И острие этого исполинского копья находилось сейчас на колодезной палубе «Остина», готовое к выходу.
— Капитан Кобурн?
Филип Кобурн оторвался от кипы снаряжения.
— Я!
Сквозь толпу людей на стальной палубе к нему проталкивался моряк в хаки.
— Командир Ди Амато, сэр, — представился тот, отдавая честь. — Мне приказано передать вам вот это.
Ди Амато протянул Кобурну несколько листов бумаги. Как был — в гидрокостюме и бронежилете, боевой сбруе, с баллоном дыхательного аппарата на спине — Кобурн углубился в чтение. Оказалось, это последние разведывательные сводки: информация со спутников, разведывательных самолетов... и от Котиков, находившихся у входа в гавань Бендер-Аббаса.
Вокруг в гротообразном помещении лязгал металл, отдавались эхом крики, гудели над головой трубопроводы. Колодезная палуба «Остина» представляла собой полностью закрытую, огромную, гулкую пещеру, стены и потолок которой покрыты металлическими панелями и паутиной трубопроводов; колодец в центре мог заполняться водой для выхода самых разнообразных аппаратов. Например, из чрева «Остина» через огромные ворота в корме зачастую выползали десантные баржи или странного вида плавающие транспортеры. Однако на сей раз на палубе красовались такие аппараты, по сравнению с которыми даже плавающие транспортеры казались чем-то заурядным.
Это были АТП модели VIII. «АТП» означает «аппарат для транспортировки подводников», однако Котики именуют их обычно просто «автобусами». Двадцать одного фута в длину и больше четырех футов в диаметре каждый, они походили более всего на страдающие ожирением торпеды. Экипаж из двух человек — командира и штурмана — попадал через бортовые люки в крошечную кабину управления; сзади бок о бок, как селедка в бочке, сидели еще четверо Котиков.
К отплытию готовились три АТП; пассажирами были девять вернувшихся сегодня утром с операции по захвату «Белуги» Котиков из третьего взвода, а с ними СЭ-2 Уилсон и капитан Кобурн.
Кобурн кончил читать и вернул донесения Ди Амато.
— Кажется, ничего нового, — бросил он, — не считая того, что теперь мы знаем, куда они пришвартовали эту посудину.
— Хотелось бы мне посмотреть хоть одним глазом, как капитан отправляется на прогулку, — пробасил за его спиной чей-то голос.
Обернувшись, Кобурн увидел огромную фигуру контр-адмирала Роберта Митчелла, командира военно-морской части ЭКМП-2.
— Простите, адмирал, — сказал Кобурн, отдавая честь. — Я не думал, что вы на борту «Остина».
— Только что прилетел с «Нассау». — Митчелл козырнул в ответ и протянул Кобурну руку. Тот крепко пожал ее. Он знал Боба Митчелла еще с Аннаполиса; то, что Митчелл стал уже контр-адмиралом, а Кобурн все еще оставался капитаном, свидетельствовало лишь о том, что служба в отрядах спецназначения замедляет продвижение по служебной лестнице.
— Услышал, что ты собрался сам, вот и заскочил повидаться, — уперев руки в бока, Митчелл посмотрел на ближайший к нему ATM, подвешенный на талях над заполненным колодцем. — Знаешь, мне до сих пор казалось, что командиров Отрядов обычно не отправляют на такие вот прогулки. Как тебе удалось вырваться?
— А, я сказал адмиралу Уинстону, что могу задерживать дыхание, пока не посинею, — беззаботно ответил Кобурн. — То, что у меня четыре полосы на погонах, не означает, что я дряхлый старик. Для этого надо стать адмиралом.
— Похоже, — рассмеялся Митчелл, — местному начальству нелегко приходится с Котиками. Вами хоть стены тарань.
— Ну, если тебе так уж нужно что-то там таранить, пошли лучше морскую пехоту. Они что угодно разнесут по кирпичику, если, конечно, захотят.
— Если уж на то пошло, мы и их отправим на это маленькое дельце. — Митчелл вновь протянул руку. — Удачи, Фил!
— Спасибо, адмирал. До встречи в Бендере.
Спустя несколько минут Кобурн втиснулся в пассажирский отсек первого АТП. Его облачение включало новый водолазный комплект модели XV — совершенную систему для поддержания жизни под водой, автоматически регулирующую с помощью компьютера состав дыхательной смеси. Модель XV позволяла Котикам нырять глубже и задерживаться в воде дольше, чем предыдущий комплект; кроме того, полностью закрывающая лицо маска давала возможность устных переговоров по радио или через интерком АТП (хотя радиопереговоры и ограничены плохой проходимостью радиоволн через морскую толщу воды).
