
…Состав, именовавшийся в коротких радиопереговорах, понятных лишь посвященным, «Удавом», пересек польскую границу на отрезке Новокаменна – Гродно еще засветло. Кое-кто из местных должностных лиц, вовлеченных в с и с т е м у, получил на лапу, как обычно. Другие, чьи посты не заслуживали левого вознаграждения, были просто поставлены перед фактом. Но и те, и другие обеспечивали «Удаву» зеленую улицу, потому что и те, и другие свято верили, что клятая цистерна везет в далекую Сибирь невыносимо радиоактивные отходы. А потому и у первых, и у вторых голова болела об одном – чтобы «Удав» побыстрее и благополучно миновал пределы Беларуси, и без того двенадцатый год сражавшейся с оставленными чернобыльским реактором жуткими пятнами…
