виноват Крест, то Гектор скорее сдаст тебя им, чем вспомнит о своем намерении расследовать убийства. Эти убийства на деле не значат для него ничего, и все расследование — просто шанс вытащить на свет что-то, что может навредить корпорации.
...Ты один.
— Тогда поступи так, как поступил бы твой любимый Доминик Эккарт, — предлагаешь ты с раздражением. — Сотри все данные обо мне, сотри полностью, в том числе, из своей башки, и мы продолжим, как настоящие союзники, а не...
— Нет-нет-нет, — искренне смеется Гектор. — На это я не куплюсь. Видишь ли, я гораздо хуже Доминика в том, что касается чужих границ, и ты, мой друг, по-прежнему у меня в зубах.
В зубах у него торт, и ты борешься с желанием вбить ложку ему в глотку... А в общем-то, зачем бороться? Он агент корпорации и вряд ли подохнет от вскрытого горла, а у тебя есть право на злость.
Ты перегибаешься через стол и шипишь ему в лицо:
— Ты подавишься.
Хватаешь его за шиворот и со всей силы...
Он кашляет.
Ты смотришь, как он разевает рот, силясь выхаркать застрявший в горле кусок, и все так же держишь его за шиворот.
Черт.
Это охлаждает твои нервы.
Ты один, но не мог же ты поверить, что у тебя когда-нибудь будут союзники серьезнее Дайса с его помоечными поделками? Первый и последний из них умер пять лет назад.
Но ты все еще хочешь ударить его, так что...
За спиной раздается рассерженный женский вопль. Ты оглядываешься — в помещение влетает девушка-администратор, теперь подсвеченная неоном, со сверкающими рисунками на полуобнаженном теле.
Она кричит кому-то убираться, но ты не видишь, кому.
Что-то бьет тебя в челюсть, холодное и твердое.
И настолько быстрое, что ты не успеваешь снять очки.
Ты падаешь со стула спиной назад и переворачиваешься, ныряешь под столик. Один из наушников вываливается, и ты слышишь, как совсем рядом в пол бьют пули, но видишь только разноцветные пятна «Неона и кислоты». Ты успел ускользнуть с линии огня буквально на ощупь, и времени нет совсем. Ты роняешь стол наугад, вперед, надеясь хоть немного затормозить невидимого противника, и бросаешься следом, срывая очки. Гектор рядом только сейчас вскакивает на ноги, и в этот же миг тоже возвращается в чистую реальность — он пропадает из поля твоего зрения на секунду. Снося перевернутый стол, ты прыгаешь к уже видимой фигуре, хватаешь руку с пистолетом и отводишь...
Это сложно.
Это внезапно сложно.
Он сильнее всех, с кем ты когда-либо сталкивался, и пистолет по-прежнему в его руке, слишком близко к тебе. Недоеденный торт, теперь размазанный по полу, тоже не помогает — твои ноги скользят. Выстрелы свистят рядом с ухом, и противник не поддается. Ты тянешь его на себя, бьешь коленом в живот, и не замечаешь нового движения — он выскальзывает из твоей хватки, уходит за спину, и скоро его локоть бьет тебе в затылок.
Внезапное осознание настигает тебя — он слишком быстр.
Он невозможно быстр, тогда как скорость всегда была только твоей козырной картой.
Мир изменился, клуб изменился, и ты автоматически, в фоновом режиме отмечаешь, что немногочисленные посетители — они тут все-таки есть — бегут из зала, а работники спешно прячутся за сцену и в подсобки.
Он тускл, этот мир. Он темен и сер, и суматоха, мелькание голых тел теперь выглядит далеко не так весело, как пару секунд назад.
Охотник всего один, и он за твоей спиной. И... он не стреляет.
Он не стреляет, хотя у него совершенно точно есть пистолет.
Ты разворачиваешься, бьешь его в голову кулаком — охотник уклоняется и отскакивает в сторону. Затормозив на невероятно долгие для него пару секунд, он вдруг разжимает пальцы и роняет оружие на пол.
Его реакция ошеломляет тебя — его глаза широко распахиваются, уставившись в твои, рот приоткрывается в изумлении.
Это не страх.
Это — узнавание.
Во время драки ты выдал себя с потрохами, двигаясь слишком быстро для простого парня Вика. И охотник заметил, как ты дерешься.
Вы похожи.
Гектор поднимает оружие, но ты останавливаешь его от выстрела, отнимаешь его пистолет и швыряешь в угол. Что-то в твоих движениях, в лице, в плотно сомкнутых губах и суженных глазах заставляет его обойтись без споров и просто отступить.
Девушка-администратор впервые за все это время прекращает ругаться и переводит на тебя злой взгляд.
— Чего ты ждешь? — охрипшим голосом спрашивает она.
Охотник не двигается с места и не поворачивает головы в ее сторону, его взгляд направлен только на тебя. Лицо невыразительное, идеальное, чтобы затеряться в толпе, но работа на корпорацию накладывает свой отпечаток: этот человек возмутительно здоров и крепок по сравнению с большинством твоих знакомых. И слишком аккуратен — волосы короткие и никакой щетины на подбородке. И слишком смел — это читается в осанке и развороте плеч. Даже ребенок угадает в нем стойкого оловянного солдатика корпов.
Они отвыкли от того, чтобы прятаться? Корпорации действительно перестали использовать шпионов по их прямому назначению?.. Не то чтобы ты хотел узнать наверняка, но не можешь не задаваться этими вопросами.
Каково им там.
Какова была бы твоя жизнь, не реши ты исчезнуть.
У него средний рост и крепкое телосложение. Поза даже сейчас напряженная — он ошеломлен ничуть не меньше тебя, но точно так же, как ты, готов сорваться в драку от одного неправильного движения. Автоматически.
...Знакомый шаблон.
Тебе не хочется стрелять в него.
Тебе вообще не хочется с ним драться.
И он, судя по поведению, тоже не рвется в бой. С одной только разницей: если ты можешь развернуться и уйти, то он — вряд ли.
Ты возвращаешься к опрокинутому столику спиной назад, не сводя взгляда с охотника. Нашариваешь ногой и поднимаешь с пола две пары очков дополненной реальности.
— И правда, — говоришь ты и бросаешь ему очки, — чего же мы ждем?
Ты не можешь сказать это прямо, а он не может ответить — его хозяева в «Эккарте» не поймут, если он вдруг споется с тем, кого должен убить. За ним наверняка следят. Ты представляешь себе метод — линзы на его глазах сойдут за простые контактные, но на деле запишут все увиденное, чтобы ему было что предъявить корпорации, заказавшей охоту на вас с Гектором.
— Но здесь так тускло без сценариев, — ты
