покачала головой.
— Ша! — презрительно оглядел. — А ты чего зыркаешь? — ощерился на Максима.
— Кончай бузить, а то будет плохо, — сдвинул брови.
— Это ты мне?
— Тебе.
— Ну, тогда давай выйдем, — процедил сквозь зубы браток.
— Молодой человек, не связывайтесь. Он же пьян, — вмешалась Татьяна Степановна.
Рыжий между тем встал и сделал приглашающий жест рукой. Максим встал и вышел в проход, следом за ним по качающемуся вагону пошел дуэлянт.
— Ну что, с-сука? — Как только они оказались в пустом тамбуре, браток замахнулся, очевидно решив для начала мазнуть дерзкого пацана ладонью по лицу. Не успел, сразу получив апперкот в челюсть и боковой по корпусу.
— Больше так не делай, — наклонился над упавшим Максим.
Прикрыв дверь, вышел из тамбура.
— Все нормально, — сказал он соседям, вернувшись, и сел на свое место.
Минут через пять, кривясь от боли, появился блатной. Снял с грузовой полки свою сумку и прохрипел, обращаясь к Максиму:
— Мы еще встретимся.
— Как скажешь, — равнодушно пожал Найденов плечами.
Повесив сумку на плечо, рыжий молча двинулся по проходу.
— Быстро ты с ним, — улыбнулся пожилой сосед. — Повоспитывал?
— Немного. — Он взглянул на девушку. Она внимательно смотрела на него, отложив в сторону книгу.
— Спасибо вам, — сказала она, встретившись с Максимом взглядом. — Не люблю хамов. Лика Зорина, — представилась попутчикам.
— А давайте-ка вместе перекусим, — предложил Павел Алексеевич. — Танюша, что там у нас есть? Доставай.
На столике, застеленном салфеткой, поочередно возникли жареная курица, пупырчатые огурцы, сыр и московский батон в нарезке. Лика добавила бутерброды с колбасой, пару яблок и оранжевый апельсин.
— А у меня вот… — Максим достал из сумки пакет с беляшами, которые в дорогу дал Анзор. — Жаль, остыли.
С шутками и веселым смехом вместе пообедали, заказав еще чаю. Затем чета прилегла на нижних полках отдохнуть, а молодые уселись за столик у противоположного окна.
— Интересное у тебя имя, — сказал Максим. — Никогда такого не слышал.
— Если полностью, Анжелика, — улыбнулась девушка. — Это меня мама так назвала.
Разговорились. Лика возвращалась из Москвы, где гостила у бабушки, в Питер. Была коренной ленинградкой, училась в Санкт-Петербургском университете на юриста.
— А ты, значит, едешь поступать в Морской корпус? — взглянула на Макса карими глазами.
— Ну да. Еду. Хочу быть военным моряком.
— А я знаю, где он расположен. Это недалеко от Большого проспекта. Я там живу вместе с родителями.
Проехали половину пути, распрощавшись с приятными попутчиками, пожилая чета, прихватив вещи, вышла на станции Бологое. На их места сели новые пассажиры. Поскольку рыжий так и не вернулся, Максим пересел на боковую полку, разговор продолжился.
Лика ему все больше нравилась. Невысокая, с миловидным живым лицом и стройной фигуркой. В детдоме на девчонок он особо не заглядывался. Общался в основном с мальчишками, да и времени не хватало.
Когда на следующее утро поезд втягивался на перрон Московского вокзала, они были друзьями. Девушка рассказала, что мечтает работать в прокуратуре, как отец, а Максим сказал, что он детдомовец.
— Ну и что? — пожала плечиками. — Папа тоже рос без родителей, они погибли в тайге. Были геологами.
Лязгнув сцепками, состав остановился. Проводники, открыв двери, опустили подножки и пригласили пассажиров к выходу.
— Ты в Питере раньше бывал? — спросила Лика, когда они спустились на людную платформу.
— Никогда, — повертел головой Макс, поправив на плече сумку. — Только в Москве, да и то не часто.
— В таком случае провожу тебя до места, — весело стрельнула глазами девушка. — Мне не трудно.
— Ну, если не трудно, проводи, — с удовольствием согласился Максим.
Они нырнули в ближайшую станцию метро, спустились по эскалатору вниз, доехали до станции «Василеостровская», — оставшуюся часть пути Лика предложила пройти по улице. Они вышли на поверхность и примерно километр прошли до набережной. Максим видел, конечно, картинки. Но картинки не передавали даже малой доли того впечатления, которое производила Нева с ее гранитными набережными. Максим вертел головой по сторонам, пытаясь разглядеть все сразу: затейливую архитектуру старинных зданий, золотые купола высокого храма и скользящие по фарватеру прогулочные суда.
— А вот и Морской корпус, — показала Лика на длинное в три этажа оранжевого цвета здание с колоннами в центральной части, выходящее фасадом на набережную. Вверху, на башенке, реял Андреевский флаг.
— Спасибо тебе. Приятно было познакомиться, — пожал девушке руку парень.
— Погоди, вот тебе мой номера телефона. — Открыв сумочку, вынула блокнот с шариковой ручкой. Развернув, написала семь цифр, вырвала листок, протянула.
— Когда поступишь, дай знать. Покажу тебе Питер.
— Теперь точно поступлю, — аккуратно сложив, сунул Максим в карман листочек.
— В таком случае до встречи. — Она светло улыбнулась и задробила каблучками в обратный путь.
Он долго глядел вслед, а потом решительно направился к главному входу. Там предъявил дежурному офицеру в синем кителе и фуражке с крабом вызов с паспортом.
— Андреев, проводи абитуриента в нужную казарму, — приказал тот рослому курсанту с тремя золотыми шевронами на рукаве.
— Откуда приехал? — спросил провожатый, когда они шли по пустынному плацу.
— Из Москвы.
— Ясно, — так же коротко ответил курсант.
Конкурс в учебном заведении оказался будь здоров — пять человек на место. Но экзамены Максим сдал, успешно набрав проходной балл, и был зачислен на штурманский факультет. Там готовили офицеров для надводных кораблей и подводных лодок.
Максим испытывал необычайный душевный подъем, хотя старался держать себя серьезно, без щенячьего восторга. А было от чего прийти в восторг! У корпуса была богатая и славная история, начиная с самого основания ее самим императором Петром Первым. Сначала это была Навигацкая школа, впоследствии Морской корпус, а в советское время — Высшее военно-морское училище имени Фрунзе. В новой России его объединили с Высшим военно-морским училищем подводного плавания имени Ленинского комсомола, снова переименовав в Морской корпус. Он же Санкт-Петербургский военно-морской институт… Вот где предстояло учиться Максиму!
После зачисления всех переодели в синие робы с бескозырками и тяжелыми яловыми ботинками, отправив в летний лагерь для прохождения курса молодого бойца.
Ребята в группе подобрались нормальные: часть ребят продолжали семейную традицию, их отцы были морскими офицерами, другие из самых обычных семей рабочих и служащих. В лагере было пять таких же групп, разных специальностей.
Жизнь в лагере текла по строгому распорядку. В шесть утра курсантов будили звуки горна, затем следовали построение и физзарядка. За ней трехкилометровый кросс по лесу, умывание и завтрак. После снова построение и развод на занятия. В щитовых домах, оборудованных под классы, изучали уставы, основы несения караульной службы и автомат Калашникова. На плацу меж ними отрабатывали строевую подготовку.
Максиму все это давалось легко — сказывались занятия спортом. Другим не очень. Спустя две недели двое
