За примерами не нужно ходить далеко. Достаточно вспомнить, как на Земле обстояло дело с мужчинами и женщинами — в чем-то они друг другу не уступали, а в чем-то друг другу проигрывали. Среди женщин немало великих актрис, писательниц и поэтесс — а великих художниц или композиторш нет. По пальцам одной руки можно пересчитать выдающихся женщин — математиков и физиков. А вот в медицине женщины достигли немалых успехов. Шахматные турниры и сегодня проводятся отдельно для женщин, отдельно для мужчин. И так далее. Причина как раз в том, что у мужчин и женщин — разная логика, разный способ мышления. Это, как говаривал по другому поводу герой известного романа, медицинский факт.
Если смотреть с этой точки зрения, существеннейшие различия должны быть меж веральфами и людьми. Возможно, Дали и не лгала насчет мятежей и удара мечом на мосту — она именно так взрослела и набиралась ума. И то, что она раскрыла Сварогу почти все свои планы, — результат не юношеской беспечности или чрезмерной уверенности в себе (порой подводившей и более опытных людей, да что там — пару раз и его самого), а следствие иного мышления. Она уверена, что Сварог ничему не в состоянии помешать, — а значит, не может предугадать некоторых его ходов так, как это, пожалуй, смог бы сделать человек. Если так, это прибавляет уверенности.
И, наконец, волки. В волчьей стае присутствует строжайшая иерархия — говоря канцелярским языком, штатное расписание давно составлено и исправлениям не подлежит. Это дает простор для некоторых предположений — например, что веральфы, их мысли и действия гораздо больше зависят от ступеньки на этой самой иерархической лестнице. Они просто не умеют иначе. Там, где человек проявил бы инициативу не по рангу, веральф, не исключено, на это попросту не способен. Сварог вспомнил, что ему рассказывали ветераны Отечественной о существенных различиях в советской и немецкой военной мысли. Не раз случалось, что, когда убивали командира взвода, а то и роты, часто подскакивал даже не сержант — рядовой красноармеец — и кричал: «Слушай мою команду! Я командир!» И его, что характерно, слушались — и порой выигрывали. У немцев обстояло иначе: стоило снайперам выбить у них офицеров, как фрицы… Нет, они, конечно, не бежали и рук не поднимали — но дрались уже гораздо более вяло, словно бы скованно, им необходима была четкая команда вышестоящего, и как-то не находилось рядовых, способных вскочить и крикнуть: «Взвод, слушай мою команду!» Если у веральфов обстоит примерно так же, задача упрощается — нужно на снайперский манер выбить офицеров, главный удар направить на Аристократов, чуть послабее — на Знать, еще слабее — на Жителей. А в первую очередь нужно попытаться добраться до самой Дали — если вожак волчьей стаи вдруг гибнет, его место наиболее близкий по иерархии занимает отнюдь не автоматически, так что некоторый выигрыш во времени будет обеспечен — вот только где эту стерву искать?
Он поднял глаза на Каниллу, смирнехонько ожидавшую — быть может каких-то волшебных слов, которые все уладят и принесут победу. С отчаянной надеждой смотрела. А у него таких слов не было…
— Магистр мне немного помог, Кани, — сказал он. — Да, я тебе не успел сказать, Барзай выходил на связь перед самым твоим прилетом. Ужасно выглядел, краше в гроб кладут — упрямый старикан явно уходил в прошлое, к тамошним теням, слишком глубоко. Но он и на этот раз выкарабкается, я уверен. Зайди он очень далеко, не вернулся бы оттуда… Он сказал, что лекарство от Волчьего Клейма следует искать не в степи, где его заведомо нет, а в чащобе. Так ему говорила одна из теней, ничего больше, только это. Тени шаманов порой изъясняются туманно, подобно предсказателям…
— И что это может означать? — тихо спросила Канилла. — На Таларе столько чащоб, в самых разных местах…
— Это означает, что я на правильном пути, — сказал Сварог. — Барзай ключа не дал, он просто подтвердил мои догадки. О чем я ему никогда не скажу — он был немного горд, что сумел помочь, жизнью рисковал. Пусть и дальше думает, что помог… — резко отодвинул кресло и встал. — Летим в Каталаун.
