— Вот теперь что-то проясняется, — улыбнулась Дали. — Я — «нечто иное», и потому меня следует бить… В мире должно оставаться только то, что ты понимаешь. Так?
— Нет, — сказал Сварог. — Совсем не так. В мире много мне непонятного. Боюсь, что-то так и останется непонятным навсегда. Тут другое. Ты несешь в этот мир зло.
— Ты, может, и удивишься, но я в этот мир несу не зло, а справедливость, — сказала Дали. — Объясню подробнее чуть погодя, а сначала… Ты поверишь, если я искренне попрошу прошения? И за мятеж, и за то, что случилось на мосту? Понимаешь, я не какое-то старое создание в облике молодой девушки. Я и есть молодая девушка. Ну предположим, не девушка, а женщина, но это уже детали. Ключевое слово «молодая». Я точно так же, как люди, расту, взрослею, набираюсь опыта, умнею. Ты в молодости ведь наверняка совершил много необдуманных поступков и допустил немало промахов? Как любой в юном возрасте. Вот и я не сразу повзрослела. История с мятежом была глупостью. И мечом я тебя ткнула, если подумать, зря. Или ты все же злишься? За мост?
— Да нет, — сказал Сварог.
— Тем лучше. Так вот, я — молодая женщина… и у меня достаточно ума, чтобы учиться на собственных ошибках. Конечно, лучше бы было учиться на ошибках других, но так уж сложилось. Молодая женщина, что ты хочешь.
— Этот ведь только один из твоих обликов? — спросил Сварог уверенно. — Один из двух?
— Ну да, — безмятежно сказала Дали. — И что? Я не монстр, не оборотень. Испокон веков мы все жили именно так — и в человеческом облике, и в зверином… не обязательно хищного зверя. Такими уж нас создали боги, и что ты тут поделаешь? Ну, а в том, что от всего разнообразия вторых личин остались только Волки, виноваты не мы сами, а те, кто вторгся сюда с Сильваны. Они постарались, так что выжить удалось только Волкам. Теперь — о справедливости. Я именно что восстанавливаю справедливость. Ваши книжники немало написали о том, что добро и зло сплошь и рядом — понятия относительные. Для крестьянина долгие ливни — зло. Урожай пропадет. А для его же земляка-зерноторговца такие ливни — благо. Осенью зерна будет гораздо меньше, цены подскочат, торговец неплохо наживется на старых запасах, достаточно одного-единственного примера, а их множество. Ты смотрел на все происходящее исключительно со своей точки зрения. А теперь попробуй посмотреть с моей. Мы жили на Дауратане своей жизнью и в дела других миров не вмешивались — ну, не по доброте души, просто необходимости такой не возникало. Вдруг из другого мира пришли захватчики. Сожгли все наши города, перебили большинство из нас и наверняка перерезали бы всех, не найди мы возможности укрыться. И скрывались многие тысячи лет. Теперь обнаружилось, что мы можем за все посчитаться. И вернуть себе этот мир. Любопытно, как бы ты поступил на моем месте? Оставался на положении загнанного зверя или попытался бы сделать все, что в твоих силах, чтобы вернуть свой мир? То, что люди здесь живут «очень долго», аргументом в их пользу служить не может. Ты согласен, что своя правда у меня есть?
Сварог угрюмо молчал.
— Молчишь… — протянула Дали. — Значит, в глубине души соглашаешься, что своя правда у меня есть.
В таком случае я вовсе не олицетворение зла. Я хочу вернуть свое — и не жалкой кучке беглецов, а довольно многочисленному народу. Потому и поступаю так, как поступаю.
— Изначальные? — спросил Сварог.
— Можешь называть, как тебе привычнее, Хотя сами себя мы звали совершенно иначе. Не в названиях суть.
— Ну, а от меня тебе что нужно? — спросил он мрачно.
Дали очаровательно улыбнулась:
— Можешь не верить, но я пришла предложить тебе место возле меня. Да, представь себе. Я не знаю о тебе всего, но о кое-каких твоих поступках наслышана. Было время, чтобы их обдумать. Ты явно знаешь, что мы существуем, скрываясь среди людей, и на Таларе, и в Империи. Думаю, ты уже знаешь, зачем мне необходима твоя Яна — я тебе сама кое-что показала, и ты не мог не доискаться до истины. Одно существенное уточнение: ты ничему не можешь помешать. Яна уже наша, и воспрепятствовать этому ты не в состоянии, иначе давно бы сделал это или хотя бы попытался. Не похоже, чтобы ты умел не то что с Затаившимися бороться, но даже выявлять их — очень уж старательно и давно они это умение на земле искореняли. Будь иначе, ты бы давным-давно что-нибудь предпринял против кого-то из Затаившихся. Ты этого не сделал. Вывод — ты бессилен.
