Я мотнул головой в сторону черной топи:
— Ну, показывайте дорогу. Как нам обойти это?
— Обойти? — переспросила она улыбаясь. — Что с вами случилось, кузен Матиас? Вы боитесь?
И она пошла прямо по болоту. Сделав два шага, она провалилась по колено — и вся бескрайняя топь заколыхалась и вспучилась, точно желе. Она бросила взгляд через плечо.
— Все нормально, все нормально! Все будет хорошо, если вы только пойдете не останавливаясь. Стоит вам остановиться — и вы утонете.
Я резко, крикнул:
— Вернитесь!
Но она продолжила шагать по трясине, сжимая в руке пакеты с пленками. Пожалуй, это была смешная картинка. Красивой девушке нет никакой нужды демонстрировать силу и мужество: наша цивилизация обходится без этого. Женщины не должны делать ничего, что может испортить их прическу или представляет опасность для их нейлоновых чулок, — а бредущая по колено в болотной грязи девушка — зрелище далеко не чарующее. И все же эта малышка была не из пугливых. А мне очень и очень не нравилась эта болотная жуть.
— Вернись, дура ты несчастная! — заорал я.
Я пошел было за ней, но быстро вернулся. Я услышал ее смех. Она продолжала идти вперед не оглядываясь. Выйдя на другой берег, она остановилась и стала возиться со шнурками — видимо, они развязались, пока она пробиралась через болото. Потом, обтерев ладони о брюки, она выпрямилась и бросила на меня взгляд через озеро грязи. Она указала рукой на юг, в направлении шоссе, куда мне следовало идти. Потом подхватила с земли оба пакета с пленками, вошла в лес и скрылась за деревьями.
Постояв немного, я взглянул на часы и заметил время. Вполне вероятно, что она затаилась где-нибудь в кустах и наблюдает за моими действиями, желая убедиться, что и в самом деле меня запутала. Поэтому я изобразил усиленные поиски безопасного обходного пути вокруг этой болотной пропасти. Я двинулся вправо и сделал большой полукруг, насколько позволили идти поросшие травой и мхом кочки, но так и не обнаружил твердой тропы через эту топь. Я вернулся на островок, прошел немного по ее следам и вернулся с выражением панического беспокойства, увязнув по колено в трясине. Потом я двинулся влево, но и там мои поиски оказались безрезультатными. Наконец я снова вернулся на островок и стал мрачно разглядывать кусочек береговой линии, где она скрылась- Я едва удержался, чтобы не погрозить кулаком. В таких делах главное— не переигрывать.
Разыграв спектакль, как мне показалось, достаточно убедительно, чтобы обмануть десяток самоуверенных молодых шведок в клетчатых штанах, я горестно повернул назад и побрел той же дорогой, по которой мы сюда пришли. Оказавшись вне поля ее зрения, я залег под сосну, нахлобучил шляпу на глаза и стал обдумывать следующую стадию операции. Я постарался не думать ни о чем постороннем даже о Лу и о грозившей ей опасности. Я не мог допустить, чтобы мысли о ней стали помехой для моих действий. А больше думать было не о чем. Карты сданы. Последняя сдача. Теперь только оставалось сыграть партию.
Я дал ей полчаса. Если бы она была старше или поопытнее, или со свойственной ей самонадеянностью не считала меня совсем уж никчемным, я дал бы ей целый час, но я готов был биться об заклад, что ей бы не хватило терпения сидеть в засаде так долго и спокойно наблюдать за безлюдным болотом. Когда истекли эти тридцать минут, я встал, сдвинул шляпу на затылок и пошел прямо через трясину, стараясь идти точно по ее следам, которые уже наполнились водой и почти скрылись из виду. Прогулка была не из приятных. Сам не знаю, как это меня угораздило шагнуть в эту ледяную жижу. Я уже ждал, что мерзкая колышущаяся черная масса разверзнется и поглотит меня. Но какого черта — разве не обладаю я парой крепких ног, которые меня еще держат, и уж если ей это оказалось под силу, неужели мне не удастся…
На другом берегу я вспомнил подзабытую премудрость ориентации в лесу и стал разыскивать ее следы. Как я и подозревал, она углубилась в лес ненадолго, а потом вернулась и стала наблюдать за моим копошением. Я нашел место, где она прилегла в прибрежных кустах, чтобы следить за мной. На мягкой почве виднелись отметины от ее локтей, даже отпечаталась рифленая вязка ее свитера.
