Из рваного рта полковника пошли пузыри. Дыхание стало хлипким, мокрым, но Аль-Бахмар почему-то не мог упасть. Он висел на лезвии, глубоко вошедшем ему в живот. Их глаза встретились. Бойченко искал этого взгляда, следил за кровавой маской, в которую превратилась физиономия врага, взгляд же иракца блуждал и куда-то уплывал. Меж кровавых пузырей и сгустков крови просочился невнятный хрип, похожий на слова «Аллах акбар», но был тут же залит кровяной пеной. Руками Аль-Бахмар пытался удержаться за Бойченко.
– Кто нас сдал?
Взгляд иракца на мгновение приобрел осмысленность.
– Кто нас сдал? Говори!
– Очень хочешь узнать? – неожиданно четко произнес полковник, вытолкнув языком кровяной ком.
– Кто нас сдал?! – свирепел Сергей.
Наджибу показалось, что вопрос задал не тот, кто его только что убил, а страшная, немая чернота, что начала сгущаться вокруг него. Она, эта чернота, окутала его со всех сторон, но решила еще помучить. Она разъедала его, слово кислота, медленно и неотвратимо, не давая умереть сразу, продолжая эту невероятно мучительную, кошмарную пытку. Ей надо было знать ответ на вопрос.
– Кто нас сдал?!
Небытие уже проникло в него, растворяло его сознание в себе, чернота держала крепко, ни на секунду не расслабляя хватку.
– Кто нас сдал?!
Аль-Бахмар что-то едва слышно шептал, с трудом шевеля уже чужими губами. Как-будто даже не он сам отвечал на вопрос, а кто-то другой это делал за него. Темнота неожиданно разразилась яркой вспышкой и все кончилось.
Штурмовики набрали скорость и стали снижаться. Стрелки приборов и прочие индикаторы шевилились словно живые. Оба пилота, ведущий Энди «Гарпун» МакФин и ведомый, Йен «Хэллбой» Таккер, ощущали, что их крылатые машины сами будто подобрались, напряглись в ожидании броска.
– Тридцать секунд…
…
– Двадцать секунд…
Земля приближалась быстро. Обоим пилотам прекрасно был виден серый плоский прямоугольник крыши бункера. МакФин перевел взгляд на монитор, показывающий цель в инфракрасном диапазоне. Изображение было очень контрасным, практически черно-белым, без полутонов. Именно так смотрели на мир четыре бомбы, висящие под крыльями. Их электронные, неморгающие глаза отчетливо видели около десятка маячков, разбросанных по крыше строения и мигающих как рождественская гирлянда. Изображение тепловых маяков накладывалось на цифровую карту местности. Координаты цели точно совпадали с центром пятна из «светлячков».
– Десять секунд…
Дракон, нарисованный на носу ведущего самолета, еще сильнее оскалил свою клыкастую морду.
– Сброс.
Собственно, команды, отдаваемые майором, были лишними. Напичканные компьютерами самолеты сами могли прекрасно справиться с задачей – отдать приказ на сброс в точно, до сантиметров и секунд, рассчитанной точке пространства – времени.
Сначала две толстые, стального цвета тушки синхронно отделились от элементов подвески ведущего штурмовика. Через долю секунды вторая пара бомб ушла вниз из-под крыльев, провожаемая взглядом лейтенанта Таккера.
– Е-мое… – Павел вскочил на ноги, когда над головами прокатился уже знакомый рев двигателей «А-10».
Леонид, похоже, ждавший этого момента, выскочил на пару шагов вперед и привычно смотрел на происходящее через видоискатель и снимал, как «где-то там» падают четыре бомбы, единственная задача которых – пробить толстые бетонные стены и взорваться внутри. Самолеты, как и после первой, «пустой» атаки, взмыли вверх и разошлись вправо-влево, с треском рассеивая в небе термоловушки.
В эту секунду до тех, кто наблюдал за происходящим, докатился первый тяжелый удар. Плоская крыша бункера пошла волной, дернулась вверх, словно удивленные брови и превратилась в черный фонтан камней и осколков, взметнувшийся в воздух на несколько десятков метров. Но это было еще не все. За первым ударом, вибрации которого еще не растворились в пространстве, тут же последовал второй, еще более мощный и тяжелый, будто совсем рядом в земную твердь со всего размаха ударил молот Тора.