— Хочешь, чтобы я сдался? — усмехнулся Сварог.
— Нет, — сказала Дали. — Скорее уж я тебе предлагаю почетную капитуляцию, а это разные вещи, ты воевал, должен понимать разницу. Я могу себе позволить быть откровенной. Ну, не до конца, понятно, но довольно откровенной. Во-первых, у тебя есть умения, которые мне, как хозяйке нового мира, могут пригодиться, у мертвого их не заберешь, а вот живой на моей службе — другое дело. Во-вторых, очень важно, что ты — не отсюда. Ты пришел из другого мира. Твои предки совершенно непричастны к тому, что сделали с моими, — потому и отношение к тебе другое. Да, ты здесь прижился, освоился, тебе здесь хорошо… Но все же этот мир — не твой родной. Тебе гораздо легче будет пережить его исчезновение. А то, что ты обретешь, может оказаться гораздо притягательнее того, что ты потеряешь. Я чуть позже постараюсь тебе это доказать. Пока что… Ты ничего изменить не можешь. И кое-что должен себе уяснить. В первую очередь то, что Возлюбленная Волков — вовсе не волчья шлюха, как тебе, возможно, кажется. У нее будет совсем другое положение в Стае. Гораздо более почетное. Еще как и у матери Сокрушителя. И наконец, ты ее вовсе не теряешь. Когда она выполнит свою миссию, может оставаться с тобой… ну, чуточку не так, как обстоит сейчас, у Стаи свои обычаи. Но все равно, в какой-то степени она останется твоей. А положение моего приближенного в Стае — совсем не то, что участь жалкого беглеца, прячущегося среди обломков былого. Я вовсе не собираюсь уничтожать род людской начисто — хотя предки людей поступили бы иначе, будь у них такая возможность. Кто-то будет таиться по глухим углам… совершенно как мы много тысяч лет. С тем существенным отличием, что, в отличие от нас, у людей не будет возможности вернуть былое. Сильвана вмешиваться не станет — сам знаешь, какое меж ними и здешним народом царит отчуждение. Мы не собираемся их трогать, а у них, я уверена, найдется достаточно ума, чтобы не лезть в серьезнейшую драку с непредсказуемым исходом. Тем более что мы вовсе не собираемся уничтожать все достижения Империи. Наоборот, они нам пригодятся, чтобы отстоять свой мир. Они не будут вмешиваться. Как только убедятся, что мы не питаем против них никаких агрессивных замыслов — будут сидеть тихо, у них своих забот достаточно…
— Очень мило, — сказал Сварог. — И как моя капитуляция должна выглядеть? Ты что, поверишь моему слову? Не настолько же ты глупая, чтобы верить исключительно словам, да еще сказанным во сне… пусть и необычном сне.
— Ну конечно, не настолько уж я глупа и доверчива, — улыбнулась Дали. — Твоя почетная капитуляция будет выглядеть очень просто — ты просто-напросто не станешь предпринимать ровным счетом никаких действий против Затаившихся, не станешь ничему мешать до урочного часа — а он наступит, между прочим, не завтра и не послезавтра, но довольно скоро. Этого будет достаточно. А если ты все же попытаешься что-то сделать… — в ее голосе зазвучали нотки угрозы. — Все может начаться гораздо раньше. Моим планам это нисколечко не повредит, скорее уж наоборот. Вот, собственно, и все. Тебе остается лишь хорошенько подумать, все взвесить… и убедиться, что шансов на победу у тебя никаких.
Способности размышлять Сварог в этом сне тоже не утратил. И, подумав немного, спросил:
— А как я могу быть уверен, что ты мне не врешь? И по-прежнему можешь пытаться меня убить…
— А мои мотивы? — с интересом спросила Дали.
— Ну, хотя бы то, что я прикончил твою матушку. Там, в Заводи. Подозреваю, ты это прекрасно знаешь.
— Знаю, — сказался Дали. — Ну и что? Я к ней никакой такой дочерней любви не испытываю. Еще и потому, что общалась с ней каких-то пару дней, уже выросши. И потом, матушка была, как бы тебе объяснить… носителем, что ли. А это немножко не то, что мать. Не было у меня матери в обычном понимании, — она лукаво покосилась на Сварога. — А вот отец есть…
