Ознакомительная версия.
Мало-помалу, шаг за шагом традиционная выплата дани отходит на второй план, а братва начинает подкидывать бизнесмену всякого рода выгодные проекты, вкладывает деньги в его предприятие и в один прекрасный день, когда «кабанчик» уже откормлен, предпринимателя ставят перед фактом: твоя фирма уже не твоя.
Государство, надо сказать, переняло именно такую тактику по отношению к братве.
Сначала прикармливая, холя и лелея шпану высокого ранга, оно убеждалось в том, что братан расслабился и вовремя не позаботился о тылах: скажем, политическом окружении или запасных путях отхода.
И, в один прекрасный день братан обнаруживал себя за решеткой, а то и с пулей во лбу.
В последнем упомянутом мной случае, конечно же, обнаруживали его.
Расследование, как правило, тянулось вяло и заходило в тупик, а населению через газеты сообщали, что произошла очередная разборка.
Место фаворита занимал новенький, скорее всего тот, чьи ребята ухлопали предыдущего и машина начинала крутиться заново.
«Эх, Копченый, Копченый, ― продолжал я свои размышления. ― Недостаток исторического мышления, вот что тебя погубит.
Разве ты не помнишь Макара, твоего давнего врага, кстати? Он ведь ногой дверь в мэрии открывал еще каких-то пять лет назад?
И где он теперь? Пожизненное заключение с отклоненной кассацией об амнистии.
А Календарь?
Ведь он даже в официальных спортивных мероприятиях участвовал.
А сейчас где-то на обочине и финансового и криминального мира. Искать его надо с большим микроскопом, да и такая глупая идея никому в голову не придет ― не нужен больше Календарь.
А Рыжий?
Полгода не прошло. как его расстреляли вместе со всей его командой прямо в офисе.
А ведь когда-то все деньги страховой медицины шли через него.
Так что думай, Копченый, хорошенько думай, если не хочешь оказаться на их месте. Время-то у нас сейчас быстро идет...»
А Копченый не уставал мне рассказывать о своих успехах на местном фронте.
Пока что все у него ладилось и Копченый находился в некоторой эйфории.
Сегодня он праздновал очередную победу, кочуя, как это было у него в обыкновении, из дорогих кабаков в дешевые кафешки и чередуя элитные сорта коньяка с сомнительным портвейном.
― Неужели все у тебя так хорошо? ― спросил я, незаметно взглянув на часы.
Мои любимые швейцарские «радо» с особо прочным стеклом, которое нельзя поцарапать даже при самом сильном желании, показывали без пяти одиннадцать.
― Прям-таки никаких проблем? ― повторил я свой вопрос, обращенный к Копченому.
― Ну почему же никаких, ― с охотой отозвался Копченый. ― Вот, скажем, с облицовкой нового драмтеатра получаются проблемы.
― Это какие же?
― Поставки срывают, мать их во все дыры, ― пожаловался Копченый. ― Думаю, надо из своих хлопцев рейд в Москву отправить, чтобы разобрались.
В последнее время Копченый специализировался на строительном бизнесе.
Ему удалось за прошлый год подмять под себя большинство городских предприятий и сделаться в этой перспективной области почти монополистом: оставил для видимости конкуренции три-четыре мелких конторы, которые тоже, кстати, контролировал.
― Неужели с африканским гранитом напряг? ― удивился я. ― Что, общество снова возвращается к незапамятным временам дефицита?
― Да нет, ― пояснил Копченый, ― просто у них свои заморочки. Камень идет через Лейпциг, а там у них забастовка. Вот гады немцы, правда ведь?
― Зачем же время тратить и людей попусту в престольную гонять? ― отозвался я.
― Как зачем... ― начал кипятиться Копченый. ― У меня разговор короткий...
― Все равно ведь они в Лейпциге не впрягутся вместо работяг вкалывать, ― пожал я плечами. ― И чего ты на одной конторе зациклился, Копченый? Давай я свои каналы подключу. Это Урал, там все железно, кроме транспортировки. Если сможешь договориться о перевозках, то считай, что гранит уже у тебя в кармане.
― А что? ― оживился Копченый. ― Давай завтра стрелку забьем, побазарим.
― Давай, ― согласился я. ― Чтоб долго не думать, предлагаю встретиться здесь в это же время. Тем паче, что у меня к тебе тоже есть просьба ― надо бы уточнить насчет одной конторы. Детективное агентство «Ястреб». Слышал, наверное.
― Что конкретно интересует «дельца»? ― спросил мой собеседник.
― Все в самых общих чертах. Бывшие менты, твои коллеги там рулят или кто еще. Насколько можно доверять. Финансовое состояние. Сколько времени функционирует, перспективы развития...
