Рита сделала загадочное лицо. – Офицер госбезопасности, офицер контрразведки – не столь крупные рыбы, но все равно полезный груз.
– Куда прокатимся?
– Смотри-ка, любопытный, – хмыкнул Федор Устинович. – А что, мы тоже любопытные…
– Что происходит, госпожа Вернер? – спросил Алексей, ему пришлось постараться, чтобы голос не дрожал. – Вы же выиграли, нет? Осветите темные места этой истории.
– Расскажите ему, Анна, – негромко произнес Меркушев. – Человек старался, прикладывал титанические усилия, потерял всю свою группу. Неужели не заслужил?
– Хорошо, у нас есть час в запасе, пока техники подготовятся к отплытию. Две недели субмарина лежала на грунте у этого чертова городка, требовалось обслуживание. Ты уже догадался, Алексей, что нет на Уваровой гряде никакой подлодки с коллекцией графа Салтыкова. Насколько знаю, все эти ценности, как и Янтарная комната, ушли в Кенигсберг и отныне будут являться гордостью и достоянием немецкого народа. Все ценное находится в Щучьем заливе. Здесь тоже богат и разнообразен подводный, а также подземный мир. До войны советскими властями эти галереи не разрабатывались – вам же не до этого, вы же социализм строите с последующим прицелом на коммунизм… С сорок второго по сорок четвертый годы здесь велись секретные работы, и кое-что было достигнуто. К сожалению, временно пришлось отступить из этого района. Ты не так уж плох в своей профессии, Алексей, был в шаге от разгадки – помнишь нашу поездку в абверштелле на Кронштадтской? Действительно, куда делись архивы крупной разведшколы, если у немцев не было возможности их вывезти? Вы наступали слишком рьяно. И не жгли там ничего, верно заметил. Все здесь, в Щучьем заливе, вся документация на действующих и законсервированных агентов абвера в северо-западных районах СССР. Хотя и не только – многих подготовленных специалистов отправляли вплоть до Урала, где они и ждут своего часа. У работников школы имелось несколько часов, чтобы свезти сюда весь этот груз. Секретность при этом обеспечили, случайных очевидцев убрали… Второе, – глаза женщины издевательски мерцали, она получала удовольствие от сказанного. – Вишенка на тортике, так сказать. Считается, что генерал артиллерии Мартин Герц и генерал от инфантерии Людвиг Трассер погибли при пожаре в Кингисеппе. На самом деле это не так, их удалось спасти и под носом у ваших военных доставить в Гдышев. Вывезти морем, понятно, не успели, но спрятали в Щучьем заливе, где эти мужественные люди и пребывают больше трех месяцев. Здесь довольно многолюдно, Алексей. Помимо Герца и Трассера, несколько офицеров рангом ниже, сотрудники школы абвера, ряд высококлассных специалистов. Всего порядка сорока человек. Среди них есть и русские. Ты удивлялся, почему никто не опознал мертвецов по фото. Они скрывались здесь, отсюда и убыли вам навстречу, к сожалению, провалив миссию. В подземелье есть свой радиоцентр. Некто Сырский, поляк, прилично владевший русским языком, пробирался ночами в город и выполнял задания. Это он совершил все убийства, его ты и прикончил. Призрак, возникал внезапно, исчезал в никуда, устраивал сеансы связи с капитаном Хайдером, чья подлодка находилась за оцеплением и поднималась к поверхности в условные часы. В общем, как ты уже догадался, через час здесь никого не будет.
– Зачем вы убивали своих людей?
– Внедренные агенты стали опасными, их моральные качества оставляли желать лучшего. Помимо прочего, они знали про Щучий залив. Информатор сообщил, что товарищ Перфилов готовит побег с инсценировкой собственной смерти. От него и потянулась цепочка. Сырского эти люди знали, открывали безбоязненно… Затем было решено избавиться от исполнителя. Он слишком много знал и порой становился неуправляемым. Имелись сведения, когда он появляется на маяке. Тут ты нам помог.
– Зачем ты меня спасла – тогда, на маяке, вместо того чтобы убить?
– Не из добрых чувств, не обольщайся. Сначала тебя пытались убрать – ты это помнишь. Но тут Сырский недоработал и мечтал взять реванш. Стало невыгодно тебя убирать. Ты поддержал мою идею насчет Уваровой гряды, поверил в нее, работал в нужном направлении. Убрать тебя – придет другой, а вдруг у него окажется собственное мнение? Пришлось рискнуть – ты помнишь стычку на маяке. Сырский нужен был мертвым, ты – живым. Все сложилось. Никите Хазову просто не повезло. Он не предатель, если тебе это принципиально, но не отличался титаническим умом. Я должна была контролировать действия Смерша, вести контрразведку по ложному следу – стало быть, нам суждено было работать вместе. Мы же славно поработали, Алексей?
– А главное, продуктивно… – Хабаров сделал попытку встать на колени, но, ахнув, завалился на бок.
– Все в порядке? – забеспокоилась Рита.
– Да, не обращай внимания. Ног не чувствую, подняться не могу, кажется, нижнюю часть парализовало…
– Ничего, тебя отнесут куда нужно. Утолил любопытство, капитан? Радуйся, ты сегодня не умрешь. И вы, Борис Михайлович, не умрете. Вы же слышите нас? Хватит притворяться спящим. Судно отходит через пятьдесят минут, – Рита посмотрела на часы. – Субмарина не слишком вместительная, но все войдут. И даже вы с Борисом Михайловичем. Полежите здесь, никуда не уходите, хорошо? Игорь Николаевич, распорядитесь – пусть их свяжут и охраняют. Позднее заберем.
– Да, госпожа, – ухмыльнулся Меркушев.
Внезапно майор госбезопасности издал протестующий рык – опомниться не успели, как он набросился на Риту, схватил ее за ноги! Женщина засмеялась: экий же вы неловкий, Борис Михайлович! Но в следующий миг ей стало не до шуток, она оступилась и, выругавшись, упала на пол.
– Э, барышня, вы тоже не из шустрых, – оскалился Федор Устинович и нагнулся, чтобы помочь сообщнице. При этом подставил левый бок с расстегнутой кобурой. Корбин не отпускал ноги Риты, вцепился в них, выл в бессилии сделать что-то большее. Ругнулся Меркушев, стал пинать своего недавнего начальника по ногам.
– Какой же вы прилипчивый, товарищ майор!
Алексей метнулся – в ушах засвистело! К черту боль и отчаяние, а то, что ноги парализовало, он наврал! Выхватил парабеллум из кобуры, с силой оттолкнул Федора Устиновича, отпрыгнул, передергивая затвор. Предатель повалился, выкрикнув что-то ругательное. Алексей дважды в него выстрелил, наставил ствол на Меркушева. Тот не успел дотянуться до оружия, понял, что уже не успеет. По губам читалось внятно: вашу мать… Еще две пули – одна в грудь, другая в голову. Капитана госбезопасности отбросило к стене, он сполз на пол. Рита резко поднялась, исподлобья уставилась на своего недавнего любовника. Рот приоткрылся от изумления, в глазах сменилось выражение. Он готов был поклясться: перед ним та самая Рита, в постель к которой он спешил по ночам, которую вожделенно обнимал, срывал с нее одежду… Палец подрагивал на спусковом крючке. Женское лицо побелело, глаза смотрели с мольбой.
– Алексей, ты же это несерьезно? – прошептала она дрожащим голосом.
– А что не так? – его
