— Шеф, а как по-норвежски будет «Добрый день»? — поинтересовался борттехник.
— А ты валяй по-русски, мы поймем, — посоветовал ему Байт. В руках людей в оранжевых и желтых жилетах появилось оружие.
— Не дергаться, лапы на загривок! — рявкнул кто-то из разведчиков. На площадку поднялись Терехов, капитан «Есенина» и Медведев. Последним по лестнице взобрался Давыдов.
— Привет, начальничек, — ухмыльнулся узнавший его оператор бортовой электроники. — Давненько не виделись.
— Да вот, пришел проверить подведомственное хозяйство, — парировал майор. — Как себя чувствуете по возвращении из мира теней, Валерий Юрьевич?
— Справа по одному вниз, — приказал Байт, указывая стволом направление движения. Вертолетчики, выстроившись в цепочку, двинулись к лестнице. Внезапно «Ледолайзер» оттолкнул ближайшего разведчика и бросился к краю площадки, за которым синело море. Давыдов потянулся за оружием.
— Не стрелять! — крикнул капитан сухогруза. Озадаченные разведчики на мгновение перевели взгляд на него.
— Уйдет, — сказал Терехов.
— Никуда он не денется, — уверенно сказал капитан.
— А-а, водичка холодная, — с пониманием кивнул Давыдов, он сразу вспомнил о северных конвоях и тонущих в ледяной воде моряках, — далеко не уплывешь.
— Ему до воды еще четыре метра высоты и двадцать длины. У нас в отличие от норвежца вертолетная площадка чуть ближе к центру, — ответил «первый после Бога на корабле».
В подтверждение его слов снизу донесся удар чего-то тяжелого о железо, вопль и отборный мат.
— Еще желающие войти в зал суда на костылях имеются? — устало осведомился Кондратов. — Нет? Тогда топайте по тихому, «игуанодоны» вы мои земноводные. И без фокусов. Надоели уже. Носись тут за вами по земле, в небесах и на море.
Следствие продлилось больше месяца. В течение всего этого времени Давыдову приходилось отвечать на множество вопросов, давать устные и письменные ответы. Он вымотался и устал так, что чуть не засыпал на ходу. Больше повезло Сухову, того просто выпустили, и он сидел дома. Наконец отпустили и Анатолия, информация ушла куда-то наверх, и наступило предгрозовое затишье. Пользуясь моментом, Суховы устроили для Терехова и Давыдова «вечер вопросов и ответов», на котором Анатолию в очередной раз пришлось «давать показания». В конце «мероприятия» все участники изрядно поднабрались, и как-то сам собой возник извечный русский вопрос «Как жить дальше?».
— Ну и что вы собираетесь делать дальше, хлопцы? Служить? — спросил Терехов.
— Нет, мы с Денисом тут поговорили, хватит с нас, — покачал головой Вячеслав Кириллович. — Беру его к себе в фирму. Образование есть, а дальше поглядим.
— А ты что скажешь?
— Если честно, то даже и не знаю. Мне до предельного возраста еще трубить и трубить, а до минимальнои пенсии с учетом льготной выслуги три года, — чистосердечно признался Давыдов. — А вы что мне посоветуете?
— Ну, орденов вам за это, конечно, не дадут, — задумчиво произнес Сергей Николаевич. — Хорошо если в покое оставят.
— Это как же? — возмутился Денис. — Мы же… то есть, вы, таких ублюдков на чистую воду вывели! Крупное дело…
— То-то и оно. Много чего темного относительно деятельности вашей конторы наружу вылезло. И очень многим это наверху не понравится. Вы, кстати, когда туда собираетесь?
— Завтра, — сказал Давыдов, — вызывают в кадры.
— Тогда после вашего визита в родные пенаты еще поговорим. Ты вроде бы к своим служить собирался? — уточнил Сергей Николаевич у Анатолия.
— Даже отношение взял.
— Вот и хорошо. Думаю, это будет правильно.
Насчет орденов полковник оказался прав. На месте службы приятелей встретили с прохладцей. В бюро пропусков, в качестве его нового начальника, обнаружился бывший следователь — капитан Захаров. Он строго официально проверил у приятелей документы, изъял у Дениса его постоянный пропуск и выдал обоим приятелям разовые, в отдел кадров.
— Вам еще в финансовую часть зайти нужно, — ехидно предупредил он Давыдова.
— Неужто мне зарплату начислили? — весело поинтересовался майор, стараясь не выдать удивления оттого, что видит собеседника за стеклом бюро, а не за решеткой КПЗ.
— Удержание вам начислили, — прорвало Захарова, — за утерянный пистолет.
— Это еще за какой? — удивился Давыдов. — Я здесь оружие не получал.
— А за «ПС» ВЛ 3421, тот что вы на посту у нашего сотрудника забрали?