Содрогнулось все вокруг. Ударная волна, качнувшая мир, с нервической дрожью промчалась под ногами, а потом уже плотный и тугой ветер, заряженный пуском, словно мелкой дробью, толкнул людей в грудь, заставив отступить на шаг назад и зажмуриться. Заложило уши. Бункер, точнее – какие-то его части, снова подкинуло в воздух, но уже не так высоко. Облако пыли стало растекаться в разные стороны. Будто бы серая медуза, оно расползалось по улочкам, окружавшим уничтоженный объект, стараясь быстрее покинуть это проклятое место. Мягкие пыльные шары не катились, а текли между домов, росли, пухли. Но силы этого фантастического существа быстро растаяли, и оно смиренно потухло, улеглось, не добравшись до зрителей… С тихим шорохом и каким-то осторожным стуком посыпались с неба гравий и мелкие камушки, среди которых хорошо выделялись матово-серые, с острыми краями, осколки бетонных стен.
Надя, будто подкошенная, упала на колени. Она ладонями закрыла рот, но ее тихий и трагический стон было невозможно удержать. Широко раскрытыми глазами девушка, практически не мигая, смотрела вперед, туда, откуда ждала появления человека, ставшего для нее дорогим и единственным. Но все ее надежды были разрушены. Они рухнули окончательно и бесповоротно вместе с глухими к мольбам и просьбам, толстыми и холодными стенами. Хвостик из волос, перетянутый резинкой, вздрагивал вместе с рвущимися наружу рыданиями. В этот момент Наде казалось, что был разрушен не только бункер, бывший их домом два последних дня. Рухнул весь мир. Будто свалился тяжелый занавес, за которым, вместо ожидаемой прекрасной, интересной жизни, с ней и Сережкой в главных ролях, оказалась даже не темная сцена, а невообразимо огромная, непроглядная, кошмарная, черная пустота…
Капитан наблюдал за происходящим со своего места в командирском «Хаммере» и после того, как облако пыли осело, потянулся за микрофоном.
– Подтверждаю уничтожение цели, – коротко доложился офицер по рации. Снаружи доносились возгласы радости. Солдаты приветствовали бомбежку и не скрывали эмоций, похлопывая друг друга по плечам.
– «Дельта-лидер», выдвигайтесь. Ждем вас в «Лоялти» – поступил долгожданный приказ командования, ретранслированный радистом роты «Альфа».
– «Дельта» выдвигается в «Лоялти», – подтвердил Майкман, после чего с улыбкой повернулся к сержанту, стоявшему рядом. Дверь броневика была открыта, и подчиненный слышал приказ.
– Собирай людей, сержант.
Опытного бойца подгонять было не нужно.
– По местам, парни! Быстро! Шевелите своими задницами!
– Надюш… – Леонид присел на корточки рядом с девушкой, – Надюш… Пойдем. Надо ехать.
– Это вы его убили… Вы все его убили… – раздалось в ответ, – я вас всех не-на-ви-жу…
– Пошли, девочка, пошли, – оператор помог Наде подняться на ноги, и та сделала несколько неуверенных шагов в сторону автомобиля.
– Ленечка, он же там остался… – с мольбой в голосе и невыразимой мукой в глазах она взглянула на коллегу. Тот опустил взгляд, чтобы удержать в себе собственные эмоции.
Когда все заняли места в машине и водитель уже был готов тронуться с места, оператор обнаружил, что с ним нет его сумки. Леонид вытянул шею и выглянул в окно, упершись лбом в толстое стекло и скосив глаза влево. Туда, назад, где парой минут ранее успокаивал рыдающего руководителя проекта. Ну, так и есть. Видимо, положил ее на землю и забыл… Вон она, родная, лежит.
– Стойте! Погодите!
Солдат, сидящий за рулем, убрал ногу с педали газа и, обернувшись, с явным неудовольствием посмотрел на беспокойного пассажира, сопроводив свои действия комментарием, вольный перевод которого звучал как «Какого, на хрен, хрена?»
Практически те же слова прозвучали из уст сержанта, который сидел в следующей, замыкающей колонну машине, когда он увидел, что дверь впередистоящего «Хаммера» распахнулась и из нее вылез один из этих неугомонных русских.
– Он что, не все снял, что ли? – задал вопрос водитель сержантского броневика, увидев в руках Леонида его верную подругу – камеру.
– Да они все какие-то долбанутые, эти журналисты. Пулю хотят схлопотать, – процелил, наблюдая за оператором, сержант, – что ты возишься, придурок… Давай обратно уже, поехали!
Леонид, подхватил сумку за широкую лямку и забросил ее на плечо. После чего, повинуясь непонятному порыву, поднял объектив камеры и прижался глазом к мягкому резиновому обрамлению видоискателя. Большой палец автоматически лег на пупырышки кнопок. Тихий щелчок – и красный кружок, появившийся в правом верхнем углу экрана видоискателя, показал, что пошла запись. Леонид сам не понимал, что его заставило это сделать. Он просто стоял и снимал. Он чувствовал, что ему надо еще несколько секунд. Что он хотел увидеть, вглядываясь в зернистое изображение на маленьком экранчике видоискателя? Оператор не знал.