Кобурн сидел за Маккензи, перед Эллсуортом и Гарсией. На время перехода в АТП Кобурн подключился к бортовой системе воздухоснабжения — это поможет им продлить срок автономного пребывания под водой — и стал ждать, пока вода не заполнит тесный отсек. В лодке оказалось темно и тесно до клаустрофобии. Кобурн хихикнул про себя, подумав про нескончаемую войну бюджетов, поделившую флот на враждебные группировки. Много лет назад подводники в попытке урвать больший кусок ассигнований протолкнули через Конгресс закон, согласно которому строить и эксплуатировать «сухие» подлодки — суда с герметичными корпусами, обеспечивающими более или менее комфортные условия для экипажа — могли только они. Как следствие этого подразделения, использующие для специальных операций или разведки маленькие подводные аппараты — например, Котики — вынуждены мокнуть в негерметизированных лодках вроде модели VIII.
По этой причине операции с использованием АТП ведутся с некоторыми ограничениями. Модель VIII развивает до шести узлов, и ее электромоторы позволяют находиться в автономном плавании до шести часов. Несложно подсчитать, что их приходится доставлять на расстояние не больше восемнадцати морских миль до цели — три часа туда, три обратно — с полной гарантией того, что Котики на их борту устанут задолго до того, как выйдут к цели. Подобная узколобая политика, эталон бюрократического идиотизма, вполне характерна для военных, занимающих в вашингтонской иерархии достаточно высокие посты, чтобы проникнуться духом столичных политических интриг.
Обычно при операциях Котиков АТП доставляются к цели одной из нескольких подлодок, оборудованных специальными ангарами для их перевозки. Увы, в данном случае в регионе не оказалось ничего подобного, значит, «Остину» придется подойти к Бендер-Аббасу на расстояние восемнадцати миль с юга. То-то, подумал Кобурн, нервничает сейчас капитан «Остина», да и капитанам охраняющих его судов не легче, в любую минуту возможна ракетная атака иранцев. Те не могли не сообразить, что американская флотилия находится здесь не просто для демонстрации силы — наивно ожидать, что американцы будут молча смотреть на то, как Иран присваивает себе «Йюдюки Мару» или его груз.
Какова будет их реакция? Предугадать ее Кобурн не мог. Все, что могли сделать Котики, — это постараться быть готовыми ко всему. А там — «Чарли Майк»!
* * *
Стоя на палубе в нескольких ярдах от Кобурна, Маккензи прислушивался к их разговору с адмиралом. Он узнал, что Кобурн пойдет со взводом, только несколько часов назад, когда тот сообщил им план операции.
Такого поворота событий Маккензи вовсе не ожидал. Капитан Кобурн — хороший офицер, но, черт возьми, для таких дел он явно староват. Кобурну исполнилось пятьдесят, он воевал во Вьетнаме. Провести три часа в гидрокостюме, дыша регенерированным воздухом — нелегкая нагрузка для любого, не говоря уж о человеке такого возраста.
Он высказал свою точку зрения, но безрезультатно. Кобурн просто отшутился, заявив, что если уж его время и прошло, то и Маккензи недалек от этого.
При этой мысли Маккензи поморщился. Ему уже сорок пять... правда, он не тратил последние годы даром: непрерывно тренировался, проходя контрольные тесты. Когда старик проплывал в последний раз две мили в ластах за семьдесят минут? Или пробегал четырнадцать миль за сто десять?
Он решил держаться поближе к Кобурну... так, на всякий случай.
* * *
23.45 (20.45 по Гринвичу)
Патрульный катер «Богхаммер».
Вход в гавань Бендер-Э Аббас.
Ровно гудя двигателем «Вольво-Пента», «Богхаммер» шел мимо серых корпусов иранских военных судов; в основном на рейде стояли транспорты и танкеры. Встречались и хорошо вооруженные сторожевые суда. Матросы без особого интереса провожали стремительный катер глазами: «Богхаммеры» здесь слишком привычное явление.
До сих пор военная гавань оставалась спокойной: никакого рева сирен, никаких рыщущих по акватории патрульных катеров. Серьезное испытание могло ожидать их у прохода, перегороженного цепочкой бонов. Даже не особо рассчитывая на то, что их пропустят внутрь без пароля, они на малом ходу подошли к заграждению и увидели, как центральная секция отходит в сторону, открывая им путь. С обеих сторон возвышались сторожевые башенки; сами боны почти наверняка служили для подвески противолодочной сети. Повсюду виднелись часовые, но никто не уделил «Богхаммеру» внимания больше, чем небрежный салют или взмах рукой.
