Возле заброшенной фермы вдруг стало довольно многолюдно. И светло, как днем: помимо фар спецслужбистских транспортов, еще и включили привезенные на двух автоплатформах прожектора.
Причем люд этот был большей частью при оружии, в спецназовском прикиде, в брониках и шлем-масках. Ну а те несколько человек, которых доставили сюда в крытом большом фургоне, в своих громоздких спецкостюмах, предназначенных для защиты от воздействия бактериологического оружия, и вовсе походили на инопланетян…
Костин отошел в сторону. Сел на поваленный бетонный столбик. Устал… Не было сил ни говорить, ни что-либо делать. Очень многое произошло за последние несколько суток. Такое, что потребовало от него предельного напряжения, зачастую – нечеловеческого. Он сам удивлялся, откуда у него, с учетом происходившего в изоляторе, нашлись силы, чтобы выдержать сегодняшний бесконечный день.
Он услышал звуки шагов. С трудом поднял голову.
Губарев молча, не произнеся ни слова, опустился рядом. Достал из кармана смятую пачку сигарет. Чиркнул зажигалкой, прикуривая сразу две. Одну оставил себе, другую протянул Костину…
Они молча курили, вдыхая в легкие горький полынный дым. Мимо них, мимо заброшенной фермы, где все еще стояли две расстрелянные спецназовцами легковушки, где все еще лежали неприбранные трупы, миновав обе выставленные уже к этому времени линии оцепления, к объекту по асфальтированной дороге, по «дороге смерти», проследовала небольшая колонна крытых грузовиков. С востока, от шоссе отчетливо слышался стрекот винтокрылой машины. В эфире только что прошло сообщение, что из облцентра на борту «Ми-8МТ» к месту событий вылетели руководители временного оперативного штаба.
Губарев тщательно затушил окурок. Ободряюще похлопал товарища по плечу, вложив в этот жест то многое, что не передать никакими словами. Поднялся на ноги, вытер рукавом потное лицо. И, присоединившись к поджидавшему его неподалеку старшему командиру группы «Альфа», направился к только что севшему по другую сторону дороги вертолету – докладывать начальству о результатах проделанной работы.
ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ
24 августа
Российско-литовская граница
Мероприятие в приграничном Советске прошло без особой помпы. Оно, это действо, никак не афишировалось. В одном из местных ресторанов, в банкетном зале, закрытом на спецобслуживание, в будний день, в понедельник, после четырех пополудни собралась небольшая компания.
Присутствовали мэры Калининграда, Советска, литовской столицы и города Пагегяй, находящегося в нескольких километрах на север по другую сторону Немана. Приехали с полдюжины дипломатов разного ранга – россиян и литовцев, несколько бизнесменов, а также приглашенные особы. Среди них – двое граждан Российской Федерации: Алексей Костин и Марина Панова. И граждане Литвы: Стас Нестеров и Ирма Мажоните.
Вообще-то изначально планировалось, что компанию Стасу составит Римас Мажонас. Но Ирма, когда стало известно о грядущей поездке к «соседям» и о том, что в делегацию планируют включить ее двоюродного братца, позаботилась о том, чтобы в списке приглашенных на банкет было внесено одно изменение. А именно, чтобы вместо Римаса включили ее.
– Я вас двоих никуда не отпущу! – сказала она еще несколько дней назад, когда вся их компания обсуждала в рабочем офисе поступившее от соседей по дипканалам приглашение посетить соседнюю область. – Нет уж, хватит! Римас останется здесь, под присмотром Барбары! А я, Стас, поеду с тобой. И буду держать тебя за руку, чтобы ты не натворил там еще каких делов…
Ирма и вправду практически все то время, пока они находились в Советске, держала Стаса за руку. Отпустила его ладонь лишь на пару минут: когда Нестерова попросили выйти на небольшую площадку.
Мэр областной столицы сказал несколько слов: что-то про дружбу, сотрудничество и взаимопонимание между соседями. Стас понятия не имел, какое все это имеет отношение непосредственно к нему. И зачем его сюда пригласили. Еще больше он был изумлен, когда лощеный господин – мэр облцентра представил его как главу филиала крупного российского банка – вручил Нестерову кожаную папку красного цвета.
Стас, усевшись обратно на свое место за небольшим накрытым столом, передал папку Ирме. Та, не удержавшись, открыла ее. Внутри, вложенные в прозрачную папочку, лежали два банковских документа. Первый свидетельствовал об открытии мультивалютного счета на предъявителя в этом самом российском банке, представителем которого являлся лощеный господин (его отделение имелось и в Вильнюсе), второй – о поступлении на счет первого перевода, который составил ни много ни мало – 250 000$.