…Ему прежде так и не довелось выбраться в Роменталь, хотя принц Элвар несколько раз приглашал. И поначалу отчего-то ждал встретить в обители некоронованного каталаунского короля если не сущий бардак, то нечто близкое — как должно было обстоять с замком, где самое малое раза три в неделю) шумят многолюдные застолья. Как-то не подумал о слугах. Не сразу и вспомнил, что Элвар в свое время забрал в Роменталь почти всех слуг из своего манора, вышколенных потомственных лакеев с двузначными номерами. А потому комнаты, по которым вел его с Каниллой осанистый величественный дворецкий, блистали чистотой — ни пустых бутылок по углам, ни торчавших из-под столов ног упившихся до бесчувствия обычных собутыльников принца, ни прочих следов очередной пирушки. Кабинет принца тоже выглядел безукоризненно.
Принц, по его же собственным словам, уже и помнить забыл, когда в последний раз «хлебал трезвиловку». Однако Сварог был неумолим. Так что сейчас Элвар сидел напротив них с Каниллой, форменным образом неузнаваемый — трезвым его Сварог (как наверняка очень многие, уж Канилла-то точно) видел впервые в жизни. И следует признать, выглядел не лучшим образом — поникший, весь потерянный какой-то, понурый. Трезвость не нужно доводить до абсурда — и Сварог, встретив прямо-таки умоляющий взгляд принца, позволил ему распорядиться, чтобы подали пару бутылок келимаса. В конце концов, для принца это было тем же, что стакан газировки для школьницы, ничтожно мало, чтобы потерять соображение и ясность ума. Операцию на Сильване он тогда спланировал без посторонней помощи и блестяще провел в жизнь, будучи хмелен не в пример покрепче…
Сам он, пока говорил, к своей чарке не притронулся — сидевшая молча Канилла следовала его примеру. Зато перед принцем стояла пустая бутылка, а вторая, как сказал бы оптимист, была наполовину полна, а по мнению пессимиста, наполовину пуста. Судя по брошенному на нее принцем Элваром взгляду, он разделял мнение пессимиста всецело.
— Вот теперь можете спросить еще пару бутылок, — сказал Сварог. — Вы знаете все, что знаем мы…
Оживившись, принц взмахнул большущим серебряным колокольчиком, похоже, старинным. Мгновенно появившийся лакей быстренько принес поднос с парой бутылок и сообщил:
— Господа гости начали понемногу просыпаться. Опохмелиться подано в обычном количестве.
Когда он вышел, Сварог с любопытством спросил:
— Куда вы их деваете?
— А, это все слуги, — маханул рукой принц. — На втором этаже есть зал, они туда всех и сносят, когда свалятся под стол. Давненько уж дело налажено… Значит, вот так, лорд Сварог. Мало нам было напастей, так еще и веральфы ваши объявились…
— Вы мне верите, что именно так и обстоит? — спросил Сварог, опрокинув наконец свою чарку (его примеру с готовностью последовала Канилла, правда, отпила с четверть).
— С чего бы мне вам не верить? — пробасил принц. — Вы человек ответственный, за миражами никогда не гонялись и по пустякам не паниковали. Если вы говорите, значит, все так и обстоит. — Он взглянул на Каниллу с некоторым скепсисом. — Вот только, если что, простите на худом слове… Неужели не нашлось в напарники никого постарше и поопытнее леди Каниллы? Я уж откровенно, что думаю…
— Годы тут ни при чем, — спокойно сказал Сварог. — Набери я к себе в помощники десяток седых ветеранов, ситуацию это не изменит. А лейтенант Дегро, несмотря на молодость, не один раз себя прекрасно показала в серьезных делах. Неужели, ваше высочество, вы вообще не читаете секретных отчетов? В конце концов, вам по положению следует получать…
— Да читаю… Иные, правда, мельком, а иные и подробно. Ну, я и сам знаю, на что она способна. Просто… непривычно как-то, что важнейшими делами занимаются такие молодые. Ну, я понимаю, времена меняются. Да и вы к себе не возьмете помощницей девчонку только оттого, что у нее попка красивая. — Он заметно сконфузился. — Одичали мы тут, в глуши, политес подрастеряли. Простите великодушно, леди Канилла, старого болтуна…
