После того как в небе вспыхивала очередная молния, за окном становилось еще чернее. На мгновение двор гостиницы озарялся ярким светом и становился похожим на театральную декорацию. В эти моменты Ласситер видел, как тяжелые капли разбиваются о каменную мостовую и как поблескивают мокрые стены здания. На миг из небытия возникали нечеткие силуэты высоких домов, затем раздавался удар грома, и его эхо долго катилось над городом.
Ласситер вслушивался в свистящее шипение дождя, помешивал лед в стакане и размышлял о том, что ему известно. Детей, зачатых в итальянской клинике искусственного оплодотворения, убивают. И делает это религиозный фанатик, член религиозного объединения мирян, именуемого «Умбра Домини».
Но как «Умбра» оказалась замешанной в этих преступлениях? Конечно, Бепи, расследующего деятельность этой организации, убили… «Хотя, с другой стороны, – внушал себе Ласситер, – я был не единственным его клиентом». Он подозревал, что за избиением в Неаполе стоит делла Торре, однако и в этом случае у него не имелось никаких доказательств. Гримальди и делла Торре носили с собой идентичные бутылочки со святой водой. Факт, конечно, весьма любопытный, но что с того? Может, такие флакончики вручали в качестве награды всем «синим» – самым стойким приверженцам «Умбра Домини». Возможно, воду освятил делла Торре или сам папа. Не исключено, что ее доставили прямо из Лурда. В любом случае оставался один вопрос: «Ну и что?»
Джо подумал о телеграфном переводе. Предназначение денег – а сумма была немалая! – неизвестно. Они могли иметь отношение к деятельности Гримальди во славу благотворительной организации «Salve Caelo» – закупке оружия или подкупу сербов, но это предположение казалось притянутым за уши. Денежный перевод произвели незадолго до того, как началась серия детоубийств, однако факт, что преступления пошли вслед за переводом, ничего не доказывал. Всем юристам хорошо известно выражение: «После этого – не значит поэтому», – хотя оно не всегда соответствует истине.
Ласситер отпил виски, наслаждаясь его чуть дымным, почти лекарственным привкусом. Сейчас он знает значительно больше, чем месяц назад, но на главный вопрос «ПОЧЕМУ?» по-прежнему не нашел ответа.
Причина преступлений оставалась загадкой, и, что еще хуже, Ласситер не имел никакой теории на сей счет. Он не мог представить глубоко верующего человека, убивающего невинных младенцев, и «Умбра Домини» – религиозную организацию, пусть даже реакционную, воюющую с детьми. В брошюрах «Умбра Домини» искусственное оплодотворение осуждалось, но вряд ли это могло служить поводом для убийства. За преступлениями маячило что-то еще, и гораздо более зловещее. Но что именно?
Ночь за окном продолжала пульсировать. Вспыхнула молния, и гром снова потряс небеса. Ласситер, потягивая виски, расхаживал взад-вперед. Каким бы ни оказался ответ, его проще всего получить в клинике Барези. Это означало утренний перелет в Рим, аренду машины и трехчасовую поездку до Монтекастелло. Он снимет номер в пансионе «Акила» и там начнет действовать.
Достав компьютер, Ласситер сделал несколько памятных заметок об убийствах Гендерсон и Пенья, то и дело обращаясь к записям в блокноте. Сохранив информацию на жестком диске, он зашифровал ее, подсоединил модем к телефону отеля и переправил файл в свой домашний компьютер. После этого он послал сообщение Джуди, объяснив, где в ближайшие дни его можно будет найти.
В половине четвертого пополудни Ласситер проехал через средневековые ворота Тоди – процветающего городка, приютившегося на крутом холме над равниной Умбрии. Ему сказали, что он найдет карту местности в туристическом бюро рядом с центральной площадью. Руководствуясь этой информацией, Ласситер неукоснительно следовал указателям с надписью «Центр». Преследуемый нетерпеливым таксистом, он петлял по узким улицам до тех пор, пока неожиданно не выскочил на пьяцца дель Пополо – просторную площадь, вымощенную серым камнем и окруженную сложенным из того же материала особняком тринадцатого века. У края обрыва, обращенного в сторону Перуджи, расположилась автостоянка.
