Вся грязная, рваная. В крови.
— Там в кармане был важный документ. Мне бы его вернуть.
— Хорошо, я узнаю по этому вопросу. Но это маловероятно, обычно от такого сразу же избавляются.
С этими словами майор ушел, а я остался ждать Ниночку, которая должна была поставить мне клизму. Ой, то есть, капельницу. Просто капельницу!
* * *
Агент ЦРУ Джон Вильямс оперативно прибыл под Пешавар.
Сюда его вызвали его не просто так. У здешнего командира разведки имелось твердое основание полагать, что на территории Пакистана действовал советский спецназ. А поскольку у Вильямса была чуть ли не безупречная репутация и опыт работы в таких вопросах, командование определилось быстро.
В целом, после случившегося шумиху поднимать не стали — это было не выгодно. В СМИ событие не попало, поскольку ответ со стороны СССР уже был очевиден — военные вертолеты забирали советских военнопленных, которых в Пакистане быть попросту не должно. Однако на деле, это была серьезная проблема. Мало того, что сорвалась инициированная американцами операция «Штиль», которая, на минуточку, планировалась аж несколько недель, так еще и последствия оказались печальны.
Во-первых, погиб лидер здешней оппозиции — достаточно известная личность, сам Теймураз Костолом, а с ним более половины его людей. Было разрушено два лагеря, истрачено много боеприпасов, которые предназначались совсем для других целей. Во-вторых, было нарушено положение дел во всей провинции, со всеми вытекающими. Сбежало много пленников. В третьих, советская секретная аппаратура, которую удалось выкрасть из колонны советской военной техники, была уничтожена, а вместе с ней и часть оружейного склада. Вильямса отправили, чтобы тот разобрался и оценил последствия.
Сначала он не хотел ехать, потому это была почти самая граница Афганистана с Пакистаном. Эта зона ответственности его не интересовала, особенно в свете последних событий. Однако его коллега, Том Морган, по отдельному каналу связи сообщил ему очень интересную информацию.
И вот сейчас, спустя четверо суток, после того, как погиб лидер оппозиции, прятавшийся за границей, Вильямс прибыл в нужное место. Это было небольшое поселение, к юго-западу от Пешавара. Именно сюда доставили тех, кого удалось захватить в плен.
Джон подошел к прочной деревянной двери. Рядом стоял капрал американской армии, с винтовкой в руках. Джона проинструктировали, что находящийся внутри человек может быть советским офицером, возможно даже разведчиком, который был пойман во время третьей попытки к бегству. Он и другие советские военнопленные, которые размещались в лагере на территории Пакистана незаконно, совершили дерзкий побег, но были зажаты в угол и практически все перебиты. Этот и еще один тяжелораненый солдат, повторно попали в плен, а спустя несколько дней, были тайно доставлены сюда. В процессе допросов, раненый умер. Само собой, не было никаких сведений о том, куда подевались эти самые пленные русские. Были и нету их.
Конечно же, при первом же предположении, что во всем этом деле как-то мог засветиться советский спецназ ГРУ, американцы всполошились. Какой будет резонанс? Нужно понять, что могли узнать русские, а для этого хорошо бы прощупать почву. Выяснить, кто сунул туда нос и каковы возможные последствия.
Джону предстоял непростой разговор.
Вообще, он редко участвовал в таких делах — разговаривать с военнопленными не в его принципах. Однако сейчас, выбора не было. На поясе болталась кобура с пистолетом — теперь американец таскал ее с собой постоянно.
Вильямс решительно дернул ручку, открыл дверь и быстро вошел внутрь.
Мрачно посмотрел на обитателя помещения. Там, на кривом стуле со сломанной спинкой сидел человек. Вернее, даже не сидел, а полулежал, поскольку вид у него был жалкий. Худощавый, уже в возрасте, бледный. Лицо и верхняя половина тела в засохшей крови, ранах и ссадинах. Волосы взъерошены. В рваной одежде. Без обуви. Глаз заплыл, губы разбиты.
В том, что он может быть опасен для ЦРУшника, не было и речи. Его даже пристегивать к стулу не стали, только связали руки.
Вильямс на мгновение замер, затем невольно скривился — запах в помещении был соответствующим. Ну, хоть бы помыли его, прежде чем проводить допрос. Бардак.
Человек поднял голову, посмотрел на агента ЦРУ прищуренным взглядом — под обоими глазами были кровоподтеки, но видел только один из них. Когда душманы поймали его, то успели хорошенько поработать над ним.
— Назови себя! — на сносном русском, требовательно произнес Джон.
— Майор Петухов Алексей Александрович! — тихо ответил тот, едва ворочая разбитыми губами. Посмотрел на американца с презрением.
— Офицер Вооруженных Сил СССР? — уточнил
Тот горько усмехнулся, неопределенно покачал головой.
— Отвечай голосом! — потребовал американец.
— Может так, а может быть и нет. Какая разница?
— Разница большая. Если жить хочешь, то рекомендую сотрудничать и может быть, попадешь домой… Ну, при условии, когда война закончится! А нет — так тебя даже никто не найдет. Итак… — он принялся листать документы в папке. — Тебя поймали на границе с Афганистаном, когда советские солдаты напали на мирный кишлак!
— Нет, это не так… Мой блокпост был атакован душманами ночью… — Петухов не договорил, потому что Джон его жестко оборвал.
— Тебя! Поймали! На! Границе! С Афганистаном! — четко, отделяя каждое слово, жестко произнес Вильямс, при этом буравя его холодным, даже презрительным взглядом. — У меня точные данные. Но сейчас речь не об этом. Полагаю, будешь говорить? Это правильное решение. На одном из допросов ты упомянул, что вы выбрались из плена лишь с помощью советского разведчика, который непонятно как оказался на территории базы. Это так?
— Молодой парнишка. Он ликвидировал афганца у входа, выпустил нас и дал оружие.
— У меня другие сведения! — возразил Джон, читая ранний отчет. — Ранее ты говорил про советского разведчика. Этот боец был только один?
Петухов снова неопределенно качнул головой.
— Отвечай, как положено!
— Один. А может и не один.
— Когда он вас выпустил, что-то говорил?
— Слышь, собака ты американская… — не сдержался Петухов. Уже понимая, что ему ничего не светит и все ранее сделанные ошибки привели ко всему этому, майор решил поступить по чести. Хотя бы попытаться. — Что, хочешь вытащить из меня информацию? Да хрен тебе, я просто ничего не знаю. Ты меня уже победил, взял в плен, избил. Про правило обращения с военнопленными ты, ничего не слышал? Я и так один, никого из моих ребят уже не осталось. Чего тебе еще надо, мразь?
— О! Голос прорезался? — ухмыльнулся Джон. — На оскорбления перешел?
Петухов смерил его злым
