Для начала он встретился с Позиным и поведал тому (под большим секретом, разумеется), что Чжао Бин — потенциальный спаситель человечества. Аристарх изо всех сил старался быть осторожным и не переигрывать. Он ни в коем случае не хотел показаться Позину человеком, склонным к мистике и оккультизму. Зная Позина, он понимал, что тот, будучи человеком «реальным», предпочитал иметь дело с такими же.
Внимательно выслушав приятеля, Позин заявил, что ему нужно взять день–другой на размышление. Как известно, Александр всегда старался избегать крупных изменений в своем давно устоявшемся распорядке жизни.
Предложения, полученные от Молоканова, естественно, привлекали его, но, поскольку Позин всегда гордился своей абсолютной лояльностью к старому другу Долоновичу, с которым давно не виделся, и потому счел бы своего рода предательством неожиданный переход в команду Аристарха. Во всяком случае, следовало согласовывать все это с Долоновичем. Интересная работа есть интересная работа — это Доло- нович всегда понимал и уважал.
Все эти дни Молоканов провел, как на иголках. Хуже всего было то, что он не знал, что ему предпринять в случае отказа Позина сотрудничать. Он старался об этом не думать, что получалось плохо, и топил волнение в бутылке дорогого виски «Чивас Ригал» двадцатилетней выдержки.
Позин позвонил ровно через день и спокойным тоном сообщил, что Аристарх может смело приказать своему другу, китайскому профессору, готовить документы для Министерства здравоохранения.
Молоканов едва сдерживал радость, вслушиваясь в голос Позина. Он только было задумался, каким же это образом Позину удалось протолкнуть его идею в министерство, как тот сообщил интересную деталь. Он предложил Молоканову («для ускорения процесса») внести в список тех, кто имеет отношение к разработке и созданию вакцины, одного из ответственных работников министерства.
Молоканов мгновенно все понял и внутренне восхитился Позиным. Из всех возможных вариантов тот выбрал самый безошибочный, последовав принципу «чтобы решить проблему — надо найти человека».
На прощание Александр уверил приятеля, что у того не будет трудностей в министерстве, но если возникнут «сопутствующие проблемы», их ему придется решать самому. Позин прекрасно видел всю перспективность ситуации, но собирался подключиться к ней, когда она достигнет своего пика.
Что такое «сопутствующие проблемы», Аристарх понял через неделю, когда получил сообщение от проныры Дроканя, который знал все на свете, что депутат Государственной Думы Апотенков подготовил запрос в правительство и намерен подать его на ближайшем заседании. С неимоверным трудом и за большие деньги, полученные от Молоканова, Дрокань раздобыл черновик запроса.
Запрос был составлен тем чудным канцелярским языком, который понимают только чиновники. Продравшись сквозь странные обороты речи и длиннющие предложения, Молоканов дочитал текст до конца. Депутат желал, узнать: на каком основании, да еще на государственные средства, создается лаборатория, руководить которой будет китаец?
Апотенков негодовал по поводу подрыва авторитета российской науки, которая и так в загоне. Он обильно цитировал российскую прессу, взахлеб обсасывающую научный «подвиг Чжао Бина». Депутат иронично заявлял, что «этот китаец», похоже, становится при Российском правительстве кем‑то вроде Гришки Распутина. Если так дело дальше пойдет, к нему начнут бегать за советом по любому вопросу государственной политики. И тогда получится, что граница с Китаем у России не на Дальнем Востоке, а в Москве.
Нетрудно было догадаться, что Апотенков действовал от имени неких сил, которые сами были бы не прочь погреть руки на истерии вокруг атипичной пневмонии. Но для начала требовалось ликвидировать непосредственную угрозу в виде китайца, которого никто и в глаза не видел (Молоканов предусмотрительно приказал тому «залечь на дно»). А затем можно перехватить инициативу и доить государственный бюджет, сколько душе угодно, благо народ уже изрядно напуган призраком эпидемии.
Аристарх страшно обозлился. Ведь это он, Молоканов, подготовил почву для вакцинации населения. А теперь его хотят нагло «выставить из дела», словно он — владелец конкурирующего ларька на привокзальной площади!
Узнав, что ближайшее заседание Госдумы произойдет через десять дней, Молоканов приказал Боне немедленно действовать.
Привычный ко всему, Боня задумался. Одно дело — газетка под защитой двух инвалидов или проживающий в собственной квартире журналист. И совсем другая история — депутат, государственные человек, с которого глаз не спускают секретные службы. Можно, конечно, бросить на крышу его машины мину или пальнуть из гранатомета с обочины дороги. Но очень вели ка вероятность облажаться, а тогда депутата упрячут глубоко и тогда его уже не достать. А хозяин сроки дал жесткие.
