Кабинки они покинули одновременно. Марк Антонович на ходу вытирал платком руки; телохранитель не отставал, спешно докуривая сигарету. Прежде чем завернуть за угол, он бросил в урну бычок, поправил полу пиджака, скрывавшего ремни «оперативки» с торчащей рукояткой внушительного пистолета и обогнал шефа. А, едва шагнув за угол, замер…
— Назад! — остановил шефа Сергеев.
Выхватив пистолет, снова высунулся из-за угла. И тут же отпрянул.
Так и есть! Под огромным навесом заправки вершилось то, о чем пару недель с надсадной тревогой в голосе увещевал Марк Суходольский. Мальчишка в синем комбинезоне с перекошенным от страха лицом прятался за борт машины. Чуть дальше на асфальте лежал водитель, минуту назад драивший зеркала. До слуха доносились хлопки и дробные щелчки, словно кто-то постукивал палкой по пустой металлической коробке.
— Что там? — настороженно прошептал коммерсант.
— Три парня в шлемах и с оружием. Два на мотоциклах, третий идет к машинам.
— Зачем?
— Убедиться в нашей смерти. Или добить.
— И… и что же теперь? — проглотил вставший поперек горла ком Марк Антонович.
— Спрячьтесь в кабинке туалета.
Сзади послышались торопливые шаги, скрипнула и гулко стукнула дверь…
Все. Медлить нельзя — через секунду киллеры поймут, что Суходольского в машине нет.
Высунувшись, безопасник дважды выстрелил в парня, шедшего к «BMW». Даже не вскрикнув, тот согнулся пополам, выронил пистолет с глушителем. Упал.
Четыре следующие пули Вадим выпустил вслед рванувшим с места мотоциклистам. Вряд ли они задели пригнувшиеся фигуры, но главную цель стрелок достиг — опасность для жизни шефа миновала.
— Марк Антонович!
В щели меж косяком и дверью показалась голова Суходольского.
— Можно выходить?
— Можно. Идемте быстрее. Пора отсюда убираться.
Бегом они преодолели десяток метров. Суходольский сразу плюхнулся на заднее сиденье своего авто, Вадим же успел заглянуть в «Audi». Четверо охранников не подавали признаков жизни.
«BMW», вероятно, успели заправить — водитель сидел на своем месте, уткнувшись окровавленным лицом в рулевое колесо. Сергеев вытащил и уложил тело рядом — на холодный рисунок серо-красной тротуарной плитки.
Взревел двигатель. Машина сорвалась с места и, оставив под освещенным козырьком клуб сизого дыма, умчалась в темноту наступавшей ночи…
* * *
Первым делом начальник службы безопасности позвонил знакомым в Саратов и попросил уладить дело с трупами на заправке. Ну, как уладить? Не раздувать шумиху, не подпускать репортеров, назначить своего следака и оградить шефа от перспективы стать главным свидетелем — чтоб не теребили вызовами на допросы, подписками о невыезде…
Потом долго молчали, переваривали случившееся. Знали, сколько народу точит зубы на руководство компании с осени прошлого года: и брошенные в трудное время партнеры, и почти треть сокращенных сотрудников из собственного штата, включая парочку заносчивых топ-менеджеров. Суходольский не раз рассказывал о звонках с обещаниями «отстрелить яйца», «оторвать ноги» или «отрезать башку». Начальник службы безопасности воспринимал эти сообщения со всей положенной его должности серьезностью. Однако сам Марк Антонович настоящей угрозы не видел.
— Брось. Не те времена, — морщился он в ответ на уговоры нанять для охраны настоящих профессионалов. — Твои профи стоят бешеных денег, и это сильно ударит по бюджету компании…
А сейчас был изрядно озадачен происшествием: напряженно молчал, покусывал губы, вздыхал… Но вскоре не выдержал и нарушил тягостную тишину:
— Ладно, Вадим, не дуйся. Понимаю, что надо было тебя послушать и взять парочку-троечку таких же, как ты профи. А не связываться с молодыми качками.
— Поздно, Марк Антонович. Теперь лучше о дне завтрашнем подумать.
— Что предлагаешь? Прямиком в Самару?..
— Нет. До Самары есть шансы не доехать. Особенно ночью.
— Куда же?
— Вы позволите? — не оборачиваясь, начальник службы безопасности показал бело-синюю пачку «Winston».
Босс не курил, и баловаться табачком в машине запрещал. Но в виду перенесенного стресса, махнул рукой:
— Кури.
— Сейчас найдем укромное местечко в какой-нибудь дыре, — щелкнул Сергеев зажигалкой и выпустил дым в разбитое пулями боковое окно. — Оттуда я свяжусь со своими ребятами. Утром они подъедут и без проблем доставят нас куда надо.