― Заметано, ― откликнулся Копченый. ― Сейчас я себе помечу.
И он достал оганайзер из крокодиловой кожи с золотым тиснением.
Дамы, как только разговор зашел о делах, мигом потеряли к нам всяческий интерес и переключились на спутников Копченого.
― Да не лижись ты, ― оттолкнул от себя девку второй человек из компании, одетый в костюм. ― Все лацканы мне помадой испачкала, а мне завтра на прием. Вон, давай с Кузьмой лижись.
Прикинутый в новехонький «Адидас» Кузьма вяло приобнял пьяную деваху.
Мне, правда, показалось, что спиртное интересовало его гораздо больше.
― А вообще ты прав, Копченый, ― сказал я, хлопнув го по плечу. ― Жизнь прекрасна. И ты посмотри, как все складывается: ты сидишь здесь, в самой гуще народа, ни один мент тебя не трогает, а народ уважает. Он, народ, знает, что ты, в случае чего, защитишь, а то и работенку какую подбросишь. Наверняка ты здесь каждый уголок знаешь, правда? Вот, скажем, киношка напротив.
Я ткнул пальцем в направлении тускло сверкавшей неоновой вывески кинотеатра.
При этом я услышал, как часы на руке у меня пискнули, отмерив ровно час до полуночи.
― Что там в этой киношке, ты прекрасно знаешь, автомобильный салон, ― продолжал я. ― Но и фильмы кой какие крутят. Вон, народ стягивается потихоньку к началу последнего сеанса.
Копченый невольно проследил за моей рукой, которой я окинул сквер напротив кафе.
Мне хотелось, чтобы мой собеседник на всякий случай четко зафиксировал фигуры, которые сейчас просматривались возле кинотеатра.
Старушка с лицом, как сморщенное яблоко, продающая чахлые цветочки.
Молодой человек в зеленом пиджаке, явно кого-то поджидающий (ага, вот и его девушка ― наскоро чмокнув друг дружку, они заспешили в недра киношки на очередную серию «Эмманюэли»).
Высокая полноватая девушка в сапожках на толстенной платформе.
Наконец, дополнял картину мужичонка с красным носом, продающий дешевые газеты с телепрограмой припозднившимся прохожим.
― Да, ― меланхолично произнес Копченый, ― вроде бы срань привычная. А вот за границей мне этих родных картинок как-то не хватает.
Я едва сдержал улыбку.
Оказывается, мой криминальный собеседник был не лишен гражданских чувств, замешанных, правда, на сентиментальности.
...Весь обратный путь до своего дома я проделал в раздумьях.
Я вел машину, как робот, автоматически выполняя все правила дорожного движения и паркуя машину в подземном гараже собственного дома.
В это время мои мозги как детали сложного и дорогого механизма работали над анализом проблемы, которую можно было обозначить как «Максим Сапожников и частный сыщик, не вышедший на связь».
Я, разумеется, сразу же понял, что дело нечисто и пованивает кидняком за версту.
Вот, хотя бы, начать с самого простого: ну не бывает так, чтобы клиент беседовал с рядовым сотрудником в обход начальства.
Так или иначе, филер взял все переговоры на себя, а это уже настораживало.
И потом, гонорар.
Что это за сумма, черт побери ― триста тридцать пять долларов?
С какого потолка он ее взял, из каких расходов она складывается?
В лучшем случае этот Соломатин решил просто-напросто слевачить и заработать деньги, в которых он в этот момент остро нуждался.
Да, а что такое триста тридцать пять долларов, кстати сказать?
Это выходит приблизительно две тысячи новыми. Может быть отсюда эта странная сумма?
Но что произошло потом?
Почему этот гребаный самый филер Соломатин не вышел на связь?
Ведь не мог же этот агент вот так просто взять и кинуть клиента!
Соломатин же должен был понимать, что клиент рано или поздно обратится к его непосредственному начальству и поднимет шум.
А вот тогда Соломатину бы не поздоровилось, как минимум, лишился бы работы.
Или дело гораздо серьезнее, чем кажется на первый взгляд?
И Максиму уже угрожает опасность не только со стороны его подозрительной женушки?
Тогда что же он знает такое, что стал объектом сложной и покамест непонятной мне игры?
Вопрос следовал за вопросом, и я следил за ними, словно человек, мучимый бессонницей, считает мерно шествующих по пустыне верблюдов.
Наконец я провалился в сон и проспал всю ночь без сновидений.
На следующее утро я пробудился бодрый и веселый, словно потомственный неврастеник после очередного сеанса аутогенной терапии.
Грядущий день обещал новые события и я почувствовал прилив свежих сил ― как солдат перед битвой, после которой ему светит стать сержантом.
Ознакомительная версия.
