Ученых мужей эта сенсационная новость ошеломила крайне — что они не скрывали, лица у всех были оторопело удивленными. Сварог был уверен, что никого не удивило и не показалось подозрительным то, что работы до поры до времени держали в тайне — все присутствующие прекрасно знали, что иные научные проекты долго остаются неимоверно засекреченными, чтобы далеко не ходить, достаточно припомнить ту же «Алмазную стрелу» или Радиант. А потому они, хотя и явно ерзали от жгучего желания засыпать Сварога вопросами, от таковых все же воздержались.
Он бил наверняка. Со временем и в самом деле большая часть сведений о проекте и добытых оттуда знаний будет рассекречена и отдана широким научным массам. Вот только произойдет это только после того, как по прошлому прокатится Шторм — а ждать этого совсем недолго…
Цель этой задумки, конечно же, знал только Сварог — даже Марлок пока что далеко не во все был посвящен. Сварогу просто-напросто требовался удобный предлог собрать вместе всех ученых Империи на Таларе. Сто с лишним даров и около сотни антланцев, пребывавших в основном на второстепенных ролях. И посмотреть на них. Вот он и посмотрел. И результатами был чуточку поражен — среди них не оказалось ни одного веральфа. Все, от академиков до третьих помощников младших лаборантов, оказались людьми. Хотя он, ведя поиски наугад и наобум, обнаружил веральфов в гораздо менее авторитетных и важных конторах, нежели Магистериум и Технион. Случайностью это никак не объяснить, для такого поведения вездесущих веральфов должны быть веские причины — но ответа у Сварога пока что не было…
Вот только к удовлетворению от хорошо проделанной работы примешивалась серьезная досада…
Всю прошлую ночь ему снилось, что он со Стаей носится по неизвестным равнинам и чащобам. В волчьем образе охотится на оленей вместе с братьями и сестрами, в человеческом облике занимается любовью с Дали — когда вечером все собираются на обширной лесной поляне и, обернувшись людьми, ласково опускают женщин в высокую траву.
Беда была в том, что чертова волчица оказалась права: в отличие от всех прошлых снов после пробуждения Сварог не чувствовал никакого отвращения к увиденному. Как раз наоборот. Все продолжало и наяву ему нравиться — и воспоминания о ласках Дали, и восхитительное единение мыслей и чувств, и само пребывание в облике веральфа. По-настоящему нравиться. Один раз он даже поймал себя на том, что скучает по Стае и с нетерпением ждет наступления ночи, несущей вольность и умиротворение души, каких он в реальной жизни не знал.
Никак нельзя сказать, что его подчинили волку пошатнули душу. Что он, откровенно признаться перед самим собой, если и не подсел еще на эти сны, как наркоман на героин, то может и подсесть. С непредсказуемыми последствиями. Если это будет продолжаться достаточно долго, с сознанием может произойти то же, что случается с плотиной, в которой вода отыскала дырочку — капельки просачиваются, превращаясь в струйку, струя оборачивается в конце концов могучим потоком, и плотина рушится. Реальную опасность такого оборота Сварог не исключал — а бороться с этим никак не мог. Нельзя же все время не спать. Даже лекарство, вроде «эликсира бессонницы», не спасет — рано или поздно организм потребует сна…
Так он и просидел в угрюмых раздумьях — точнее, угрюмой меланхолии, пока статс-секретарь не доложил о Канилле. При первом же взгляде на нее меланхолию как рукой сняло — Канилла, на сей раз щеголявшая в гвардейском мундире, улыбалась во весь рот, выглядела довольной и радостной. Усевшись напротив него, положив на стол тощенькую кожаную папку с вытисненной золотом эмблемой Главной гвардейской канцелярии, вытащив сигарету, сказала едва ли не ликующе:
— Все удалось как нельзя лучше, командир. Пришлось там торчать, пока они не сделают все восемь экспертиз, настоящая шла пятой…
Особенных усилий не потребовалось — агенты Интагара в шалуатском княжеском дворце просто-напросто ночной порой проникли в апартаменты Дали и собрали в пакет восемь ее роскошных, золотых с самоцветами гребенок — пребывая в человеческом облике, она не могла не расчесывать волосы столь же часто, как это делают обычные женщины. Парочку она, вполне возможно, прихватила с собой, тайно улизнув из Шалуата, — но на оставшихся хватило волос для генетического анализа, в том числе и с волосяными луковицами. Для надежности Сварог велел поступить так же и с гребнями Орка, каковых отыскалось три, тоже с достаточным количеством волос.
