— Пока не очень.
— Ты, Витек, косвенно причастен к пропаже денег, тебя будут таскать в ментуру, расспрашивать, колоть. Отмазок у тебя больше, чем денег в пачке, что я тебе подарю. Закосишь под пострадавшего в элементе. Ты ж, если вдуматься, пострадавший и есть, да? А когда я вернусь в Москву, первым делом загляну к тебе в гости, и ты обо всех допросах-расспросах расскажешь. Заметано?
— Выбора у меня нет?
— Не-а! Ты, Витюша, повязан по рукам и по ногам!... Кстати, давно пора вязать Раису Сергеевну и перевязывать Ястреба. Работай, Витя, поторопись! Вскорости я намереваюсь выехать за Кольцевую и мечтаю успеть высадить тебя в границах города. Давай сюда чемодан с баксами и на-ка вот, лови аптечку...
Кое-как Виктор перебинтовал Ястреба. Не снимая с него пальто, прямо поверх простреленного рукава на кровоточащую рану положил комком много ваты и замотал ее бинтом. Попробовал сделать из бинта жгут. Получилось плохо, но ничего не поделаешь. Как получилось.
Когда он заводил Раисе Сергеевне руки за спину, застегивал наручники, она застонала громче обычного. Виктор испугался — вдруг прямо сейчас очнется! Не хотелось бы предстать перед ней в образе пособника палачей. Раиса Сергеевна обречена — он понимал это, и ему было жаль ее. Да, она в него стреляла. Но в него ли? Она поразила двух человек за его спиной и что, случайно промазала по нему? Скворцов с его математическим умом никак не мог согласиться с такой случайностью. Но если отбросить случайность, то выходило, что Раиса Сергеевна суперстрелок, героиня американского вестерна, безжалостная к вооруженным разбойникам и полная сострадания к безоружным, униженным и оскорбленным обывателям. И с этим очевидным фактом трезвый ум Скворцова был не согласен. Откуда у обычной в общем-то тетки с больным сердцем могут быть навыки стрелка-командос? Неоткуда им взяться! Их у нее не может быть! Но, черт возьми, как она оказалась в квартире ведьмы?!. Эта загадка оставалась загадкой — без вариантов и посылов на разрешение...
— Акела, я все сделал. Куда ключик от наручников девать?
— Положи в ее карман, сама она его никак уже не достанет.
Засовывая в карман брючного костюма Раисы Сергеевны ключ от наручников, Виктор уколол палец о маникюрную пилочку, ту, что досталась Рыси в наследство от Вампира.
— Ястреба перебинтовал плохо.
— Перебинтовал, как сумел.
— Ноги ей связал? Мне отсюда фигово видно...
— Связал.
— Баксы взял?
— Нет.
— Почему?
— Обойдусь.
— Гордый, да?
Виктор промолчал, не ответил.
— Гордый или трусливый? Или осторожный?... Молчишь? Ну молчи, твое право.
Акела сбросил скорость, притормозил, остановил машину, повернулся к Скворцову:
— Ну, Скворец, спасибо, что помог. Особое гран мерси, что поверил мне и не шарахнул по башке, пока мы с тобой катались в компании с одним покойником и двумя больными... Будем прощаться, держи пятуха!
Радушно улыбаясь, он протянул Виктору пятерню. Скворцов потянулся было к его открытой ладони, но рукопожатие не состоялось. Продолжая улыбаться, Акела неожиданно резко ударил его ребром ладони по шее...
Глава 8
Похоронная команда
Суббота едва перевалила за полуденный рубикон, когда машина Акелы приняла на борт приятный груз ценой в три миллиона. До места, прозванного «кладбищем», Акела добрался к началу второго. Верная «бээмвуха» остановилась на узкой лесной дорожке. Колеса едва не сорвались в пологие заснеженные канавы по сторонам заброшенного тракта. Вокруг гудел на ветру голый предвесенний лес. Белый с серебром мокрый снег прикрывал корни деревьев, с еловых лап свисали тощие сосульки. Ни намека на человеческое жилье. Глушь. Медвежий угол Подмосковья.
