Ознакомительная версия.
– И могут подтвердиться, если… – продолжил Председатель Совбеза.
– Если Россия вдруг сойдет с демократических рельсов.
– И как ты считаешь: много у них этой компры может быть?
– Одному черту известно, – кисло произнес Кутасов. – Ты сам знаешь, что такое российская экономика и политика… Следующий ход будет – вскрытие механизма финансирования последних президентских выборов. Любимый конек на Западе. Своих политиков они там этой колотушкой под орех разделывают. Оружие сильное, подобно ядерному, оно по негласной договоренности сторон применяется крайне редко. Но когда припрет… А сейчас их приперло.
– М-да. Такие удары тяжело держать… Ну что ты все-таки думаешь? Наш… – Бусыгин кивнул в сторону портрета Президента. – Ты ближе к нему. Все-таки сдастся он или нет? Какой у него настрой?
– Сколько лет его знаю… Черный ящик. Человек-загадка. Может сделать любой ход. И о нем мы узнаем в последний момент.
– Когда к нам придут с наручниками, – усмехнулся Бусыгин.
– Ну да, – директор АФБ вытащил коробочку с таблетками, потер грудь. – Аналитик прав. Если победят они и начнется зачистка, тогда не кресла лишимся, а и за голову нашу медный пятак можно дать.
– Что, сердце? Ты себя береги.
– Ну да. Здоровье на лесоповале пригодится. Хотя какой лесоповал! В нашем случае проблемы решаются более кардинальными методами.
– А, свое уже пожил, – вздохнул Председатель Совбеза. – Внуков жалко – на развалинах Отечества жить будут.
– Мы еще поглядим…
– Ждать недолго, – махнул рукой Бусыгин. – Все разъяснится в ближайшие сутки…
Директор АФБ отодвинул коробочку с таблетками. Подошел к шкафчику. Вытащил початую бутылку «Хенеси». Накатил с верхом хрустальную рюмку и опрокинул ее себе в нутро. Крякнул. Перекрестился:
– Господи, помоги…
Султан заверял, что лучше него никто окрестности лагеря не знает. Возможно, так оно и было. Но проводнику до конца никто не доверял. Перед выходом на точку Ник кивнул своим бойцам:
– Если нас застукают – убейте его.
– Зачем? – опешил Султан.
– За слова отвечают…
– Я выведу!!!
И вывел. Пришлось карабкаться чуть ли не по отвесным скалам и балансировать над пропастью, рискуя рухнуть на острые камни. Когда взбирались наверх, Цыган едва не навернулся с кручи вниз, в бурные воды горной реки, но его выдернул за руку Бизон, поставив на карниз и даже заботливо отряхнув от пыли.
Горной подготовки десантников хватило на то, чтобы выжить на этом безумном маршруте. И разведывательно-диверсионная группа в итоге вышла к объекту именно с той стороны, с которой их никто не ждал. Бандиты были уверены, что человек со здоровой психикой там не попрет.
Лагерь располагался внизу. С каменистой площадки на возвышенности, выбранной десантниками под пункт наблюдения, он выглядел игрушечным. С одной стороны его территорию подпирали скалы, с другой струилась быстрая горная речка, в которой едва не утонул Цыган.
– Курорт, абордажный лом им во все дыры! – процедил Фауст.
Он был недалек от истины. Лагерь боевиков, он же передовой штаб операции по расчленению России «Кавказская лавина», располагался на месте советской турбазы «Знамя Октября». Раньше здесь набирались здоровья и бодрости честные советские труженики, останавливались альпинисты и горные туристы перед выходом на маршрут. Теперь развевалось на ветру зеленое знамя исламской революции.
Лагерь был капитальный, основательный, надежный. Несколько кирпичных строений. Небольшой автомобильный парк. Расставленные ровными рядами брезентовые армейские палатки, явно с советских военных складов. Все это совершенно не походило на временное пристанище бандитов, скрывающихся от властей. Расположились моджахеды на территории независимой Грузии с комфортом и в безопасности – во всяком случае, они сами так считали.
Ник уже битый час валялся за камнями и разглядывал логово врага в бинокль, привычно вычленяя огневые точки, емкости с горючим, технику, направления возможной атаки и пути отхода. Сравнивал с информацией, полученной от Султана и последнего языка. При этом не просто составлял схему для себя. В память, в его нутро впечатывалось пространство, где им предстоит работать. Он должен его знать лучше собственной ванной…
Со времен «Знамени Октября» здесь наметился прогресс. Белыми кувшинками распустились тарелки спутниковой связи. В автопарке стояло несколько «уазиков», два джипа и БТР. С краю, на поле, оборудована вертолетная площадка.