Суходольский пожевал губами; подумал, глядя в непроглядную ночь…
Ничего толкового на ум не приходило. Возвратиться в Саратов? Но это безумие — ехать той же дорогой, да еще ночью. Рвануть по какой-нибудь кружной трассе в столицу? Там полно знакомых и родственников — есть возможность «залечь на дно», спрятаться, переждать. Однако незаметно проскочить восемьсот километров на засвеченной машине будет еще проблематичнее, чем вернуться в Саратов или прорваться в Самару. Ведь если кто-то решил свести с ним счеты, значит, услуга киллеров оплачена. А раз оплачена — жди в скором времени следующую попытку.
— Пугачев, — прочитал вслух надпись на указателе Сергеев. Выбросив в окно окурок, процедил: — Знакомый городишко. Слишком маленький, чтобы спрятаться надолго и слишком большой, чтобы быть обнаруженными за одну ночь.
Марк Антонович кивнул, полностью вверяя свою жизнь единственному телохранителю…
В Пугачев въехали осторожно, опасаясь излишнего внимания стационарного поста ДПС. Не мудрено: машина дорогая, а боковое стекло — вдребезги, в кузове несколько дырок от пуль. Неизменно возникнут вопросы.
Пронесло — никто из ментов на дороге не появился. За окнами проплывали темные улочки и одноэтажные домишки провинциального городка. «BMW» повернул раз, другой и вскоре оказался на привокзальной площади.
— Приехали, — открыл дверку и осмотрелся Сергеев. — Сейчас найдем какой-нибудь ресторанчик и засядем там до утра.
— А машина? — выбрался из салона Суходольский.
— Надеюсь, она приглянется местному криминалу. А раз так, то наши недруги найдут ее очень не скоро. Идемте…
Глава третья
Россия. Саратовская область, г. Пугачев
Наше время
Этот поздний летний вечер в небольшом провинциальном городке на берегу Иргиза — извилистого притока широкой и величественной Волги — ничем не отличался от десятков и сотен других. Такая же тихая безветренная погода; те же тусклые желтые фонари на страшных бетонных столбах с облупленными до арматуры боками; столь же пьяная молодежь, небольшими стайками бороздящая центральную площадь. Подслеповатые окна магазинов, редкие припозднившиеся легковушки… Нищий заштатный городок, коих на российских просторах не счесть. Сорок тысяч измученных безденежьем жителей, бессильно матерящихся в адрес «другого государства» — самодовольной Москвы; несколько средних школ; два профтехучилища, громко именуемых «колледжами». Пяток еле живых заводиков; железнодорожный вокзал с автостанцией; истерзанная реформами воинская часть с аэродромом на окраине. Ну и обязательные атрибуты любого районного центра: администрация, больница, отделения милиции и сбербанка, элеватор и налоговая инспекция… Имелись в «светоче» степного левобережья и развлечения: пляж, подобие парка с аттракционами, кинотеатр и десяток закрывающихся с заходом солнца кафе. А так же парочка серьезных питейных заведений, одно из которых; ночной клуб «Седьмая мельница», находился в просторном подвале старого купеческого дома по улице Горького.
В отличие от единственного пугачевского ресторана «Иргиз», вход в этот клуб был наглухо перекрыт для шпаны, замусоленных работяг и прочих смертных. Зато клубные карты, предъявлявшиеся на входе вместо пропусков, имелись у каждого представителя местного бомонда: у чиновников, бизнесменов, ментов. Подобная избирательность в клиентуре резко снижала доходы владельца «Мельницы» и в то же время служила гарантией спокойной и долгой деятельности. Где еще отдохнуть от праведных дел уставшему, обессиленному, опустошенному «слуге народа»? Да так отдохнуть, чтоб этот проклятый народ не совался с просьбами, не докучал своим нищим видом, не мельтешил перед глазами! Конечно же, там, куда вход стерегут молчаливые вышибалы.
Еще одним элементом, привносящим разнообразие в работу клуба, была небольшая сцена. Двери для посетителей гостеприимно распахивались в шесть вечера, гости разогревались водочкой и легкой закуской. А после десяти на сцене появлялись пятеро музыкантов и радовали публику живой музыкой под восхитительные, горячие блюда.
Безыскусный интерьер «Мельницы» возвращал в совковые времена; коллектив поваров, официантов и нескольких вышколенных охранников трудился до рассвета; меню было добротным, но без особенных изысков. В общем, как довольно говаривали завсегдатаи: на тысячу рэ лавандоса здесь набьешь брюхо и напорешься до полного отказа печени…