Стас, посмотрев на графу, которую как бы подчеркнула алым ноготком Ирма, довольно громко, так, что присутствующие повернули к ним головы, брякнул:
– У нас с Римасом печенки не хватит, чтобы столько пропить.
– Вот еще! – шепотом сказала Ирма. – Деньги переведешь в благотворительный фонд!.. Да, да, и эту сумму тоже.
После Нестерова на площадку попросили пройти сотрудника наркополиции Костина. Алексею присвоили новое звание еще месяц назад. Причем повысили сразу до подполковника, через звание. В начале сентября, как он узнал от Губарева, приезжавшего несколько дней назад из Москвы, должно было состояться награждение участников спецоперации правительственными наградами. Его, Костина, вызовут в Москву. И лишь после этого он сможет отдохнуть: отпуск ему в связи с известными событиями перенесли с июня на сентябрь.
Учитывая специфику запланированного в Советске мероприятия, Костина попросили прибыть на него не в форме, а в штатском. И не одного, а с гражданкой, на пару с которой, кстати говоря, он недавно подал заявление в загс. С гражданкой, которая тоже сыграла свою немалую роль в том, чтобы «атипичная угроза» была своевременно выявлена и блокирована усилиями властей и компетентных органов трех стран: Российской Федерации, Литовской Республики и Федеративной Республики Германии.
Теперь уже представитель литовской стороны сказал теплые и верные слова – о дружбе, сотрудничестве и добрососедстве.
Какие-то люди, представители литовского бизнеса, вручили гражданину РФ Алексею Костину папку.
Когда «королевский стрелок» вернулся за стол, держа в руке папку с банковскими документами, Марина, заговорщицки подмигнув сидящей напротив нее светловолосой адвокатессе, шепнула:
– Деньги пойдут на оборудование для детской больницы…
Около шести вечера мероприятие тихо свернули. Оно, это мероприятие, складывалось такое впечатление, было нужно не столько для того, чтобы наградить тех или иных отличившихся людей, сколько для политиков, спецслужбистов, дипломатов и банкиров.
Стаса Нестерова и его спутницу пригласили сесть в мидовскую машину – собственно, на этом «шестисотом» их сюда и доставили из Вильнюса. Никто из начальников или дипломатов их не провожал: «деловые люди» сразу же забыли о них. Единственными, кто вышел на паркинг, были Костин и его подруга Марина. Стас попрощался за руку с Алексеем. В эти мгновения ему вспомнилось, как они пересеклись во внутреннем дворе областного изолятора. Как они тогда внимательно, изучающе посмотрели друг на друга.
Тогда они оба были в наручниках. А сейчас в добротных костюмах, и у каждого под мышкой папка с чеком на кругленькую сумму.
– Еще увидимся, – сказал Костин. – Немного пыль уляжется, друзья, и обязательно встретимся. Тогда и отметим как следует.
Когда «Мерседес», беспрепятственно миновав таможенный и пограничный терминал Советск, въехал на мост Королевы Луизы, миновав сохранившийся со дня постройки южный портал, Нестеров попросил водителя остановиться.
Трудно сказать, какие именно инструкции имел мидовский сотрудник, сидевший за рулем «шестисотого». Но машина остановилась прямо посреди моста.
– Ты куда? – встревоженно спросила Ирма. – Что ты придумал? Я с тобой!
Они вышли из салона. Стас, взяв за руку подругу, подвел ее к перилам. Снял пиджак, набросил его на плечи Ирмы.
Некоторое время они молча, облокотясь на перила, смотрели на воды пограничной реки Неман. Стас не знал, о чем сейчас думает его любимая. Сам он думал о том, что могло ведь случиться и так, что эта река и этот мост, на котором они сейчас находятся, стали бы непреодолимым препятствием для всех, кто живет по другую сторону. Подобно тому, как это случалось в давние темные времена, в лихие годы эпидемий чумы или холеры, все границы могли бы быть закрыты на замок. И начался бы такой ужас и кошмар, что даже трудно себе вообразить…
Нестеров и сейчас доподлинно не знал, что именно было в тех трех фурах, что везли в Литву и Россию некие медикаменты из Западной Европы. Его отпустили на третий день; российские спецслужбисты доставили Стаса именно сюда, в Советск. Он и сейчас помнил, как с сумкой на плече неспешно перешел этот мост. А на другой стороне его встречали уже «свои» – инспектор Янонис и еще несколько литовских спецслужбистов.