Народу было не очень много. Но охранялся лагерь нормально. Три пулеметные вышки. Несколько секретов, притом два из них удалось распознать только с помощью Султана.
– Только взлетной полосы для самолетов не хватает курортникам, – хмыкнул Цыган.
– Будет у них все, не беспокойся, – кивнул Акула. – Лиха беда начало.
– Вольготно чувствуют себя, черти зеленые. Не ждут подлянки с нашей стороны, – Ник продолжал рассматривать противника в бинокль. Больше всего волновали минные поля и растяжки вокруг лагеря. Но их было не так много – опять-таки сказывалось ложное ощущение безопасности и активные контакты с местными жителями, которым не нравится, когда они и скот подрываются на минах.
– Ну так, – усмехнулся Цыган. – Тут Грузия – суверенное государство. В ООН у нее своя табуретка.
– По поводу суверенности мы их немного разочаруем, – пообещал Акула, плотоядно улыбнувшись ровными зубами, так что стало понятно, откуда у него такой позывной. – Пора поучить.
– О, ерики-маморики! Какие-то голуби мира летят, – воскликнул Цыган.
Со стороны Главного Кавказского хребта послышался стрекот. В ярко-голубом безоблачном небе возникла маленькая темная точка, которая вскоре уверенно превратилась в американский вертолет «UH-1B» «Ирокез», способный нести экипаж и одиннадцать пассажиров, вооруженный пулеметами и бомбами. В прошлом году одиннадцать этих компактных винтокрылых машин, которым стукнуло уж годков по тридцать и они предназначались в утиль, США в торжественной обстановке подарили своим грузинским друзьям под горячие заверения о самой искренней помощи в любых происках против России. Четыре геликоптера сразу отправились на запчасти, поскольку в воздух их поднять могло только волшебство. Два вертолета достались Президенту Республики Иберия для облета подвластных владений. Остальные использовались для нужд Министерства обороны и зарубежных военных специалистов. На борту вертолета был нарисован красный крест с полумесяцем – эмблема международной организации Красный Крест.
– Вот твари реликтовые! – возмутился Цыган. – Без намека на стыд красным крестом пользуются. И плевать хотели на все международные конвенции.
Вертолет легко сел в центр посадочной площадки. Прибывших на нем встречали, вытянувшись по струнке, вооруженные моджахеды под предводительством высокого статного бородача. Только оркестра и хлеба с солью не было. Но у мусульман это не принято.
Из кабины пружинисто спрыгнул на землю тщедушный мелкий тип в камуфляже. Выйдя за границу вращения винта, он распрямился и гордо зашагал вперед. За ним семенил безобидного вида толстяк, напоминающий счетовода. Следом шел здоровенный белобрысый субъект.
Маломерный тип обнялся и расцеловался с бородачом и еще парой встречающих.
– Ну-ка, – Ник подвел резкость в бинокле и удовлетворенно улыбнулся: – Ба, знакомые лица!
Теперь понятно, откуда такая помпа при встрече. На базу пожаловал сам Абдулла Меджиев. Мелкий субъект – это и был он.
– Никак из Саудовской Аравии, – Ник улыбнулся довольно.
– Деньжат подогнал братве на прокорм, – откликнулся Цыган. – Ну все, считай, отпрыгался, козлик!
– Не говори гоп, – произнес Ник.
Президент любил Есенина. Вот и сейчас в голову пришли слова из самого мощного и надрывного его произведения – поэмы «Черный человек».
Месяц умер,
Синеет в окошко рассвет.
Ах ты, ночь!
Что ты, ночь, наковеркала?
В окошке действительно синел какой-то мертвенный бледный рассвет. Из президентского кабинета открывался вид на площади Кремля. Центр России. Сердце целой цивилизации.
Тишина. Как затишье перед ураганом. И необходимость принять решение. Окончательное. Обратного пути уже не будет.
Ах, как хочется оставить все как есть. Ничего не предпринимать. Затаиться. Авось вывезет кривая.
Только не вывезет. А если и вывезет, то прямиком в пропасть.
Все, время вышло. Пришла минута выбора пути.
Президент устал. Ему надоело подсчитывать сложные маршруты навигации в бурном политическом море, где везде подводные рифы, чудовища и враждебные суда. Осточертело постоянно взвешивать и считать все «за» и «против», как бухгалтеру в бутике. Он отлично знал, что вся эта эквилибристика в данной ситуации ничего не стоит. Все зависит от него – что он считает правильным. И чувствует ли в себе волю и силы сделать правильный шаг. Пусть даже вопреки всему миру.
Ознакомительная версия.