— Не, ребята, ну вы загнули, — покачал головой Давыдов. — Найденный в лесу пистолет системы «Стечкина» с номером ВЛ 3421 я сдал сотрудникам ФСБ, а именно майору Медведеву Б.А. Необходимая справка имеется.
Захаров поджал губы и сообщил:
— Не забудьте пропуска отметить, а то вас обратно не выпустят.
Сухов зябко поежился при воспоминании о гостеприимстве местной службы безопасности.
— Не забудем, — пообещал Давыдов. — А вас-то как выпустили? Впрочем, это не надолго.
Оставив Захарова выпускать пары, он, сдерживая смех, увлек приятеля за собой. Хотя на душе было не очень весело: что им скажут, почему пропуска оформили разовые?
В отделе кадров принимали по одному. Первым вошел Сухов. Давыдов полчаса сидел на подоконнике, ожидая его появления. Наконец Денис объявился.
— Ну что? — спросил его Анатолий.
— Рапорт написал. В виде исключения разрешили уволиться по собственному желанию.
— Разрешили-и-и?!
— Зайдешь, сам посмотришь, — усмехнулся Сухов.
Давыдов прошел в дверь с решимостью тореадора. За столом сидел уже знакомый по первому визиту Емельянов.
— Присаживайтесь, — уныло сказал он Давыдову. — Ну и что прикажете с вами делать?
— Не понял, — мрачно отозвался Давыдов. — А какие предложения будут?
— Да никаких, отдел и эскадрилью после ваших похождений руководство решило расформировать. Так что по «вашему профилю» у нас ничего нет. Имеются вакансии в других отделах, но у вас нет московской прописки. Можем предложить место под Питером, должность командира линейно-кабельной группы. Больше ничего. Надеюсь, сами понимаете. — Полковник многозначительно ткнул указательным пальцем в потолок.
— А что там такое? — повторил его жест Давыдов.
— Главного «зампотеха» сняли, Менкина, он теперь под следствием. Многих уволили, некоторые показания дают, кто в каком качестве. «Сам» еле устоял, единственное, что выручило, так этото, что наши на выборах «большому папе» по
могли, вовремя систему подсчета развернули. Только благодаря этому и усидел. Остальные силовики чуть не сожрали. («И есть за что, —
подумал Давыдов. — Дожили, сами для супостата оружие клепаем».)
— А чего вы, собственно, хотели? Это ж все большие люди, у них родственники, знакомые, связи, теперь будут всякие осложнения, — пожал плечами полковник, — так что соглашайтесь. Пока послужите, там видно будет…
Давыдов молча достал из папки лист бумаги и положил его перед полковником. Тот его прочитал и вздохнул:
— Так я и думал. Переводом попробовать не хотите?
— Перевод будет год ходить, мне некогда, пора к своим возвращаться.
— Не можем же мы вас уволить прямо из академии, езжайте к новому месту, а там и увольняйтесь.
— Вы только с приказом об увольнении поспешите.
— Обещаю, первый, что будет подписан в этом месяце, о назначении, второй — об увольнении.
— Вот и спасибо, — Давыдов встал и протянул полковнику разовый пропуск. Тот поставил в нем отметку и спросил:
— Ваши-то вас теперь на службу примут?
— Наши меня всегда примут, — заверил его Давыдов.
— Вам, армейцам, виднее, — полковник достал из ящика стола предписание к новому месту службы и вручил его майору. — Перевозочных документов нет, часть под Питером.
В коридоре его ждал Сухов.
— Ну как? — грустно улыбнулся он.
— Аналогично, — ответил Анатолий. Приятели сдали демонстративно маячащему у выхода Захарову пропуска и вышли на улицу. Терехов и Сухов-старший ждали их в машине. Выслушав обоих, Терехов одобрительно кивнул:
— Денис, ты мужик взрослый, тебе и решать. Уходить, так уходить. А насчет тебя, Анатолий, я поговорил с кадровиками. После того, как восстановишься, сначала мы тебя спрячем, а дальше видно будет.
— Это как? — насторожился Давыдов.
— Ты Пикуля читал «Честь имею»?
— Читал. И в какой такой Собачинск вы меня собираетесь заслать? — Давыдов взял с сиденья бутылку минералки и свернул с нее колпачок.
— Ну ты, брат, загнул! Зачем же сразу Собачинск? Найдем тебе что-нибудь поприличнее. Ты в Карелии когда-нибудь служил? Природа, озера, леса, скалы — красотища!
Давыдов поперхнулся минеральной водой и вылил половину содержимого бутылки себе на брюки. Сухов-младший заржал и откинулся на сиденье.
Последующие три месяца, пока не пришел приказ об увольнении, Давыдов был самым «безбашенным» командиром линейно-кабельной группы в стране.