Поразмыслив, Боня понял, что надо действовать нагло, но расчетливо. На этот раз он решил задействовать Тимура. Что‑то тот совсем грустный последнее время ходит, да и вид у него для этого дела подходящий, простецкий.
Боня обратился к одному знакомому мелкому аферисту, который за небольшую мзду выполнял для него разные задания. Аферист работал «на доверии», а значит, вид имел весьма представительный. Получив задание от Бони, он под видом покупателя недвижимости немедленно отправился в элитный коттеджный поселок, где проживал депутат Апотенков с семьей.
«Покупателю» ничего не стоило ознакомиться с расположением домов в поселке и расписанием работы местных служб обеспечения. Бумаги, где все это было старательно расписано, ему вручили тут же, в конторе поселка. Когда он, барским жестом вынимая авторучку, «случайно» выронил «платиновую» кредитную карточку «Америкэн Экспресс». Карточка была краденая и «пустая», что на расстоянии заметить было невозможно. «Покупателя» проводили до поселковых ворот с большими почестями.
Так Боня узнал, что поселок стерегут не хуже Алмазного фонда Гохрана. Впрочем, для изобретательного Бони никаких помех не существовало.
Хотя поселок и считался элитным, его хозяева не брезговали услугами дешевых гастарбайтеров из ближнего зарубежья. Боня без труда выяснил, где проживают строители. Это было несколько неряшливых и запущенных с виду домиков на окраине, расположенной поблизости опустевшей деревни.
Строители жили группой, в которой хватало представителей разных народов: молдаван, белорусов, украинцев, неизменных таджиков и прочих искателей счастья и куска хлеба для семьи на русских просторах.
Крепко подумав, Боня все‑таки поручил провести операцию Рваному и Тимуру. Рваного он назначил старшим, прекрасно зная, что Тимур еще тупее, чем его напарник. При этом Боня приказал им три дня не мыться и не бриться, чтобы среди строителей сойти за своих.
Парочка охранников Молоканова быстро сошлась с обитателями домиков, просто завалившись к ним однажды вечером. Рваный объяснил работягам, что они получили деньги за работу от прежнего хозяина и теперь им захотелось угостить коллег. В желающих выпить за чужой счет отбоя не было. Рваный и Тимур наметили себе двоих, которые более–менее походили на них ростом и телосложением. Основательно напоив бедолаг водкой с клофелином, Рваный и Тимур до–бились своего: бригадир поутру не смог разбудить мертвецки пьяную парочку.
Тут‑то они по–рыцарски и предложили выручить бригадира и вызвались поработать за этих двоих, чтоб бедняг не выкинули с работы, да и бригадиру может влететь за то, что привел на двух человек меньше.
Старшой был только рад неожиданному выходу из затруднительного положения.
Так посланники Бони проникли на территорию поселка.
Дальше было проще. Кинув в тачку три мешка цемента, пару лопат, лом, несколько мешков и веник, «работнички» двинулись по поселку. Отыскав дом Апотенкова, они вошли на его территорию, сообщив охраннику, что им поручено выровнять бордюр на садовых дорожках. Стоило охраннику отвернуться, как тот уже лежал на земле с проломленным черепом, без признаков жизни.
Самого депутата Рваный и Тимур обнаружили в ломе. Тот сначала и не понял, что делают двое чумазых мужиков в его роскошном кабинете, обставленном мебелью карельской березы. Однако «покачать» права ему не дали: запихнули в рот рабочую рукавицу и без труда преодолев слабое сопротивление депутата, связали руки веревкой. Рваный и Тимур спешили: у них было еще много дел.
Притащив Апотенкова в гараж, они бросили его наземь и руками откатили стоявшую в гараже машину на пару метров вперед, к воротам. Затем ломом отковырнули одну из небольших квадратных бетонных плит, которыми был выложен пол. И тут же принялись шустро выкапывать узкий колодец, а землю засыпать в мешки.
Решив, что яма достаточно глубока, они схватили упирающегося депутата и затолкнули его в яму головой вниз, чтобы недолго мучился. Затем высыпали цемент и залили водой из пластикового шланга, который обнаружили тут же, в гараже. Не дожидаясь, пока цемент затвердеет, они поставили на место бетонную плиту, тщательно подмели пол и поставили на место машину.