Потом она поднялась и двинулась дальше. И вот, как я и предполагал, избавившись от меня, она перестала ломать комедию. Мы зашли довольно далеко на север, пробираясь сквозь кустарники, но теперь ее следы свернули к юго-востоку, устремившись обратно к шоссе. Я бы лично не стал устраивать себе лежбище в лесной чащобе, до которого надо топать шесть миль. Милая Элин чувствовала себя на пересеченной местности как рыба в воде, чего нельзя было сказать о коротышке Каселиусе. Ведь я проверил его однажды на темном проселке, когда он кинулся на меня с мечом: начал он лихо, но быстро выдохся. Даже двухмильный марш-бросок по лесу стал бы непосильным испытанием для толстенького денди. Этот парень привык работать головой, а работу мускулами предоставлял другим, за исключением тех редких случаев, когда ему подворачивалась интересная оказия устроить пальбу по живым мишеням. А чтобы нажимать на спусковой крючок, много сил и выносливости не требуется,
Следы на земле сообщили, что Элин поставила на мне крест. Она уже даже не пыталась запутывать свои следы. Ей просто не пришло в голову, что я могу устремиться за ней в погоню. Я шел по ее следам, не останавливаясь ни на секунду. Теперь, когда мне уже не надо было притворяться, будто я едва с ног не валюсь от усталости, я мог легко держать приличную скорость ходьбы. А тогда, дыша как тюлень, я чуть было и сам не поверил, что вот-вот упаду.
Чего малышка явно не приняла во внимание, так это того, что и у нас в западном полушарии есть немало районов девственной дикой природы. Этот миф о мягкотелых и беспомощных американцах действует успокаивающе на психику европейцев и, возможно, содержит в себе зерно истины, но все же среди нас остались еще такие, кто не пропадет ни в глухом лесу, ни в бескрайних пустынях. И хотя тридцатишестилетний мужчина по ее представлениям был почти дряхл, это еще не совсем старик, а я к тому же недавно прошел курс физической подготовки, благодаря которому приобрел отличную форму — пускай даже мои инструкторы и не особенно гордились моими успехами. Было у меня и еще одно преимущество, которого она не учла. Все послевоенные годы я тренировал легкие горным воздухом у себя в Санта-Фе на высоте, превышающей высоту самого высокого пика Скандинавии. Мои легкие были достаточно натренированы. И хотя я не сторонник принципа двойного стандарта в прочих областях, мне кажется, что атлетические рекорды подтвердят мое утверждение, что крепкий мужчина в состоянии загнать крепкую женщину в любой день недели — и если вам угодно обратить это заявление в гнусную шутку, ну что ж, приятель, полный вперед!
Не скажу, что это было приятное занятие — трусить сквозь арктический лес рысцой, которой можно покрыть мили и мили. Как говорили ее следы, она не особенно старалась держаться от меня подальше, даже и не подозревая, что за ней по пятам следует некто, от кого ей надо бы держаться подальше. Она просто шла бодрым шагом, время от времени обходя труднопроходимые места, но как только трасса становилась более легкой, снова возвращалась на свой маршрут. Она знала свое дело отлично — интересно, научилась ли она этому в школе или еще где? Вокруг был холмистый пейзаж без каких-либо особых примет — здесь, наверное, из года в год целые полки охотников безнадежно плутают, но она шагала уверенно, не сбиваясь с дороги. Нет, это мало походило на детскую забаву. С одной стороны, это был тяжкий физический труд, а я не особый любитель физических упражнений за здорово живешь. С другой стороны, я был почти уверен, что очень скоро вляпаюсь в какую-нибудь малоприятную историю. И все же после этого лицедейства и дуракаваляния приятно было просто шагать по свежему воздуху в погожий день, имея пред собой поставленную цель.
Вскоре я заметил яркие клетчатые брюки далеко впереди — они были, правда, не такие яркие, как в начале дня, но все же выделялись инородным пятном среди света и теней. Она уже шла медленнее — наверное, немного устала. Время от времени она садилась на поваленное дерево и отдыхала. Мне было куда труднее. Двигаться надо было бесшумно, чтобы она меня не услышала, и надо было глядеть в оба, чтобы не нарваться на нее во время отдыха. Когда она наконец дошла до дороги, которую искала, я и сам уже порядком устал.
Это была старая, давно заросшая травой лесная дорога, бежавшая к югу и к северу. Даже при ее феноменальной способности ориентироваться в лесу, она немного забрала в сторону. Идя по незнакомому бездорожью, никогда нельзя быть уверенным, что выйдешь точно на нужное место — вроде лагеря лесорубов или охотничьей хижины. Будь ты хоть сам Дэн Бун[8]! Но уж будьте уверены, что рано или поздно вы наткнетесь на линию значительной протяженности — скажем, дорогу, ведущую к лагерю или хижине. Так что вам остается только идти, избегая препятствий, и вы обязательно выйдете на дорогу, которая и приведет вас на место.