Результат: анализ установил полную идентичность «представленных образцов» с данными из генетической карты Орка. У любого лара она имеется, в том числе и у Сварога. Так что на данные второй экспертизы можно полагаться полностью.
Он ощутил нешуточную радость: Интагар в очередной раз оказался прав в своих выводах. Неизвестно, кто мать Дали (кто бы заводил на Маруту генетическую карту?), неизвестно, кто отец. Одно ясно: ее отцом Сварог оказаться никак не может. Генетический анализ не ошибается. Кто угодно, только не Сварог.
— Читала, конечно? — спросил он.
— Конечно, — сказала Канилла. — Вы же не запрещали.
— Что скажешь?
— А что сказать? Можно только поздравить, что не вы — отец этой стервы. Мне было бы жутко неприятно иметь такую вот доченьку.
— А уж мне-то… — проворчал Сварог. — Камень с души свалился… Выходит, она лгала, именуя меня «папочкой»…
— Или ее кто-то в этом убедил, — сказала Канилла. — Вы же сами рассказывали, что она ударила вас мечом с возгласом «Получай, папочка!». К чему ей было лицедействовать в тот момент? Она никак не предполагала, что вы останетесь в живых, никто не мог предполагать. Кто-то мог ее убедить, что отец — вы. Может быть, лорд Стемпер, вполне возможно, игравший роль некоего наставника. Может, на первых порах она не могла без наставника обойтись. Вы сами говорили, что родители Стемпера — веральфы, значит, сто процентов, и он сам…
— По большому счету, это несущественно, — сказал Сварог уверенно. — Отец я ей или нет, это ничегошеньки не меняет. Я не о том думаю. Что, если Интагар оказался прав и в другом? И она — вовсе не Гремилькар? Просто-напросто пустила нас по ложному следу, уводя подальше от веральфов? И это возможно. Только и об этом сейчас нет ни времени, ни нужды думать… Меня вот это страшно интересует. — Он вновь взял листок, заполненный на две трети казенный бланк с эмблемой Магистериума и соответствующим грифом вверху. Прочитал вслух: — «В представленном образце присутствует антиген Р, в человеческом организме не встречающийся». Что за антиген такой?
— Я тоже представления не имела, а потому спросила прямо, — сказала Канилла. — Обычный, ничем не примечательный антиген. В организме человека не присутствует, встречается у некоторых видов животных, но далеко не у всех. У каких именно, они с ходу не могли и припомнить — они летают высоко и столь низменными мелочами не интересуются. А лезть в компьютер я при них не стала, понятно. Но в браганте, на обратном пути, запрос сделала. Антиген этот присутствует в организме животных из семейства псовых — собаки, шакалы… волки. Интересно, правда?
— Безусловно, — сказал Сварог.
— Я и касательно генетических карт проверила, уже через наши каналы, — продолжала Канилла. — В обычном доступе их нет, это ж медицинская тайна… В общем, никто и никогда не проверял жителей Империи на наличие антигена Р — как и на наличие других генов и антигенов, которых в человеческом организме, считается, изначально нет. А он, оказывается, есть… у некоторых. И если он есть у каждого веральфа, и это признак его отличия от человека… Можно попробовать сконструировать какой-то детектор, который их позволит выявлять и без нашего «ореола». Я об этом еще в Магистериуме подумала — и обиняками порасспрашивала. Технически вполне возможно, они сказали. Достаточно будет секунд на пять приложить ладонь к панели — и моментально станет ясно, кто есть кто.
— Интересная перспектива… — сказал Сварог. — Многообещающая. Они там ничего не заподозрили, как думаешь?