Акела добрался до кладбища первым. Пришлось поскучать, дожидаясь приезда Коршуна и команды Сокола. Акела с большим удовольствием скоротал бы время за беседой с Раисой Сергеевной, у него к ней накопилась масса вопросов, но женщина все еще была без сознания. Она полулежала, уронив голову на широкое плечо Скворцова. Кроме Акелы, в расстроенных, но все-таки в чувствах пребывал еще один пассажир «БМВ» — Виктор Скворцов. Он окаменел, стиснутый с одной стороны Раисой Сергеевной в беспамятстве, с другой — раненым Ястребом. Руки Скворцову Акела сковал наручниками за спиной, ноги, не жалея бинта, примотал к связанным щиколоткам Раисы Сергеевны. Дабы окончательно лишить Виктора радости свободы движений и соблазна разбушеваться, он даже пожертвовал своим брючным ремнем, соорудил из него удавку и накинул петлю на шею Скворцова, а свободный конец ремня примотал к ручке дверцы. Чтобы возможные вопли или стенания не мешали управлять автомобилем, в рот Вите Акела запихал кусок скомканной ваты. Конечно, гораздо проще и гуманнее было бы «уснувшего» вследствие удара ребром ладони по сонной артерии Витю пристрелить, зарезать или задушить, но кончать Скворцова ему было «в падлу». Не привык Акела к работе палача, пусть Сокол занимается грязным делом. В конце концов, зря, что ли, человечество пошло по пути развития, предусматривающему разделение труда и разнообразные специализации? Ну а если уж совсем честно — жаль было парня. А что? Разве не жалко охотнику попавшую в капкан дичь? Еще как жалко! Однако на то она и дичь, чтобы попадать в силки. Акела дичка заарканил, проявил завидную сноровку, а потрошить его, кишки выворачивать — увольте, подобное главарю стаи не пристало, на то он и держит при себе шакалов.
Издалека послышался размеренный шум моторов, затарахтел диссонансом в хаосе высоких нот подвывающего ветра и нестройного хора трепещущих ветвей.
Акела открыл автомобильную дверцу, высунулся на холод и ветер, оглянулся. Сокол пожаловал! Быстро управился...
По мокрым колдобинам к «БМВ» приближалась микрушка японского производства — «катафалк», как окрестил ее Сокол. Автобусик затормозил в метре от «БМВ», мотор замолк. Из «катафалка» выскочили Сокол и Гриф. Вплотную к микроавтобусу остановилась легковушка Ястреба с Вороном за рулем. Молодцы, ребята, сумели-таки отогнать автомобиль раненого коллеги от места, где тот был подстрелен. Профессионалы. Службу знают.
Акела вышел из машины, хлопнул дверцей, поспешил навстречу своим.
Рысь приоткрыла один глаз. Чуть-чуть, самую малость. Сквозь щелку между веками узрела в зеркале заднего вида, как сошлись на пятачке между багажником «БМВ» и тупым рылом микроавтобуса четверо гангстеров. Все в модных пальто по щиколотку, похожи друг на друга, словно солдаты из роты почетного караула. Солдаты вражеской армии.
Она пришла в сознание с полчаса назад — «БМВ» еще ехал по шоссе, еще не свернул на неприметную лесную дорожку. Голова у Рыси не то чтобы болела (принятый накануне стимулятор гасил боль), но как-то отяжелела, как тогда, много лет назад, после памятной схватки с чекистом. Слегка подташнивало — не иначе сотрясение, а то и хуже, ушиб мозга. Плохо. Часа четыре-пять продержится на стимуляторах, блуждающих по кровеносным сосудам, а потом ведь вполне можно и ноги протянуть.
"О чем это я? — удивилась она своим расчетам. — Какие пять часов?! Меня убьют гораздо раньше. А если догадаются, что я очухалась, еще и допрос учинят перед смертью, и, разумеется, «с пристрастием».
Полчаса назад, впервые приоткрыв глаза, она осторожно осмотрелась. Что конкретно с ней произошло, Рысь не знала. Она и не мучила себя догадками. Что-то ударило по голове, как следствие — потеря сознания. И вот руки холодит металл наручников, ноги связаны. Рядом — связанный Скворцов, в зеркальце справа от водителя, Акелы, виден раненый Ястреб, а в кресле рядом с водительским усажен труп. Рысь украдкой понаблюдала за машинами, мчавшимися по пригородному шоссе рядом, сзади, впереди их «БМВ», и пришла к заключению — Акела едет без сопровождения, спешит за город... Она закрыла глаза — и так узнала достаточно.
«В какую же дуру набитую я превратилась за годы жизни на гражданке! — обожгла сознание горькая мысль. — Пожалела Скворцова и провалила все свои планы! Добро бы еще его спасла, так нет, по моей милости ему доведется перед смертью пережить пару не самых приятных часов, а ведь я могла подарить ему легкую, мгновенную кончину. И ему лучше, и операция непременно бы удалась...»
Свою дальнейшую судьбу и судьбу Скворцова она в общих чертах представляла. Недаром в машине сидит труп, недаром за окнами мелькают деревья. Непонятно только, отчего это они с Витей до сих пор живы, но это детали, причуды Акелы, это ненадолго.
А есть ли у нее хотя бы минимальный шанс выжить, побороться перед смертью с противником? Впрочем, какая разница — есть или нет? Надо бороться. Придется бороться. Ее ведь учили бороться до конца. И задачу перед собой надо ставить только одну: не просто выжить, а победить! Окончательно и бесповоротно! Только так возможно чего-либо добиться. Ефрейторы, которые стремятся дослужиться до генералов, выходят на пенсии полковниками. Остальные достигают четырех капитанских звезд или вовсе спиваются в захолустных гарнизонах.