Служащий в зеленой униформе сразу же потребовал с него деньги. Ласситер пожал плечами и, подобно самому тупому из племени туристов, позволил парню самостоятельно выбрать нужную сумму из предложенной пачки. Тот взял шесть сотен лир, а затем деликатно, двумя потрескавшимися пальцами, как пинцетом, вытащил еще сотню. Вскинув брови, он ткнул себя в грудь. «Чаевые», – понял Ласситер и согласно кивнул. Служащий тщательно заполнил листок, по обилию информации более похожий на анкету, чем на квитанцию, и сунул его под щетку дворника.
– Где туристическое бюро? – спросил Ласситер.
– А-а-а… Да. – Зеленая униформа произнесла целую речь, которая завершилась змеиным движением руки. – Шу, шу, шу, – сказал служащий, поднимая ладонь к небесам, как бы указывая направление. – Там!
К своему удивлению, Ласситер, следуя указаниям, которые не понял, прибыл прямо к дверям туристического бюро. Заседающая здесь дама весьма условно говорила по-английски и лишь частично поняла, что хочет клиент. Быстро передвигаясь от одного деревянного шкафа к другому, она достала подробную карту Умбрии, план Тоди и окрестностей, включая Монтекастелло, перечень местных праздников, маленькую карточку с гербом города и четыре открытки с видами Умбрии.
Ласситер поблагодарил даму и, взяв с ее столика ручку, начертал на листе бумаги: «Клиника Барези – Монтекастелло?»
Узрев написанное, женщина помрачнела и изобразила весьма сложную пантомиму. Она воздела руки к потолку, затрясла пальцами, а затем уронила верхние конечности вдоль тела. При этом она закашлялась, выкатив глаза.
Представление закончилось единственным восклицанием:
– Пу-уф-ф!
Ласситер ничего не понял, но, храбро улыбнувшись, прикинулся понимающим.
– Да, да, – сказал он. – Никаких проблем.
Женщина одарила его скептическим взглядом, но, ничего больше не изобразив, взяла карту и твердой рукой сделала пометки, указав дорогу к клинике и к пансиону «Акила». Точки назначения она пометила звездочкой и вернула карту.
Получив свою машину с автостоянки, Ласситер разложил на пассажирском месте карту и постарался закрепить в памяти указанное там направление. Вскоре, следуя указателям, он проехал через ворота и сразу оказался в сельской местности. Сделав дюжину петель по серпантину, Ласситер выехал на ровную дорогу, идущую вдоль берега узенькой речки.
Пятью минутами позже он добрался до главного ориентира – бензоколонки фирмы «Аджип». Река здесь сузилась до пяти метров, но карта называла этот ручей гордым именем Тибр, да и на мосту через речку стоял указатель: «Тибр».
Проехав еще миль пять, Ласситер миновал стоянку синих самосвалов и питомник деревьев. Деревца, высаженные аккуратными рядами подобно сельскохозяйственным культурам, выглядели странно и непривычно. За плантацией дорога раздваивалась. Ласситер притормозил на обочине и сверился с картой. Справа находилось Монтекастелло – окруженное стеной поселение, угнездившееся на вершине утеса. Он узнал городок по открытке, висевшей на холодильнике Кары Бейкер. Очевидно, фотограф стоял где-то поблизости.
Левая ветвь развилки была помечена служащей турбюро, и Ласситер двинулся по ней мимо зимних полей кукурузы с низко обрезанными стеблями, мимо оливковых рощ и скромных домиков.
И вот наконец он добрался до места. Слева возвышалась пара массивных каменных вазонов с мертвой растительностью, на кованом железном кронштейне висел щит с выполненной элегантным курсивом надписью:
Вдоль идущей чуть вверх и делающей поворот подъездной аллеи стояли высокие стройные кипарисы. Миновав вазоны и проехав еще с полмили, Ласситер оказался на вершине холма, откуда увидел клинику, и в тот же момент получил удар в самое сердце.
Если бы здание не было выстроено из того же серого известняка, что и вазоны у въезда, от него не осталось бы ничего, кроме почерневших обломков. Именно это пыталась изобразить ему женщина из туристического бюро.
